Норберт Винер

Но́рберт Ви́нер (англ. Norbert Wiener; 26 ноября 1894 — 18 марта 1964) — выдающийся американский математик и философ, основоположник кибернетики и теории искусственного интеллекта.

Норберт Винер

Статья в Википедии

Медиафайлы на Викискладе

Цитаты

	… если бы только удалось сделать довольно ощутимыми начальные стадии рака или поражения сердца, мы бы смогли продвинуться далеко вперёд по пути устранения этих заболеваний из списка убийц. Как правило, они дают о себе знать только тогда, когда метастазы уже поразили обширные области ткани или же когда жизнь пациента с коронарной болезнью в буквальном смысле слова «повисла» на одной или двух поражённых артериях. Таким образом, можно констатировать, что обычный организм не обладает гомеостазом, соответствующим всем его нуждам. То же самое не в меньшей степени относится и к политическому организму — государству. <…> Мы очень восприимчивы к политике, которая может привести к высокому уровню безработицы или нищеты в обозримом для нас будущем. С другой стороны, <…> мы не очень чувствительны к катастрофе, возможной в более отдалённом будущем, когда бедствия обрушатся на наших потомков <…>. Такое далёкое будущее слишком нереально для большинства из нас. Да и как может быть иначе, когда для нас столь же нереально и прошлое. Ощущение неразрывной связи с прошлым, свойственное старинным регионам Европы и в меньшей степени местам первых поселений в Соединённых Штатах, зависит не только от знания летописной истории, но и от наличия домов, дорог, ферм и городов, построенных прошлыми поколениями, от нашей близости к распространённому там образу жизни. <…> Однако в больших городах или в условиях непонятной цивилизации «переселенцев» Южной Калифорнии, чьи предки покоятся в земле то ли Айовы, то ли Небраски и кто преследует в своей жизни единственную цель — ни от кого и ни от чего не зависеть, было бы бесполезно спрашивать, думает ли кто-нибудь из них о тех, кто придёт после, и полагать, что это хоть как-то изменит характеры подобных людей. Тот минимум социальной памяти, который необходим для гомеостатического действия исторических чувств, слишком уж велик для переселенцев-сквоттеров. Не обладая этим минимумом, они бросают далеко идущий вызов в попытке создать на пустом месте всё необходимое для своего вечного существования. Но, стремясь к достойному будущему, следует помнить о прошлом, и если существуют целые регионы, где осознание прошлого скомкано до размеров едва заметной точки на огромной карте, то не может быть ничего хуже…
	… if we could only make the incipient stages of cancer or of heart disease desperately painful, we should go far to eliminate them from the list of killers. They are painful enough indeed when they are thoroughly established, but this is generally not until the cancer has metastasized into large regions of vital tissue, or until the life of the coronary patient hangs on, on one or two patent arteries. Thus with all the power that we now possess, the body corporeal does not possess an adequate homeostasis for all its needs. Even less does the body politic. <…> We are very sensitive about a policy which will lead to great unemployment or to great poverty, provided we may expect this policy to come to ripeness within our own time. On the other hand <…> we are not very sensitive to a future catastrophe, however certain we are that it will arise to plague our children <…>. The future is terribly unreal to the majority of us. And how shall it not be, when the past is equally unreal to us? The continuity with the past which belongs to the older settled regions of Europe and to a lesser but a very real extent to the older settled regions of the United States, is dependent not only on an acquaintance with written history, but with the continual presence of the houses, the roads, the farms and the cities established by past generations, and with a familiarity with the mode of life which developed them. <…> However, in the great cities, or in the esoteric hot house civilization of Southern California, where a man’s parents lie in the soil of Iowa or Nebraska, and a man’s neighbors are pursuing their purposes in life without any reference to his own, it is useless to ask that he should regard his own grandchildren as anything but slightly modified sorts of strangers. The span of social memory which is needed for the homeostatic action of an historical sense is too great for transients and squatters. Yet without this span, the regions which have been built out of the desert and the burnt hillsides in a magnificient defiance of nature, represent far too much of a defiance of nature to possess the elements necessary for their continued existence. To respect the future, we must be aware of the past; and if the regions where that awareness of the past is real have shrunken down to a pin point on our vast map, then so much the worse…
	— «Индивидуальный и общественный гомеостазис» (Homeostasis in the Individual and Society)

	Д-р Эшби <…> не причисляет себя к профессиональным математикам, но, несомненно, обладает принципиальностью и талантом, и книгу его [«Конструкция мозга»] надо читать как одни из первых плодов на ниве, заслуживающей усердного возделывания.
	— «Машина умнее своего создателя» (A Machine Wiser Than Its Maker)

Если мы создадим машину, <…> которая настолько «умна», что в какой-то мере превосходит человека, то мы не сможем сделать её полностью «послушной». Контроль над такими машинами может оказаться очень несовершенным <…>. Подобные машины могут даже стать опасными, так как было бы иллюзией полагать, будто опасность устраняется просто в силу того, что это мы нажимаем кнопки. Человек, конечно, может нажать кнопку и остановить машину. Но, поскольку мы полностью не владеем всеми процессами, происходящими в машине, мы легко можем оказаться в неведении относительно того, когда следует нажать кнопку. <…> Вся проблема использования человеком машины состоит в том, чтобы мы знали, что спросить у этих машин и как это сделать, иначе они могут стать опасными. Другими словами, пользуясь «умными» машинами, мы сами должны проявить больше ума и больше способностей, чем мы проявляли их до того момента, пока не пользовались ими.

