Рихард Вагнер

Вильгельм Рихард Вагнер (нем. Wilhelm Richard Wagner) — немецкий композитор и дирижёр.

Цитаты

Цель исторического развития – сильный, красивый человек
В государстве общество обязано жертвовать частью собственного эгоизма ради благополучия большинства. Непосредственной целью государства является стабильность, достижение спокойствия.
И ребёнка, и друга мы любим лишь в том случае, если мы вообще уже умеем любить. А этому мужчина научается у женщины.
Искусство перестаёт быть искусством, как только наше сознание начинает воспринимать его как искусство.
Мелодия — единственная форма музыки: без мелодии музыка немыслима, а музыка и мелодия неразрывны.
Музыка не может мыслить, но она может воплощать мысль.
Народ составляют те, кто думает инстинктивно. Народ ведёт себя бессознательно и на этом основании природно-инстинктивно.
Радость заключена не в вещах. Она в нас самих.
С тех пор как завелись у нас знатоки искусства, само искусство пошло к чёрту.
Творец художественного произведения будущего есть не кто иной, как художник настоящего времени.
То, что не может быть истиною для настоящего времени, не будет ею и для будущего.
Я убеждён, что есть универсальные потоки Божественной мысли, вибрирующей эфир всюду и что любой, кто может чувствовать эти колебания, вдохновлён.

	Истинная причина успеха бетховенской музыки в том, что люди изучают её не в концертных залах, а у себя дома, за роялем... ^[1]^:219
	— Рихард Вагнер о музыке Бетховена, 1869 г.

Цитаты о Вагнере

Меня просят высказать для читателей «Морнинг Джёрнал» моё мнение о Вагнере. Я это сделаю со всей прямотой и откровенностью. Но должен предупредить их, что вижу в этом вопросе две стороны. Первая – Вагнер и положение, которое он занимает среди композиторов девятнадцатого столетия; и вторая – вагнеризм. Можно сразу увидать, что, восхищаясь композитором, я питаю мало симпатии к тому, что является культом вагнеровских теорий.
Как композитор, Вагнер, несомненно, одна из самых замечательных личностей во второй половине этого столетия, и его влияние на музыку огромно.

— Пётр Чайковский, «Вагнер и его музыка»

Между прочими занятиями, я исполнил здесь два намерения, которые давно собирался осуществить, а именно, познакомился с двумя до сих пор бывшими мне неизвестными произведениями: «Хованщиной» Мусоргского и «Парсивалем» Вагнера. В «Хованщине» я нашёл именно то, чего ожидал: претензию на реализм, своеобразно понимаемый и применённый, жалкую технику, бедность изобретения, от времени до времени талантливые эпизоды, но в море гармонической нескладицы и манерности, свойственной кружку музыкантов, к которым Мусоргский принадлежал. Совсем другое впечатление производит «Парсиваль»: здесь имеешь дело с великим мастером, с гениальным, хотя и заблуждающимся художником. Богатство гармонии изумительное, чрезвычайное, слишком роскошное, в конце концов утомляющее даже специалиста, а что же должны чувствовать простые смертные, в течение трёх часов угощаемые этим ни на минуту не прекращаемым потоком хитрейших гармонических фокусов? Мне всегда казалось, что вагнеристы из неспециалистов напускают на себя восторг, которого в глубине души не ощущают.^[2]

— Пётр Чайковский, из письма Н.Ф. фон-Мекк, 1884

см. Фридрих Ницше, «Казус Вагнер», 1888

Присмотримся поближе к графоману Вагнеру. Полное собрание его сочинений составляет десять больших томов, и из приблизительно 4500 страниц едва ли найдётся одна, которая не поразила бы непредубежденного читателя какою-нибудь нелепою мыслью или невозможным способом изложения. Главный его труд в прозе — поэтических его трудов мы коснёмся впоследствии — конечно, «Художественное произведение будущего»...^[3]

