Дикуша (греча)
Дику́ша, гре́ча-дику́ша или гречи́ха-дику́ша (устар.; разг.; диал.; лат. Fagopyrum esculentum, Fagopyrum tataricum),[1] — одно из старых народных, присущих многим говорам названий гречи (гречихи) посевной.[2] Слово широко употреблялось до начала XX века, затем постепенно было забыто.
Между тем, семантика слова «дикуша» провоцирует на понимание предмета как дикого или одичавшего. В таком значении оно временами и употреблялось, как обозначение одичавшей или дикорастущей гречихи. Кроме того, дикушей могли называть также сорное растение гречиху татарскую,[2] широко используемую как кормовое растение, но и способное давать «чёрную гречку», низкокачественную крупу, тем не менее, имеющее пищевое значение (особенно в голодные годы). По контексту многих литературных описаний затруднительно сделать однозначный вывод: какую именно «дикушу» имеет в виду автор.
Дикуша в коротких цитатах
править| — Иван Лепёхин, «Дневные записки...», 1768 |
| — Иван Лепёхин, «Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія...» (Глава I. Известие о городе Тюмени), май 1771 |
...греча или дикуша родится съ малымъ успѣхомъ; а по тому жители сихъ мѣстъ, находя безполезными труды свои, посѣвъ оной совсемъ оставили.[5] | |
| — Николай Рычков, «Дневныя записки путешествїя...», 1772 |
Уродися на лето, | |
| — народная дожинка (запевка по жнивью) |
| — Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852 |
Хлѣбъ этотъ, такъ называемая въ народѣ, по туземному названiю, «дикуша» возникаетъ на поляхъ въ годы бездождія, когда бываютъ неурожаи; онъ покрываетъ вспаханное поле не кое-гдѣ и не единично; всходы его, напротивъ, нерѣдко занимаютъ десятинъ нѣсколько безъ всякаго искусственнаго посѣва; это тѣмъ болѣе важно въ хозяйствѣ, что, при недостаткѣ настоящаго хлѣба для пропитанiя, дикуша составляетъ удивительное подспорье для всего семейства туземца.[7] | |
| — Михаил Зензинов, «Самородный хлѣбъ въ Даурiи», 1853 |
| — Михаил Зензинов, «Самородный хлѣбъ въ Даурiи», 1853 |
| — Михаил Зензинов, «Самородный хлѣбъ въ Даурiи», 1853 |
Дикуша не есть переродившаяся греча; это есть особенное питательное хлѣбное растенiе, возникающее изъ земли по время сухихъ годовъ.[7] | |
| — Михаил Зензинов, «Самородный хлѣбъ въ Даурiи», 1853 |
| — Сергей Аксаков, «Детские годы Багрова-внука...» (Приезд на постоянное житье в Багрово), 1858 |
...опять начинается гаданье, — на этот раз по осыпавшимся семенам трав: если осыпется больше чёрных — хороша будет гречиха-дикуша, а больше жёлтых и красных — можно рассчитывать на овсы.[9] | |
| — Аполлон Коринфский, «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа — Рождество Христово», ок. 1901 |
| — Аполлон Коринфский, «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа — Март-позимье», ок. 1901 |
| — Аполлон Коринфский, «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа — Егорий вешний», ок. 1901 |
Наиболее близким к культурной гречихе растением является дикуша, F. tataricum. <...> Происхождение кульутрной гречихи от этой формы всё же не установлено, но может быть заподозрено.[10] | |
| — Пётр Жуковский, «Культурные растения и их сородичи», 1950 |
Гречиха татарская (кырлык, дикуша) — сорное растение, произрастающее в посевах гречихи, яровой пшеницы и ячменя. <...> Примесь плодов гречихи татарской усложняет переработку гречихи обыкновенной, при попадании в крупу они снижают её пищевую ценность и вкусовые достоинства.[11] | |
