Самая лёгкая лодка в мире

«Самая лёгкая лодка в мире» (1984) — одна из самых известных повестей Юрий Коваля. Впервые была издана в 1984 году издательством «Молодая Гвардия». В 1986 году была отмечена Почётным дипломом Международного совета по литературе для детей и юношества (IBBY). Затем многократно переиздавалась. В 2018 году была поставлена как театральная пьеса.

Цитаты из повести

С детства я мечтал иметь тельняшку и зуб золотой. Хотелось идти по улице, открывать иногда рот, чтоб зуб блестел, чтоб прохожие видели, что на мне тельняшка, и думали: «Это морской волк». <...> Витя Котелок подарил мне шикарный медный зуб и отрезал от своей тельняшки треугольный кусок, который я пришил к майке так, чтоб он светил через вырез воротника. Я расстегивал воротник и надевал зуб, как только выходил на улицу. Зуб был великоват. Я придерживал его языком и больше помалкивал, но с блеском улыбался.

— Глава I. «Морской волк»

И вдруг мне пришла в голову некоторая мысль. Я вздрогнул, сжал зубы, но мысль все-таки легко выскочила наружу: — Я построю лодку, но только самую легкую в мире. — Самую легкую? В мире? А сколько она будет весить? — Не знаю... Хочется поднимать ее одной левой. — Без бамбука тут не обойтись, — сказал Орлов, задумчиво пошевеливая бородой и усами. — Бамбук — самый легкий материал. — Куплю десятка два удочек. — Удочки — это прутики. А нужны бревна.

— Глава I. «Морской волк»

Наконец свет фонарика снова ослепил меня, и я услышал голос: — Ну, брат, граммофона нам не видать. Это бамбук! И до сих пор я не могу поверить, что в ту метельную зиму нам удалось найти в Москве бамбук. Но вот глубокой ночью я стоял на дне пропыленного подвала и подавал одно за другим наверх настоящие бамбуковые бревна. Я даже представить себе не мог, что бамбук бывает такой толстый, с удивлением ощупывал узловатые стволы и думал, что Москва действительно город чудес. Орлов вытаскивал бревна на улицу, а милиционер-художник светил фонариком. Надо сказать, что в эти минуты он как-то стушевался и не смог сразу сообразить, как ему поступать в данной ситуации: как милиционеру или как художнику, поэтому и выступил в роли осветителя. Когда мы вытащили пять бревен, милиционер-художник несколько раз помигал фонариком и неожиданно сказал: — Хватит.

— Глава III. «Провал»

Шли недели. Без движения лежал бамбук у Орлова в мастерской. Посетители спотыкались о него, восхищались таким толстым невиданным бамбуком. Орлов гордился, расхваливал бамбук и мою идею. Прошел месяц, и настроение Орлова переменилось. — Здесь не чайный склад купца Высоцкого, — шутил он. — Пора превратить бамбук в лодку. За месяц Орлов совершенно излечился от «бамбуковой болезни». Он подхватил где-то «керосиновую болезнь» — стал собирать керосиновые лампы и в короткий срок набрал столько ламп, что их некуда было ставить. Бамбук же занимал много места и мешал лампам спокойно размножаться. А я не знал, с чего начать, и, главное, не представлял себе, какой должна быть самая легкая лодка в мире. Я рисовал бамбуковые проекты, а ночами снились мне бамбуковые корабли.

— Глава V. «Идея зарастает мхом»

Девушка Клара Курбе, а за нею и остальные пристально оглядели носатого члена скульптурной группы, прикидывая, какой у него внутренний мир. — Ясно, что в этом человеке происходит борьба, — сказала Клара, — но борьба непростая. Все снова вперились в носатого, размышляя, какая в нем может происходить такая уж борьба. — Мне кажется, это борьба неба и земли, — пояснила Клара. Все замерли, и Орлов растерялся, не ожидая, видно, от девушки такой силы взгляда. Милиционер же художник отчетливо остолбенел. Ему, пожалуй, и в голову не приходило, что небо и земля могут бороться. Краешком глаза глянул он на пол, а после на потолок. — Все это правильно, — чуть заикаясь, сказал Орлов. — Точно подмечено. Именно — борьба... — А под той кривой шляпой, — продолжала Клара, — под той борьба огня с водой. Милиционер с граммофоном окончательно пошатнулся. Силою своих взглядов девушка Клара Курбе решилась затмить не только граммофон, но и скульптурную группу. Милиционер-художник обеспокоился. Выбравши одну из шляп попроще, он ткнул в нее пальцем и сказал: — А под этой происходит борьба добра со злом. — Хэ-хэ, — ответила Клара Курбе. — Ничего подобного. Милиционер поежился и, закрыв рот, воззрился на Клару. Орлов толкнул локтем Петюшку, который чем-то хрустел в кармане. Вглядываясь в скульптурную группу, Клара молчала. — Под этой шляпой происходит нечто иное, — замедленно начала она. — Это... борьба борьбы с борьбой! Эти таинственнейшие слова совершенно ошеломили милиционера-художника и художника Орлова. Одна из керосиновых ламп внезапно пыхнула и погасла. Все общество, расширивши глаза, вглядывалось в Клару, соображая, может ли быть на свет такая неслыханная борьба. Старый мой друг художник Орлов наконец-то поглядел на меня в поисках поддержки. Борьба борьбы с борьбой вышибла из его глаз мое бельмо, то есть лодку. Но обида еще не угасла во мне, и я решил не ввязываться в дело. Орлов глянул на милиционера, но тот затравленно молчал, оглядываясь на граммофон. Петюшка Собаковский, которому запретили хрустеть, в расчет не принимался. Орлову надо было выпутываться самому. — Борь-ба, — медленно выговорил он. — На вид человек как человек, а в душе все-борьба, борьба... — Борьбы с борьбой, — подчеркнула Клара. Орлов передернулся и опять глянул на меня. — А мне нравится, когда борьба борется с борьбой, — сказал я, выручая старого друга, хорошего, в сущности, человека, который всегда выручал и меня. — Подумать только! — воскликнула Клара, неприязненно оглядывая меня. — Вы, кажется, понимаете, что такое «борьба борьбы с борьбой». — Конечно, понимаю, — сказал я. — Что же это? — Очень даже простая штука, — ответил я, глядя Кларе в глаза. — Я и сам один раз видел, как борец школы дзюдо боролся с борцом школы каратэ. Вот это и была борьба борьбы с борьбой. — Ерунда, — сказала Клара. — Чтоб понять, что такое «борьба борьбы с борьбой», надо много страдать, много думать. — Я и думаю, только не о вашей «борьбе», а о своей лодке, самой легкой в мире. — Эта лодка самая легкая в мире? — Самая легкая. — А легче нету? — Нету, и не может быть. Клара задумалась, встала из-за стола, обошла лодку. — И здесь борьба, — сказала она, — легкое борется с тяжелым, но тяжелое побеждает.

