Октябрьская гроза

Октя́брьская гроза́, октя́брьские гро́зы — поздняя осенняя гроза, происходящая во второй месяц осени, в октябре, когда в зоне умеренного и холодного климата стоят холодные погоды с большим числом дождей и частыми переходами к заморозкам. Октябрьская гроза — довольно редкое метеорологическое явление, её скорее можно встретить в южных и приморских регионах России, да и то далеко не всякий год.

У этого термина существуют и другие значения, см. Гроза (значения).

У этого термина существуют и другие значения, см. Октябрь (значения).

Значительно чаще с октябрьскими грозами приходится сталкиваться южнее, в субтропическом или, тем более, тропическом климате, где середина осени зачастую совпадает с началом сезона дождей, в частности, муссонных тропических ливней, регулярно сопровождающихся столкновениями воздушных масс и грозовыми явлениями.

Октябрьская гроза в афоризмах и кратких цитатах Править

	Меня октябрь серпом грозы, Как иву, по крестец обрезал...^[1]
	— Николай Клюев, «Меня октябрь настиг плечистым...», 1933

	Гроза в октябре… На асфальтированном пятачке теснились разноцветные металлические гаражи ― можно представить себе, с каким звоном ударяли в них отвесно падающие тяжелые струи.^[2]
	— Руслан Киреев, «Четвёртая осень», 1989

	В октябре не бывает гроз. Тварь… Я найду тебя, слышишь?^[3]
	— Грэй Ф. Грин, «Кетополис ― Киты и броненосцы», 2001

Октябрьская гроза в мемуарах, публицистике и документальной прозе Править

Но то не зеленый луг: то венок из трав луговых на пищащей летучей мыши. И обратно: мстительный гений грозы, демон сжигающей страсти, наконец, сам рыжебородый Тор, но Тор, бредущий тоскливо по Арбату в октябрьский день, когда струи дождя дни и ночи натянуты над городом. Он останавливается, он грозит стихийными бедами ― Тор на Арбате, ― и вдруг надменно топнет ногой по мокрому асфальту: «Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце!» ― «Чего-с?»^[4]

— Андрей Белый, «Бальмонт», 1908

Ночью мы проснулись от страшного удара. Казалось, немец спустил нам тонновую бомбу. Но, в отличие от бомбы, не дрогнул, не шелохнулся дом, даже стёкла не брякнули. Оказалось, гром! Самый настоящий гром, с молнией и проливным дождем. Эта октябрьская гроза была в 2 ч. ночи. А днем я видел только что привезенный из Лесного огромный букет новорасцветших ромашек, и точно говорили, что второй раз расцвели яблони. Мне стало даже жутко.^[5]

— Александр Болдырев, «Осадная запись (блокадный дневник)», 1943

Вот что пишет сын Христофора Колумба: «Моряки перестают бояться бури, когда показываются огни святого Эльма. В 1493 году, в октябре месяце… ночью, при сильной грозе и проливном дожде огни святого Эльма показались на мачте в виде семи зажженных свеч. При виде этого чудесного явления весь экипаж стал молиться и петь благодарственные гимны».^[6]

— Владимир Карцев, «Приключения великих уравнений», 1970

Октябрьская гроза в художественной прозе Править

Постойте! Там, кажется, крикнули: «В ружьё!» Нет, это оклик: «Рунд мимо!..»
И тяжкий гром разразился над горами… Молния хлынула морем. А, понимаю теперь, это гроза! Но никогда обман не был так полон и вероятен: я жил долго в горах, а ни разу не видал и не слыхивал ничего подобного. И мог ли я вообразить себе грозу в октябре месяце? Да еще какую грозу. Ужас: с первого удара целый час не прерывался гром ни на одно мгновение. Он кипел и клокотал подобно аду, сливая в один лютый рев все отголоски ущелий, заставляя трепетать все долины, как осенний лист. Когда ж над этим океаном мертвящих звуков и блистаний, раздирающих ночь по всем ветрам, сверкал еще ярче поток молнии, стрелял новый гром с оглушающим треском, ― мнилось видеть пролет необъятного ангела разрушения с крыльями из туч, следить размахи жар-меча его, рассекающие Кавказ до сердца; мнилось слышать вещий голос его трубы, сокрушительницы мира, призывной трубы к Страшному, последнему суду.
В самом деле, всякий раз, что взрыв перуна озарял заснеженные верхи гор, они проявлялись на миг, как толпы мертвецов великанов в белых саванах, ― и потом точно стремглав падали в преисподнюю, отвечая леденящим кровь стенанием на грозный удар осуждения, ― стенанием таким пронзительным, что лихорадочный трепет пробегал по всем жилам земли и скалы скрежетали от ужаса. Постепенно холодело и во мне сердце; молнии зажигались снопами по теменям далеких гор и разгорались, как извержения вулканов; буйный вихорь крутил и бросал капли крупнее винограда, а потом воцарялась опять душная неподвижность в воздухе; земля колебалась и звучала под ногой будто пустая. Я невольно вспомнил о последнем дне Помпеи… «Почему ж не погибнуть этому краю от землетрясения и лавы!» ― думал я, и думал это не в шутку: гроза бушевала все ужаснее и ужаснее. Никогда и никому не расскажу про думы, которые волновали меня в этот час: люди мне не поверят, а Бог меня видел сам.^[7]