| — Александр Романов, «Энциклопедия пекаря», 2019 |
Дикуша в научно-популярной литературе и публицистике
правитьОтдельные семьи, то есть выводки <тетеревов>, собираются сначала в маленькие общества, в небольшие стаи, а потом в огромные станицы. По утрам и вечерам летают они в поля на хлебные скирды и копны; особенно любят гречу, называемую в Оренбургской губернии дикушей, и упорно продолжают посещать десятины, где она была посеяна, хотя греча давно обмолочена и остались только кучи соломы. В конце сентября деревья начинают сильно облетать, и тетерева уже садятся на них по утрам и вечерам. Начинается осенняя охота.[6] | |
| — Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии», 1852 |
Хлѣбъ этотъ, такъ называемая въ народѣ, по туземному названiю, «дикуша» возникаетъ на поляхъ въ годы бездождія, когда бываютъ неурожаи; онъ покрываетъ вспаханное поле не кое-гдѣ и не единично; всходы его, напротивъ, нерѣдко занимаютъ десятинъ нѣсколько безъ всякаго искусственнаго посѣва; это тѣмъ болѣе важно въ хозяйствѣ, что, при недостаткѣ настоящаго хлѣба для пропитанiя, дикуша составляетъ удивительное подспорье для всего семейства туземца. Муку изъ дикуши смѣшиваютъ по-поламъ съ ржаною или яровою и такъ пекутъ хлѣбы. Хлебъ, такимъ образомъ испеченный, бываетъ даже бѣлѣе обыкновеннаго; вкусъ и питательность одинаковы съ испеченнымъ хлѣбомъ изъ ржи или ярицы. Дикуша даетъ зерна съ десятины 50, а при хорошемъ урожаѣ — и 100 пудовъ.[7] | |
| — Михаил Зензинов, «Самородный хлѣбъ въ Даурiи», 1853 |
Дикуша есть растенiе вьющееся, нѣсколько похоже формою зеренъ на гречу, но зерно ея почти на половину меньше гречи; кора или шелуха трехграннаго продолговатаго зерна, къ низу остраго, копьеобразнаго, бываетъ темно-дикаго цвѣта, иногда буроватаго; ядро внутри бѣлое, какъ у гречи. Растенiе это бываетъ почти отъ самой земли до вершины унизано висящими нитями, ни которыхъ сидятъ зерна: значитъ оно многоплоднѣе гречи, у коей зерна всегда находятся на вершинѣ стебля. Дикуша не есть переродившаяся греча; это есть особенное питательное хлѣбное растенiе, возникающее изъ земли по время сухихъ годовъ. Она любитъ почву сухую, нѣсколько супесчаную, хрящеватую и никогда не родится на сырой, черной и тучной почвѣ; въ годы дождливые, когда бывает урожай хлѣбовъ, дикуши не бываетъ, и ее можно только встрѣтить единично кое-гдѣ между хлѣбомъ и съ трудомъ собрать фунть зеренъ.[7] | |
| — Михаил Зензинов, «Самородный хлѣбъ въ Даурiи», 1853 |
Въ этом году у одного жителя стараго Нерчинска родилось пять десятинъ дикуши, т . е . 250 пудовъ, по пробному замолоту; у другаго родилось ея на полутора десятинахъ 100 пуд., а прошлаго года десятина дала 100 пуд., и онъ пропитывался ею безъ нужды съ семействомъ примѣшивая этотъ самородный хлѣбъ къ настоящему; уже четвертый годъ постоянно родится дикуша у перваго и составляетъ подспорье къ настоящему хлѣбу для пищи всего семейства. Всходъ дикуши бываетъ въ Iюнѣ, иногда и раньше; косятъ ее въ одно время съ гречею, стараясь скосить до перваго инея, т. е. около 15 Августа. Существованiе и урожаи дикуши въ Нерчинскомъ краѣ — явленiе не новое; она родилась и въ старину, и теперь живъ ещё старикъ, проведшiй молодость въ верховьяхъ р. Ингоды, въ Доронинскѣ, и разсказывавшiй, что онъ помнитъ, какъ въ 1791 году, во время засухи и неурожаевъ, тамъ бывала на поляхъ дикуша.[7] | |