— Глава XIV. «Люди в шляпах»

Цитаты о повести

Вам предстоит сейчас увлекательное чтение. Перу Юрия Коваля принадлежит одна из моих любимых книг — «Недопёсок» — история молодого песца, убежавшего со зверофермы «Мшага» ранним утром 2 ноября. Другой его роман, «Пять похищенных монахов», также занимает почетное место на наших книжных полках. Новая книга Юрия Коваля проникнута свойственным писателю светлым юмором. Я читал ее, испытывая восхищение перед ярким и своеобычным дарованием автора. «Самая лёгкая лодка в мире» — вещь необычного жанра. В ней есть мечта, в ней есть сказка. А сказки, которая живет в нас с детства, никогда не умирает. Спасибо писателю за новый подарок, который он преподносит и юному читателю, и тому, кто, читая эту книгу, снова переживает свою молодость.

— Арсений Тарковский, «О книге друга» (предисловие к первому изданию), 1984

— Какое место “Лодка” занимает в вашем творчестве? — Думаю, что очень важное. Кстати сказать, мы ее действительно не упомянули. Я же писал ее много довольно лет. Как “Недопёска” я восемь лет писал, так примерно восемь лет писал я и “Лодку”. А “Суера” — сорок, кстати сказать, начиная с 55-го года. — То есть идея родилась тогда? — Тогда родилась идея, и мы написали некоторый текст <...> из которого я взял несколько фраз и пошел по своему пути просто-напросто. Странное явление природы... “Лодка”, конечно, тоже важнейшая вещь. Очень сложная. Очень сложная в письме. Дикое количество времени. Это не залпом было написано. — Очень сложная и изумительная вещь, как и “Недопёсок”. “Лодка” — единственная из книг, напечатанная в “Молодой гвардии”. Она проходила гладко? — Там меня очень поддержала Мадлена Катаева, которой “Лодка” понравилась. Она меня очень поддержала, сразу ее приняла, захотела издавать и почти не редактировала. Отредактировала там одну только фразу, и то, можно сказать, выкинула не она, а цензура. — Какую фразу, помните? — Конечно, помню. Когда я описываю Пединститут, а там стояли у нас скульптуры Ленина и Сталина, я написал: “Какие прекрасные девушки толпились у ног двух важнейших скульптур нашего времени”. Вот это “двух важнейших скульптур нашего времени” было выкинуто.

— Юрий Коваль, «Я всегда выпадал из общей струи», 1993

— ...Даже Белла Ахмадулина, которой я подарил эту книжку, то ли она ее не прочла тогда... Но позже Белла мне сказала все-таки: Всю ночь смеялась, как дурак. — Над “Лодкой”? — Над “Лодкой”, да. Всю ночь смеялась, как дурак. Она любит про себя в мужском роде сказать... Несколько месяцев назад, где-то в октябре, она мне звонит очень печальная и говорит: Я не могу жить без вашей прозы, я все время читаю “Лодку”, все время читаю “Лодку”. Папашка — это я, самая легкая лодка в мире — это я, всё там — это я. В результате я ей посвящаю вторую вещь, то есть “Лодку”. И теперь я посвящаю ей “Суера”. Три книги от меня — это тоже большой рекорд. “Недопёска”, “Лодку” и “Суера”. С Беллой особые отношения, это, конечно, особые отношения, они вообще не вписываются ни в какие рамки... — Кстати говоря, “Лодка” ведь никаких наград не получила. Если не считать предисловия Арсения Александровича, которое похлеще премий, пожалуй. — Нет, она получила Андерсеновский диплом. <Почетный диплом IBBY — Международного Совета по литературе для детей и юношества.>

— Юрий Коваль, «Я всегда выпадал из общей струи», 1993

	Коваль, конечно, меня поразил. Особенно поразил этот уголок тельняшки, светивший через вырез воротника. Он звал в какие-то такие дали, что уже было неважно, целая там у него тельняшка или треугольный кусок, пришитый к майке, который оторвал от себя ударник Витя Котелок из книги «Самая лёгкая лодка в мире».
	— Марина Москвина, «Навстречу мне», 2013

См. также

• «Недопёсок»
• «Суер-Выер»
• Юрий Коваль