Туалетная бумага

Розовая туалетная бумага

У этого термина существуют и другие значения, см. Туалетная бумага (значения).

Туале́тная бума́га или пипифа́кс — бумажное изделие, используемое в санитарно-гигиенических целях, чаще всего для подтирки после отправления естественной нужды. Выпускается в рулонном или листовом видах. Туалетная бумага производится из специальной бумаги санитарно-гигиенического назначения, сырьём для которой служит макулатура («серые» виды бумаги) или целлюлоза («белые» виды бумаги). Туалетная бумага бывает однослойная, двухслойная и многослойная (трёхслойная, реже — с 4—6 слоями).

Впервые использовать бумагу в санитарно-гигиенических целях начали в Китае. Наиболее раннее упоминание об этом относится к 589 г. н. э.^[1] А к 1391 г. для императорского двора ежегодно уже поставляли 720 тысяч листов туалетной бумаги (61x91 см), а также 15 000 листов специальной (в 19,4 кв. см) — толстой, мягкой и душистой — для семьи императора. Рулонная перфорированная туалетная бумага была придумана немецким предпринимателем Хансом Кленком в 1928 году. В каждом рулоне насчитывалась ровно тысяча листков, отделённых друг от друга перфорацией.

Туалетная бумага в мемуарах и публицистикеПравить

	В углу отгорожены калиточкой умывальник и унитаз. Над умывальником ― зеркало, полочка для сушки одежды. Естественно, есть и туалетная бумага. На полочке ― бритва, мыло, одеколоны. В стене два окошка.^[2]
	— Юрий Феклистов, «Глоток свободы, или пять чесов в голландской тюрьме», 1990

	Телефонный звонок на фирму, торгующую по каталогу: ― Сколько у вас стоит туалетная бумага? ― Посмотрите на странице 273. ― Если бы у меня был ваш каталог, мне была бы не нужна туалетная бумага…
	— Анекдот, 1990-е

Гостиница «Крым». Вся наша молодежь на втором этаже. Я ― 70-летний ― на третьем. Лифта нет. Балкон на три номера ― один! Кради кто и что хочешь! Туалет в коридоре. Воды теплой нет. Туалетная бумага, сказали, «только для иностранцев». Телевизор не работает. Очевидно для директоров (и гостиницы и нашей киногруппы) «забота о человеке» ― главный лозунг…^[3]

— Евгений Весник, «Дарю, что помню», 1997

А потом они стали вынимать четырехугольные пачки желтого и голубого цвета.
— Нет, Валь, это не то. Ты посмотри на дне, дай я…
— Да нет ничего, Леля! Тут одна бумага…
Мама вынула из пачки небольшую бумажную салфетку. На ней были оттиснуты крестики и кружочки.
— А где же пенициллин? — медленно и драматично произнесла тетя Валя. А мама как рассмеется. Как бывало еще при папе. Аж жутко становится от ее смеха.
— Валь, ха-ха-ха-ха, Валь. Не поняла, ха-ха-ха-ха. А я поняла, ха-ха-ха… Это… Это… Ох, прости душу грешную! Фух! Это… туалетная бумага. Что, немцы пенициллин тебе оставят, а бумагу повезут с собой? Фух…
Кончился у обеих этот истерический смех, это неестественное веселье. Мама затихла и начала плакать. Она плакала редко. Мне было не по себе, когда я видела ее слёзы. Я не знала тогда, что мне делать…^[4]

— Людмила Гурченко, «Аплодисменты», 2003

Туалетная бумага в беллетристике и художественной прозеПравить

Выражение счастья в глазах и на всем лице, с которым элегантная красотка вглядывается в рулончик туалетной бумаги, либо раскрывает шкаф так, словно это дверь пещеры Аладдина, мгновенно передаётся каждому. В этой эмпатии, возможно, умещается и зависть и даже немного раздражения, ибо каждому известно, что он-то не мог бы так же восхищаться, отхлебывая этот лимонад, или пользуясь такой бумагой, что в эту Аркадию попасть невозможно, но её светозарная погода делает своё дело. Впрочем, мне с самого начала было ясно, что, совершенствуясь в борьбе товаров за существование, реклама покорит нас не путём постоянного улучшения товаров, а в результате постоянно ухудшающегося качества мира. Что же нам осталось после кончины Бога, высоких идеалов, чести, бескорыстных чувств в забитых людьми городах, под кислотными дождями, кроме экстаза дам и господ из рекламных роликов, расхваливающих кексы, пудинги и кремы как пришествие Царства Небесного?