| — Михаил Зензинов, «Самородный хлѣбъ въ Даурiи», 1853 |
Дикуша, поспѣвая, роняетъ зерна, обсѣменяетъ поле сама собою и требуетъ только одной перепашки, а посѣва руками человѣка на проситъ. Въ неурожайный сухой годъ она заглушаетъ тощiй и рѣдкiй всходъ хлѣба, и, давая обильный урожай зерна, какъ бы вознаграждаетъ потерянный трудъ земледѣльца, убитый безъ возврата необыкновенною засухой, или съѣденный кобылкой. Дикуша возникаетъ въ засуху на приготовленной землѣ или парѣ, родится и на старомъ гречищѣ, и на землѣ, гдѣ сѣвались другiе яровые хлѣба, и на пашнѣ заброшенной.[7] | |
| — Михаил Зензинов, «Самородный хлѣбъ въ Даурiи», 1853 |
Печенье изъ одной муки дикуши, безъ примѣси настоящаго хлѣба, дѣлаютъ на простоквашѣ и употребляютъ въ пищу горячее; тогда оно вкусно, хотя видомъ бываетъ зеленовато и, подобно печенью изъ гречи, скоро черствѣетъ. Зерна дикуши даютъ, вмѣсто овса, лошадямъ; этотъ кормъ быстро поправляетъ изнуренную лошадь, и даже лучше, чѣмъ самый овесъ. Вообще этотъ самородный хлѣбъ, возникающiй самъ собою, безъ труда и посѣва для человѣка, по своим питательным качествамъ, стоит полнаго вниманiя въ области сельскаго хозяйства и наблюденiя для Науки.[7] | |
| — Михаил Зензинов, «Самородный хлѣбъ въ Даурiи», 1853 |
«Спора ячменная каша, спорей того ячные (ячменные) блины!» — говорят на студёном севере, но говорят только потому, что в тех местах греча-дикуша совсем не родится.[9] | |
| — Аполлон Коринфский, «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа — Хлеб насущный», ок. 1901 |
| — Аполлон Коринфский, «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа — Небесный мир», ок. 1901 |
| — Аполлон Коринфский, «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа — Рождество Христово», ок. 1901 |
| — Аполлон Коринфский, «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа — Март-позимье», ок. 1901 |
Если в этот день будет кропить небо дождём грудь земли-кормилицы, то, — говорит народ, — это сулит «скоту легкий год» (по белорусской примете — частые гречи). Если пойдет «на Юрья» крупа, будет богатый урожай гречи-дикуши. Если ударит на Егорьев день легкий морозец-утренник, — уродятся добрые проса и овсы.[9] | |
| — Аполлон Коринфский, «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа — Егорий вешний», ок. 1901 |
Происхождение культурной гречихи. Наиболее близким к культурной гречихе растением является дикуша, F. tataricum. Указание на ее возделывание в Гималаях неправильно, там возделывают настоящую культурную гречиху (в горах Кашмира, Бирмы). Что касается татарской гречихи, то она засоряет в горах посевы ярового ячменя и пшеницы, но в высокогорной зоне действительно используется в пищу; эта высокогорная форма имеет даже особое название: F. tataricum var. himalaica. Происхождение кульутрной гречихи от этой формы всё же не установлено, но может быть заподозрено. То, что культурная гречиха — азиатского происхождения, не вызывает сомнения.[10] | |
| — Пётр Жуковский, «Культурные растения и их сородичи», 1950 |
Гречиха татарская (кырлык, дикуша) — сорное растение, произрастающее в посевах гречихи, яровой пшеницы и ячменя. <...> Плоды гречихи татарской мелкие, слабо выраженной трёхгранной формы, а иногда яйцевидные. Грани морщинистые, с бороздкой посредине, рёбра тупые, особенно в нижней части плода. Плодовые оболочки грубые, при шелушении удаляются с большим трудом. Вкус горьковатый. Примесь плодов гречихи татарской усложняет переработку гречихи обыкновенной, при попадании в крупу они снижают её пищевую ценность и вкусовые достоинства.[11] | |