— Макс Нордау, «Вырождение» («Рихард Вагнер»), 1892

Не только содержание, но и внешняя форма произведений Вагнера служит доказательством его графомании. Из вышеприведенных мест читатель мог заметить, как Вагнер злоупотребляет подчеркиванием слов. У него попадаются иногда полстраницы, набранные курсивом. Ломброзо специально констатирует это явление у графоманов. Оно вполне объясняется своеобразностью мистического мышления. Никакая форма изложения не может удовлетворить мистика-психопата; он постоянно сознает, что фразы, которые он записывает, не выражают смутных мыслей, бродящих у него в голове; так как он не может достигнуть точного их выражения, то он постоянно прибегает к восклицательным знакам, подчеркиванию, многоточиям и разрядке.^[3]

— Макс Нордау, «Вырождение» («Рихард Вагнер»), 1892

Его <Вагнера> ближайшим сторонником, значительно способствовавшим его успеху, был Ференц Лист, которого я охарактеризовал в другом сочинении и о котором я здесь только замечу, что он представлял поразительное сходство с Вагнером: и он был литератором (его труды составляют шесть толстых томов и занимают почётное место в литературе графоманов), композитором, эротоманом и мистиком, хотя он во всех этих отношениях значительно уступал Вагнеру и превосходил его только как пианист. Вагнер увлекался всеми графоманами, с которыми он в жизни встречался, как, например, известным Глейзесом (Ломброзо прямо называет этого субъекта сумасшедшим, но Вагнер отзывался о нём восторженно), и окружил себя избранным обществом графоманов.^[3]

— Макс Нордау, «Вырождение» («Рихард Вагнер»), 1892

	Вкусы кружка тяготели к Глинке, Шуману и последним квартетам Бетховена. <...> О Вагнере говорили мало.
	— Николай Римский-Корсаков, «Летопись моей музыкальной жизни»

В общем же игра тональностями в каждой части произведения интересна, красива и закономерна; распределение тональностей указывает на пробуждавшееся во мне в те времена понимание взаимодействия тональностей и отношений между ними, служившее мне в течение всей последующей моей музыкальной деятельности. О, сколько композиторов на свете лишены этого понимания! В числе их Даргомыжский, да пожалуй что и Вагнер!

— Николай Римский-Корсаков, «Летопись моей музыкальной жизни»

В музыке Вагнера для Ницше открывалась тайна бытия, и всё существующее озарялось высшим смыслом. Понятно, что должна была значить для него утрата этой музыки и что он должен был почувствовать, когда в 1876 году она перестала его радовать. То было впечатление ужаса; разочарование в Вагнере было для Ницше вместе с тем и разочарованием в самом себе, во всём том, что было до того времени его заветною мечтою.

— Евгений Трубецкой, «Философия Ницше. Критический очерк»

Я разыскал дом Вагнера. Это огромное здание из мощных кубов железного гранита. Монументальный вход. Тяжелые дубовые двери с суровой резьбой. Я робко стучусь. Долгое молчание. Наконец дверь медленно раскрывается, и на пороге показывается мажордом в пышной ливрее, высокомерно окидывающий меня холодными серыми глазами из-под густых бровей:
― Was wollen Sie?
― Видеть господина Вагнера. Мажордом уходит. Я уже трепещу от страха. Прогонят. Но нет ― меня просят войти. В сумрачном вестибюле из серого мрамора величественно и холодно. На пьедесталах, как скелеты, рыцарские доспехи. Вход во внутреннюю дверь по обеим сторонам стерегут два каменных кентавра. Вхожу в кабинет господина Вагнера. Я подавлен его просторами и высотой. Статуи богов и рыцарей. Я кажусь себе таким маленьким. Я чувствую, что совершил великую дерзость, явившись сюда. Выходит Вагнер. Какие глаза, какой лоб! Жестом указывает мне на кресло, похожее на трон.
― Was wollen Sie? <что Вы хотите?> Я трепетно, почти со слезами на глазах, говорю: ― Вот у меня альбомчик… Автографы. Вагнер улыбается, как луч через тучу, берёт альбом и ставит свое имя. Он спрашивает меня, кто я.
― Музыкант. Он становится участливым, угощает меня: важный слуга вносит кофе. Вагнер говорит мне о музыке вещи, которых я никогда не забуду… Но когда за мною тяжело закрылась монументальная дубовая дверь, и я увидел небо и проходящих мимо простых людей, мне почему-то стало радостно ― точно с души упала тяжесть, меня давившая…^[4]