— Александр Бестужев-Марлинский, «Он был убит», 1836

Я закрыл глаза и, виноватый, тихо прижался головой к ее мягкому животу.
Гроза в октябре… На асфальтированном пятачке теснились разноцветные металлические гаражи ― можно представить себе, с каким звоном ударяли в них отвесно падающие тяжелые струи. Я, однако, не слышал их: все тонуло в торопливом и оглушительном хоре. Только гром перекрывал его. Когда он с живым треском разрывался над головой, земля испуганно смолкала. Я стоял у распахнутого окна, один в конторе, и у меня было такое же чувство, как много лет назад, когда, помнишь, после изнурительной борьбы со штормом я наконец выбрался на берег. По совести говоря, мне здорово досталось тогда. Сколько раз был у цели, но сильный откат относил меня, и я снова терпеливо раскачивался на волнах, набираясь сил.^[2]

— Руслан Киреев, «Четвёртая осень», 1989

Дёрнул дверь, шагнул в парадное. А потом в левом глазу потемнело, и Баклавский, едва не уронив тяжелый пакет, привалился боком к косяку. Пытаясь заморозить боль, он прижался щекой к масляным разводам жирной, заросшей мертвой паутиной стены. В октябре не бывает гроз. Тварь… Я найду тебя, слышишь? Из-за твоих игр расстреляли моих людей…^[3]

— Грэй Ф. Грин, «Кетополис ― Киты и броненосцы», 2001

Октябрьская гроза в поэзии Править

	Меня октябрь серпом грозы, Как иву, по крестец обрезал И дал мне прялку из железа С мотком пылающего шёлка, Чтобы ощерой костью волка Взамен затворничьей иглы Я вышил скалы, где орлы С драконами в свирепой схватке.^[1]
	— Николай Клюев, «Меня октябрь настиг плечистым...», 1933

Народные приметы Править

Октябрьский гром — зима бесснежная^[8].

Источники Править

↑ ¹ ² Н. Клюев. «Сердце единорога». СПб.: РХГИ, 1999 г.
↑ ¹ ² Руслан Киреев, «Четвёртая осень». — М.: «Современник», 1989 г.
↑ ¹ ² Грэй Ф. Грин. Кетополис ― Киты и броненосцы. — М.: Астрель, 2012 г.
↑ А.Белый. «Луг зелёный». Критика. Эстетика. Теория символизма: в 2-х томах. Том 1. — М.: Искусство, 1994 г.
↑ Болдырев А.Н. «Осадная запись (блокадный дневник)». — Санкт-Петербург, 1998 г.
↑ В. П. Карцев. «Приключения великих уравнений» (из серии «Жизнь замечательных идей»). — М.: «Знание», 1970 год
↑ А.А. Бестужев-Марлинский. «Кавказские повести». — СПб., «Наука», 1995 г.
↑ Круглый год. Русский земледельческий календарь / Сост., вступ. ст. и примеч. А.Ф. Некрыловой. — М.: Правда, 1991. — 496 с. — 800 000 экз. — ISBN 5-253-00598-6

См. также Править

Поделитесь цитатами в социальных сетях:
ВКонтакте • Facebook • Твиттер • Живой Журнал

[Клюев-1] ¹ ² Н. Клюев. «Сердце единорога». СПб.: РХГИ, 1999 г.

[кир-2] ¹ ² Руслан Киреев, «Четвёртая осень». — М.: «Современник», 1989 г.

[грн-3] ¹ ² Грэй Ф. Грин. Кетополис ― Киты и броненосцы. — М.: Астрель, 2012 г.

[4] А.Белый. «Луг зелёный». Критика. Эстетика. Теория символизма: в 2-х томах. Том 1. — М.: Искусство, 1994 г.

[5] Болдырев А.Н. «Осадная запись (блокадный дневник)». — Санкт-Петербург, 1998 г.

[6] В. П. Карцев. «Приключения великих уравнений» (из серии «Жизнь замечательных идей»). — М.: «Знание», 1970 год

[7] А.А. Бестужев-Марлинский. «Кавказские повести». — СПб., «Наука», 1995 г.

[Некрылова-8] Круглый год. Русский земледельческий календарь / Сост., вступ. ст. и примеч. А.Ф. Некрыловой. — М.: Правда, 1991. — 496 с. — 800 000 экз. — ISBN 5-253-00598-6

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]