Ядерная война

Ядерная война — возможная война с применением ядерного (атомного) оружия. Вероятный сценарий Третьей мировой войны. Является распространённым мотивом в апокалиптической и постапокалиптической фантастике.

Цитаты

	Сегодня на Часах Судного дня — 2 минуты до полуночи — … катастрофы, может быть, уже не избежать. Наши умы не могут охватить те непредставимые силы, которые, весьма вероятно, уничтожат всю высшую жизнь. Это невозможно себе представить. Представь себе, космические путешественники будущего увидят эту планету лишённой всякой высшей жизни, покрытой джунглями. У неё даже не будет названия. Все следы цивилизации будут полностью уничтожены. Космонавты будут рыться в осыпающихся руинах и находить там кусочки истории, а потом вернутся на свою родную планету, унося с собой тайну Катора. Почему на Каторе исчезла жизнь? Они найдут достаточно скелетов, чтобы представить себе наши размеры и внешний вид, расшифруют некоторые из наших записей. Но они нигде не найдут доказательств, почему же погибла наша цивилизация. <…> Ни птицы в небе, ни свиньи в загоне. Может быть, даже никаких насекомых. Хотел бы я знать, — задумчиво произнёс он, — не было ли когда-нибудь таких взрывов на других планетах нашей системы. Например, на Ларе. Там когда-то была жизнь. Достигла ли там цивилизация своей высшей точки, а потом погибла в войне, в которой каждый человек сражался на той или иной стороне? Не изобрели ли обе стороны в отчаянии взрывчатое вещество, которого было более чем достаточно, и не утратили ли они над ним контроль, в результате чего вся жизнь там погибла?
	“… the catastrophe might not be averted. Our minds can’t conceive the unimaginable violence which might very well destroy all animate life. It’s a queer picture,” he mused, “even to think about. Imagine space travelers of the future sighting this planet empty of life, overgrown with jungles. It wouldn’t even have a name. Oh, they’d find the name. All traces of civilization wouldn’t be completely destroyed. They’d poke in the crumbled ruins and find bits of history. Then they’d go back to their home planet with the mystery of Cathor. Why did all life disappear from Cathor? They’d find skeletons enough to show our size and shape, and they’d decipher such records as were found. But nowhere would they find even a hint of the reason our civilization was destroyed. <…> Not a bird in the sky, not a pig in a sty. Perhaps no insects, even. I wonder,” he said thoughtfully, “if such explosions destroyed life in other planets in our system. Lara, for example. It had life, once. Did civilization rise to a peak there, and end in a war that involved every single person on one side or another? Did one side, in desperation, try to use an explosive available to both but uncontrollable, and so lose the world?”
	— Клив Картмилл, «Линия смерти», 1943

	— Разразилась бы война, господа, атомная война. Вы забыли пятидесятые, шестидесятые годы? Забыли, как просыпались ночью и слушали, не летит ли бомба, хотя знали, что всё равно не услышите, когда она прилетит, вообще больше ничего и никогда не услышите?
	"There would have been a war, gentleman, an atomic war. Have you forgotten the 1950s and the 60s? Have you forgotten waking up at night and listening for the bomb to come, knowing that you would not hear it when it came, knowing that you would never hear again, if it did come?"
	— Клиффорд Саймак, «Город», 1952

	Всё — близко, всё так близко одно от другого. Мы здесь живём настолько тесно, что мир просто необходим, иначе всё полетит к чертям! Один пожар способен уничтожить всех нас, кто бы и почему бы его ни устроил.
	It's all so close, so very close. That's why we have peace here. We're all so crowded there has got to be peace, or nothing would be left! One fire would destroy all of us, no matter who started it, for what reason.
	— Рэй Брэдбери, «Луг», 1953