— Фёдор Шаляпин, «Моим детям», 1932

Истинная, чистая музыка может возникнуть только из совершенной тишины. Бетховен был глух, но ухо Вагнера слышало несравнимо хуже Бетховена, поэтому его музыка только хаотически собранный материал для музыки. Мусоргский должен был оглушаться вином, чтоб слышать голос своего гения в глубине души, понимаете?

— Максим Горький, «Жизнь Клима Самгина», 1936

Сейчас точно не припомню кто, кажется Бернард Шоу очень тонко подметил (и сделал это гораздо изящнее чем я, со свойственной только ему краткостью и иронией), что «почти всякий композитор подобен дохлой собаке (кроме, разумеется, Вагнера)». Да-да, теперь я действительно вспомнил, что это сказал Бернард Шоу. Сказал совершенно замечательно, вот только с последним утверждением я не совсем соглашусь, мне-то как раз кажется, что именно Рихард Вагнер..., впрочем, я, кажется, слишком отвлёкся от главной темы своего разговора.^[5]

— Юрий Ханон, «Композиторы и Философы»

4.…в частности, больной П., дипломированный меломан, любитель музыки Вагнера, после удаления у него большей части желчного пузыря, практически полностью потерял интерес к «Лоэнгрину», но ещё слабо реагирует на фрагменты «Тангейзера». Попробовать удалить остаток.^[5]

— Юрий Ханон, «Заметки хирурга».

А что если вспомнить о карликовом композиторе Вагнере, которого наш русский народ почему-то недолюбливает. Широко известно, что своих издателей и меценатов-королей, вроде Баварского Людовика, он встречал не иначе, как потрясая в дверях своего кабинета несообразно широким ремнём. И заметьте – издатели тут же начинали издавать, а меценаты немедленно принимались отслюнивать свои грязные деньги.^[5]

— Юрий Ханон, «О вящей пользе ВОСПИТАНИЯ».

Источники

↑ Бернард Шоу «О музыке и музыкантах». — М.: Музыка, 1965. — 340 с. — 100 000 экз.
↑ П.И.Чайковский. «Чайковский и Надежда Филаретовна фон-Мекк». Переписка. (В трёх книгах). — М., 2004 г. Книга третья.
↑ ¹ ² ³ Нордау Макс. «Вырождение», «Современные французы» (серия Прошлое и настоящее). Пер. с нем. и предисл. Р. И. Сементковского; — М.: Республика, 1995 г. — 400 стр.
↑ Ф.И. Шаляпин. «Маска и Душа». — Москва, Вагриус, 1997 г.
↑ ¹ ² ³ Юрий Ханон, «Тусклые беседы» (цикл статей, еженедельная страница музыкальной критики), газета «Сегодня», СПб, апрель-октябрь 1993 г.

[Шоу-1] Бернард Шоу «О музыке и музыкантах». — М.: Музыка, 1965. — 340 с. — 100 000 экз.

[2] П.И.Чайковский. «Чайковский и Надежда Филаретовна фон-Мекк». Переписка. (В трёх книгах). — М., 2004 г. Книга третья.

[нордау-3] ¹ ² ³ Нордау Макс. «Вырождение», «Современные французы» (серия Прошлое и настоящее). Пер. с нем. и предисл. Р. И. Сементковского; — М.: Республика, 1995 г. — 400 стр.

[Шаляпин-4] Ф.И. Шаляпин. «Маска и Душа». — Москва, Вагриус, 1997 г.

[Тусклые-5] ¹ ² ³ Юрий Ханон, «Тусклые беседы» (цикл статей, еженедельная страница музыкальной критики), газета «Сегодня», СПб, апрель-октябрь 1993 г.

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]