| — Александр Романов, «Энциклопедия пекаря», 2019 |
Дикуша в мемуарах, письмах и дневниковой прозе
править
Въ разсужденіи урожая разныхъ хлѣбныхъ посѣвовъ вообще сказать можно, что дикуша и просо предъ другими ростутъ изобильнѣе, къ чему песковатая земля много способствуетъ, какъ всякому извѣстно... <...> Греча или дикуша хотя и сѣется въ разныхъ деревняхъ, но весьма съ малымъ успѣхомъ: ибо тучная земля къ урожаю сего произрастѣнія неспособна.[3] | |
| — Иван Лепёхин, «Дневные записки...», 1768 |
Дикушу ровнять съ сѣномъ во многихъ мѣстахъ вошло въ обыкновеніе; ибо короткія дикуши стебли къ жатію неудобны; но тюменскую дикушу, какъ высоко взросшую на тучной землѣ, кажется, можно бы пощадить отъ сего жребія. Правда, что Тюменцы иногда и черезъ три года сѣютъ гречю, а въ междоумочныя годы родится она отъ опавшихъ сѣмянъ чрезъ ударъ косы; но въ дождливые осени не рѣдко случается, что сѣмена вымокнувъ согниваютъ и пропадаютъ, и крестьяна совсемъ лишаются гречи.[4] | |
| — Иван Лепёхин, «Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія...» (Глава I. Известие о городе Тюмени), май 1771 |
| — Николай Рычков, «Дневныя записки путешествїя...», 1772 |
Когда мы приехали на десятины, то увидели, что несколько человек крестьян длинными вилами накладывают воза и только увязывают и отпускают их. Мы поздоровались с крестьянами и сказали им: «Бог на помощь». Они поблагодарили; мы спросили, не видали ли тетеревов. Отвечали, что на скирдах была тьма-тьмущая, да все разлетелись: так ружьё и не понадобилось нам. Отец объяснил мне, что большая часть крестьян работает теперь на гумне и что мы скоро увидим их работу. «А хочешь посмотреть, Серёжа, как бабы молотят дикушу (гречу)?» — спросил отец. Разумеется, я отвечал, что очень хочу, и мы поехали. Еще издали заслышали мы глухой шум, похожий на топот многих ног, который вскоре заглушился звуками крикливых женских голосов. «Вишь, орут, — сказал, смеясь, Евсеич, — ровно наследство делят! Вот оно, бабье-то царство!» Шум и крик увеличивался по мере нашего приближения и вдруг затих. Евсеич опять рассмеялся, сказав: «А, увидали, сороки!» На одной из десятин был расчищен ток, гладко выметенный; на нем, высокою грядой, лежала гречневая солома, по которой ходили взад и вперед более тридцати цепов. Я долго с изумлением смотрел на эту невиданную мною работу. Стройность и ловкость мерных и быстрых ударов привели меня в восхищение. Цепы мелькали, взлетая и падая друг возле друга, и ни один не зацеплял за другой, между тем как бабы не стояли на одном месте, а то подвигались вперед, то отступали назад. Такое искусство казалось мне непостижимым! Чтоб не перерывать работы, отец не здоровался, покуда не кончили полосы или ряда. Подошедший к нам десятник сказал: «Последний проход идут, батюшка Алексей Степаныч. И давеча была, почитай, чиста солома, да я велел еще разок пройти. Теперь ни зернушка не останется». Когда дошли до края, мы оба с отцом сказали обычное «бог на помощь!» и получили обыкновенный благодарственный ответ многих женских голосов. На другом току двое крестьян веяли ворох обмолоченной гречи; ветерок далеко относил всякую дрянь и тощие, легкие зерна, а полные и тяжелые, косым дождем, падали на землю; другой крестьянин сметал метлою ухвостье и всякий сор. Работать было не жарко, в работающих незаметно было никакой усталости, и молотьба не произвела на меня тяжелого впечатления, какое получил я на жнитве в Парашине. Мы отправились, по дороге к дому, прямо на гумно. Я вслушался, что десятник вполголоса говорил Евсеичу: «Скажи старосте, что он, али заснул? Не шлёт подвод за обмолоченной дикушей».[8] | |