• см. Айзек Азимов, «Глупые ослы», 1958

• см. Герман Кан, «О термоядерной войне», 1960

	Грех нашего времени состоит в том, что магические силы современной автоматизации служат для получения ещё больших прибылей или используются в целях развязывания ядерной войны с её апокалиптическими ужасами. <…> Помимо того что машинопоклонник преклоняется перед машиной за то, что она свободна от человеческих ограничений в отношении скорости и точности, существует ещё один мотив в его поведении, который труднее выявить в каждом конкретном случае, но который, тем не менее, должен играть весьма важную роль. Мотив этот выражается в стремлении уйти от личной ответственности за опасное или гибельное решение <…>. Несомненно, что подобными же уловками будет пытаться успокаивать свою совесть то высокопоставленное должностное лицо, которое осмелится нажать кнопку первой (и последней) атомной войны. Это старый колдовской трюк, чреватый, правда, трагическими последствиями: после удачного исхода рискованного предприятия приносится в жертву первое встречное живое существо.
	There is a sin, which consists of using the magic of modern automatization to further personal profit or let loose the apocalyptic terrors of nuclear warfare. <…> In addition to the motive which the gadget worshiper finds for his admiration of the machine in its freedom from the human limitations of speed and accuracy, there is one motive which it is harder to establish in any concrete case, but which must play a very considerable role nevertheless. It is the desire to avoid the personal responsibility for a dangerous or disastrous decision by placing the responsibility elsewhere <…>. This will unquestionably be the manner in which the official who pushes the button in the next (and last) atomic war, whatever side he represents, will salve his conscience. And it is an old trick in magic—one, however, rich in tragic consequences—to sacrifice to a vow the first living creature that one sees after safe return from a perilous undertaking.
	— Норберт Винер, «Корпорация «Бог и Голем»», 1962-64

	— Как можно программировать вычислительную машину для ядерной войны, не имея никакого настоящего опыта подобной войны? — Совершенно нельзя. Но тем не менее это сейчас пытаются делать. Экспертов по атомной войне нет. Эксперт — это человек, обладающий опытом. Такого человека сегодня мы не имеем. Поэтому программирование военных игр на основании искусственных критериев успеха в высшей степени опасно и может кончиться плохо. <…> глупость верхов меня поражает. Автомат обладает свойством, которым некогда наделяли магию. Он может дать вам то, что вы просите, но не скажет вам, чего просить. Мы слышали речи, что нам нужно создать машинные системы, которые скажут нам, когда нажать кнопку. Но нам нужны системы, которые скажут нам, что случится, если мы будем нажимать кнопку в самых разных обстоятельствах, и — главное — скажут нам, когда не нажимать кнопки! — парафраз из гл. IX «Кибернетики» (2-е изд., 1961)
	How can you program a computer for a nuclear war if you’ve never had any actual experience in that kind of war? You can’t completely. But, nevertheless, that is what people are trying to do. There are no experts in atomic war. An expert is a man who is experienced. This man does not exist today. Therefore, the programing of war games by artificial criteria of success is highly dangerous and likely to come out wrong. <…> it strikes me as top-level foolishness. The automaton has the property of what magic once was supposed to have. It may give you what you ask for, but it won’t tell you what to ask for. We have heard people say that we need to develop machine systems which will tell us when to push the button. What we need are systems that will tell us what happens if we push the button under a lot of different circumstances—and, importantly, tell us when not to push the button.
	— Норберт Винер, «Машины изобретательнее людей?», 1964

	— … если б это была война, мы бы уже ничего не знали. <…> про атомную войну мы все знаем одинаково. «Ложись ногами к взрыву и ползи на ближайшее кладбище. <…> — Атомная война — это война нервов, понял? Они нас, а мы их, и кто первый навалит в штаны, тот и проиграл. — возможно, неоригинально
	— Аркадий и Борис Стругацкие, «Второе нашествие марсиан», 1965

	Наша пропаганда не любит признавать ядерную войну самоубийством человечества, но —— непременным торжеством социализма.
	— Александр Солженицын, «На возврате дыхания и сознания», 1969

	… опасность всемирной атомной войны, это мы перебоялись, это море нам по колено,.. — осуждая такую массовую психологию
	— Александр Солженицын, «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни», 1973

	В США всегда находились люди, говорившие о возможности вести успешную ядерную войну и даже добиться победы в ней. Но в прошлом они не пользовались таким влиянием, какое приобрели сегодня.
	— Роберт Макнамара, интервью Los Angeles Times, около 1981