— Дж. Джонсон и С. Джонсон. «Одна минута человечества», 1986

Единственным, что смущало Веру, был какой-то далекий грохот или гул, иногда доносившийся из-за стен, ― она никак не могла взять в толк, что может так странно гудеть под землей, но потом решила, что это метро, и успокоилась. В кабинках зашуршала настоящая туалетная бумага ― не то что раньше. На умывальниках появились куски мыла, рядом ― настенные электрические ящики для сушения рук. Словом, когда один постоянный клиент сказал Вере, что приходит сюда, как в театр, она не удивилась сравнению и даже не особенно была польщена.^[5]

— Виктор Пелевин, «Девятый сон Веры Павловны», 1991

	Туалетная бумага в художественном оформлении.^[6]
	— Никита Богословский, «Заметки на полях шляпы», 1997

Мой однокашник и ровесник Саша Николаев зашел с женой Женей в универмаг. А там продавалась туалетная бумага. Прилавок был внизу, а очередь вилась по лестнице в середине зала, ее хвост терялся в верхних этажах. Сашка был на войне командиром артиллерийского взвода, в жестоком бою против немецких танков потерял в сорок четвертом в Польше правую руку. Так и прожил по сути всю жизнь ― ни ребенка кверху подбросить, ни женщину толком обнять. Но парень веселый, остроумный. Как говорят нынешние радиожурналисты ― юморной. Он подошел к прилавку и вынул красную книжечку. Шаг, на который следует решиться: известно, как относятся у нас к инвалидам войны.
Сверху тотчас кто-то крикнул:
— А этот почему без очереди?
Другой голос разъяснил иронически:
— Инвалид!
Третий:
— Подумаешь, руку ему оторвало!
Тут Саша поднял голову и сказал громко и доброжелательно:
— Руку мне оторвало, но ведь задницу-то не оторвало!..
Ближние грохнули. Стоящие чуть выше заинтересовались причиной, тоже засмеялись. За ними — еще…
Через минуту вся очередь на лестнице корчилась от хохота. Под ее конвульсии чета Николаевых и удалилась с сумкой, плотно набитой нежными рулонами.^[7]

— Константин Ваншенкин, «Писательский клуб», 1998

― Киса, ― рявкнула я, ― проснись! Пылесос придумали, кажется, еще в тридцатых годах прошлого века. Кстати, не надо приделывать колеса к раме, велосипед изобрели до тебя, электролампочку, железную дорогу, утюг, чайник и туалетную бумагу тоже.
Киса поморгал и растерянно спросил:
― Кто же это все изобрел?
― Про велосипед, утюг и чайник я ничего сказать не могу. Паровоз вроде впервые сконструировали братья Черепановы, а лампочку Яблочков придумал, хотя я могу и ошибаться.
― Я про туалетную бумагу спросил, ― с любопытством воскликнул Киса.
― Вот историю пипифакса я совсем не знаю!
Киса вытащил руку из стоящей дыбом шевелюры.
― Эх, судьба изобретательская!^[8]

— Дарья Донцова, «Доллары царя Гороха», 2004

ИсточникиПравить

↑ Джеймс П., Торп Н. Древние изобретения. — Мн. — 1997 — С. 549 — ISBN 985-438-139-0
↑ Юрий Феклистов. Глоток свободы, или пять чесов в голландской тюрьме. — М.: «Огонек», № 41, 1990 г.
↑ Евгений Весник. Дарю, что помню. — М.: «Огонек», № 41, 1990 г.
↑ Людмила Гурченко. Аплодисменты. ― М.: Вагриус, 2004 г.
↑ Виктор Пелевин. Собрание сочинений в трёх томах. Том 3. — М.: Вагриус, 2001 г.
↑ Никита Богословский, «Заметки на полях шляпы». — М.: Вагриус, 1997 г.
↑ Константин Ваншенкин «Писательский клуб». — М.: Вагриус, 1998 г.
↑ Дарья Донцова. «Доллары царя Гороха». — М.: Эксмо, 2004 г.

См. такжеПравить

Поделитесь цитатами с вашими друзьями:
«ВКонтакте» • «Facebook» • «Twitter» • «LiveJournal»

[1] Джеймс П., Торп Н. Древние изобретения. — Мн. — 1997 — С. 549 — ISBN 985-438-139-0

[2] Юрий Феклистов. Глоток свободы, или пять чесов в голландской тюрьме. — М.: «Огонек», № 41, 1990 г.

[3] Евгений Весник. Дарю, что помню. — М.: «Огонек», № 41, 1990 г.

[4] Людмила Гурченко. Аплодисменты. ― М.: Вагриус, 2004 г.

[5] Виктор Пелевин. Собрание сочинений в трёх томах. Том 3. — М.: Вагриус, 2001 г.

[6] Никита Богословский, «Заметки на полях шляпы». — М.: Вагриус, 1997 г.

[Ваншен-7] Константин Ваншенкин «Писательский клуб». — М.: Вагриус, 1998 г.

[Горох-8] Дарья Донцова. «Доллары царя Гороха». — М.: Эксмо, 2004 г.

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]

[6]

[7]

[8]