| — Сергей Аксаков, «Детские годы Багрова-внука...» (Приезд на постоянное житье в Багрово), 1858 |
Дикуша в беллетристике и художественной прозе
правитьМожетъ быть, этимъ сторожевымъ разбирателямъ, нравится чистое поле Русской поэзіи и прозы, гдѣ они какъ баскаки разгуливаютъ безданно и невозбранно на страхъ воздѣлывателей слова, и геніально засыпаютъ подъ стукъ вѣтренныхъ мельницъ, на которыхъ обдирается иностранная дикуша для угощенія благосклонной публики.[12] | |
| — Дмитрий Минаев (старший), «Слава о Вѣщемъ Олегѣ», 1847 |
Дикуша в песнях и поговорках
править
| — Аполлон Коринфский, «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа — Спожинки», ок. 1901 |
Источники
править- ↑ Народное слово «дикуша» (от лат. дикая в уменьшительно-ласкательном наклонении) не обладает статусом уникальности в отношении одной только гречи. В частности, по отношению к сибирскому виду смородины это слово даже включено в латинское ботаническое название (лат. Ribes dikuscha), а также дикушей называют редкую таёжную птицу из тетеревиных.
- ↑ 1 2 Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 143: Fagopyrum esculentum, Fagopyrum tataricum
- ↑ 1 2 И. И. Лепёхин. Дневныя записки путешествія доктора и Академіи Наукъ адъюнкта Ивана Лепехина по разнымъ провинціямъ Россійскаго государства, 1768 и 1769 году, в книге: Исторические путешествия. Извлечения из мемуаров и записок иностранных и русских путешественников по Волге в XV-XVIII вв. — Сталинград. Краевое книгоиздательство. 1936 г.
- ↑ 1 2 И. И. Лепёхин. Продолженіе Дневныхъ записокъ путешествія академика и медицины доктора Ивана Лепехина по разнымъ провинціямъ Россійскаго государства въ 1770 году. Въ Санктпетербургѣ при Императорской Академіи Наукъ 1802 года
- ↑ 1 2 Н. Рычков. Дневныя записки путешествїя Капитана Николая Рычкова въ Киргисъ-Кайсацкой степѣ, 1771 году. Въ Санктпетербургѣ при Императорской Академїи Наукъ, 1772 году
- ↑ 1 2 Аксаков С. Т. «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии». Москва, «Правда», 1987 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 М. Зензинов («Даурец»). «Самородный хлѣбъ въ Даурiи». — Санкт-Петербург: Земледельческая газета, №25, 1853 г. — Журнал Министерства народнаго просвѣщения; Том 79 за 1853 г.
- ↑ 1 2 Аксаков С. Т. «Семейная хроника. Детские годы Багрова-внука. Аленький цветочек». — Москва, «Художественная литература», 1982 г.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Аполлон Коринфский. «Народная Русь : Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. — М., 1901 г.
- ↑ 1 2 Жуковский П. М. Культурные растения и их сородичи: Систематика, география, цитогенетика, иммунитет, экология, происхождение, использование. — Изд. 3-е, перераб. и доп. — Ленинград: «Колос», 1971 г. — 752 с.
- ↑ 1 2 Александр Романов. Энциклопедия пекаря. Современные технологии и нормативы. — М.: Ресторанные ведомости, 2019 г. — 376 с.
- ↑ Слава о Вѣщемъ Олегѣ. Сочиненіе Д Минаева. Изданіе X. С. Иванова. — Санктпетербургъ. 1847 г. Въ тип. И. Фишона. Въ 8-ю д. л. 91 стр.