	Середина XX века прошла у всех нас под нависшей ядерной угрозой, свирепой за пределами всякого воображения. Она как будто заслонила все пороки жизни: всё остальное показалось ничтожно, всё равно пропадать, живи как хочешь. И эта великая Угроза ещё тоже остановила и развитие человеческого духа и опоминание о смысле нашей жизни.
	— Александр Солженицын, «Мы перестали видеть Цель», 14 сентября 1993

Чрезвычайно возросшее — особенно в пятидесятые и шестидесятые годы — количество литературы, посвящённой проблеме атомной войны <…> всегда раздражало меня как неверно сформулированное и неверно представленное явление, с которым неверно боролись. Самое примитивное размышление делает такую войну невозможной и заведомо «излишней», поскольку она должна была бы происходить между государствами, которые строят много атомных реакторов для получения энергии в мирных целях. Для меня с самого начала было вполне само собой разумеющимся, что последствиями любой войны, ведущейся с использованием так называемых традиционных средств (например, больших бомб с огромной силой взрыва, сравнимой с английскими «blockbusters» во Второй мировой войне), неизбежно стало бы и разрушение многих атомных электростанций, которые служат для получения энергии. Поэтому страна, бомбардируемая «традиционным» способом, пострадала бы и от радиоактивных облаков пепла — сейчас, после предельно опасной аварии Чернобыльской АЭС, это можно лучше себе представить, чем двадцать лет назад. В моих глазах всё это дело было раздуто до сенсации ради сенсации: иначе почему такой понятный каждому ребёнку школьного возраста аргумент не заставил умолкнуть этот вселяющий страх шум вокруг войны с применением водородной бомбы, мне непонятно до сегодняшнего дня.

— Станислав Лем, «Прошлое будущего», 1990

	Наилучшим способом спасения человечества было бы открытие каких-либо сил, полей либо явлений, предотвращающих приведение в действие всех атомных бомб, как урановых, так и водородных. Я не думаю, что это совершенно невозможно, ведь мы вошли в эпоху неслыханных переворотов в области фундаментальных исследований. Если бы вдруг оказалось, что всё атомное оружие ни к чему негодно, в мировой политике произошли бы великие перемены.
	Najlepszym sposobem podratowania nas jako ludzkości byłoby wykrycie dających się masowo rozpowszechniać sił, pól albo zjawisk, uniemożliwiających zapłon wszystkich konwencjonalnych bomb nuklearnych, zarówno uranowych, jak i wodorowych. Nie jest to zupełnie niemożliwe, weszliśmy bowiem w epokę niesłychanych przewrotów w dziedzinie badań podstawowych. Gdyby się nagle okazało, że cała broń atomowa funta kłaków nie jest warta, spowodowałoby to w polityce światowej olbrzymie zmiany.
	— Станислав Лем, «Борода Фиделя», 1999

	Старый-старый генерал Молодого разыграл — Тихо ядерную кнопку. Подложил ему под попку. Тут историйке конец, Кто остался — молодец!
	— Михаил Векслер

Не будет преувеличением сказать, что, если Нью-Йорк внезапно превратится в огненный шар, значительная часть американского населения увидит появившийся вслед за этим атомный гриб с определённой долей радости, потому что для них он будет означать, что не за горами самое долгожданное из всех долгожданных событий: речь идёт о возвращении Христа. До боли очевидно, что вера такого рода вряд ли поможет нам построить надёжное будущее, как в социальном, так и в экономическом, экологическом и геополитическом плане. Представьте, что произойдёт, если более или менее значительная часть правительства США искренне уверует, будто конец света вот-вот наступит — и это будет великолепно. То, что почти половина американского населения исключительно на основе религиозной догмы, похоже, уже верит в это, необходимо рассматривать как чрезвычайную ситуацию в нравственном и интеллектуальном плане.

— Сэм Харрис, «Письмо к христианской нации», 2006

	… тридцать лет назад <…> хватало агитаторов за «ограниченную ядерную войну» и «гуманную» нейтронную бомбу. <…> Ядерная война по определению станет ограниченной — она ограничит, обведёт жирной траурной чертой человеческую цивилизацию.
	— Вл. Гаков, «Война за мир», 2008