Рассказы

Винер написал 2 научно-фантастических рассказа.

	… непременная фотография рыбака с рыбой. Я думаю, рыбе фотографироваться так же лестно, как рыболову, только из-под воды видно всё наоборот, так что рыба, наверное, гордится размерами и весом подцепившего её американца. — перевод: Е. Гаркави
	… the usual photograph of the fisherman and the fish. I believe the fish take as much pride in the photographs as the fishermen, only under the ocean things are turned upside down, and the pride of the fish is in the weight and size of the American who appears beside him.
	— «Чудо в чуланчике» (The Miracle of the Broom Closet), 1952

	Идеальный учёный муж должен сохранять возвышенную беспристрастность во всех своих действиях. Это так, но в своей учёной деятельности, охватившей 40 лет и три континента, я ни разу подобного идеала не встретил. Нормальный учёный хочет, как минимум, получить годные для публикации результаты, но ещё больше он жаждет доказать, что последняя статья профессора Имярека из университета Патагонии — дурацкая. — вариант распространённой мысли
	It is the part of the ideal scientist to keep a magnificent impartiality in his decisions; but although this is so, in a long career extending over 40 years and three continents, I have never met the ideal scientist. The very least he wants is to get publishable results, and what he usually wants is to show that Professor So-and-So of the University of Patagonia has made a fool of himself in his last paper.
	— там же

	Последнее время вошло в моду проделывать над мозгом жуткие вещи с помощью игл и раскалённой проволоки для лечения различных депрессивных психозов. Это страшная операция, и она не внушает мне доверия. Иногда она уничтожает совесть пациента и почти всегда уродует его здравый смысл и душевное равновесие. Например, в одной чикагской страховой компании был агент, восходящая звезда, которого правление очень ценило. К несчастью, им часто овладевала хандра, и, когда он уходил со службы домой, никто не знал, воспользуется ли он лифтом или шагнёт за окно десятого этажа. В конце концов правление убедило его расстаться с крохотной частичкой лобной доли мозга и он согласился лечь на операцию. После этого восходящая звезда взошла. Ни один агент со дня основания компании не совершил равных подвигов в области страхования. И в знак признательности он был сделан его вице-президентом. Однако все упустили из виду один факт: лоботомия не способствует тонкости суждения и осторожности. Когда страховой агент стал финансистом, он потерпел полный крах, а с ним и компания. Нет, я бы не хотел, чтобы кто-нибудь менял схему моей внутренней проводки. — перевод: Р. Фесенко («Голова»)
	Recently it has become fashionable to do all sorts of weird things to the brain with needles and hot wires in order to cure or relieve some of the many forms of depressive insanity. It's an ugly business—I don't like it. Sometimes it cuts out a man's conscience, and pretty nearly every time it does eerie things to his judgment and personal balance. There was a fellow in Chicago, for instance, a big-shot salesman with an insurance company. The only trouble with him was that he had the blues so bad that they never knew whether he would leave for home via the elevator or the tenth-story window. His company begged him to have a little piece of his prefrontal lobe out, and he consented. After that, Mr. Big-shot became Mr. Bigger-shot. As a matter of fact, he outsold every salesman in the history of the company. As a token of their regard, they made him vice-president. They forgot one thing, however, that a man with a prefrontal lobotomy isn't very good at following the pea under the walnut shell. When he got out of the selling game into Higher Finance, he went flat and so did the company. No, I shouldn't like to have anyone tamper with my inner wiring diagrams.
	— «Мозг» (The Brain), 1952

	Я принадлежу к небольшому кружку учёных, которые раз в месяц встречаются в отдельном кабинете малоизвестного ресторанчика. <…> Здесь не место надутым педантам. Мы высмеиваем друг друга немилосердно; <…> большинство участников этих сборищ — медики. Да сжалится небо над официантками, когда у врачей развязывается язык! Не стану утверждать, будто порой свет электрических лампочек мертвенно синеет, а в воздухе попахивает серой, но в целом это близко к истине.
	I belong to a small group of scientists which meets once a month in the private room of a little restaurant. <…> It's no place for the striped pants boys. We rib one another unmercifully; <…> the bulk of us are medical men. Heaven help the waitresses when the medical boys get talking freely! I won't go so far as to assert that the electric lights go blue, and that the atmosphere smells of sulphur at times, but that is the general idea.
	— там же

Статьи о произведениях

• См. Категория:Произведения Норберта Винера

О Винере

О произведениях

… рассказ «Голова» <…>. Вот врач, насильно приведённый гангстерами, обрил череп бандита <…>. Мне казалось, что это рассказывает сам Винер, что это он тот хирург, который дал когда-то знаменитую клятву Гиппократа и решает теперь вековой гамлетовский вопрос. <…> как решит его <…> мудрый и очень добрый человек? Может быть, и для самого Винера это было своего рода внутренним монологом. Необходимо быть добрыми, но нельзя быть «добренькими». <…> Я не верю, что принципы демократии требуют равной свободы и для фашистов <…>. И я рад, что Винер именно так разрешил гамлетовскую проблему.

— Еремей Парнов, «Человек в лучах прожекторов»