Период застоя
Пери́од засто́я, эпо́ха засто́я — пропагандистско-литературное клише, используемое для обозначения периода в истории СССР, последовавшего за Хрущёвской оттепелью и охватившего два с небольшим десятилетия так называемого «развитого социализма» — с момента прихода к власти Л. И. Брежнева в 1964 году до Пленума ЦК КПСС в январе 1987 года, после которого в СССР были развёрнуты полномасштабные реформы во всех сферах жизни общества (Перестройка).
Цитаты
править— Инна Чурикова, «Он бы мне всегда сказал правду» |
… когда воцарился Черненко, было такое чувство, что будущее как пространственная перспектива схлопнулось. Стало плоским и совершенно мутным. <…> | |
— Владимир Сорокин, интервью «Тень опричника», 2012 |
1960-е
править[С] 1964 года <…> переменилось <…> погода. Дана новая беззвучная команда: окутать прошедшее туманом.[2] | |
— Лидия Чуковская, «Ответственность писателя и безответственность „Литературной газеты“», 27 июня — 4 июля 1968 |
Сейчас не только каждый советский гражданин чувствует себя в большей безопасности и располагает большей личной свободой, чем 15 лет назад <…>. Это породило ещё одну идеологию в обществе, пожалуй самую распространённую, которую можно назвать «идеологией реформизма». Она основана на том, что путём постепенных изменений и частных реформ <…> произойдёт своего рода «гуманизация социализма» и вместо неподвижной и несвободной системы появится динамичная и либеральная. <…> | |
— Андрей Амальрик, «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?», июнь 1969 |
… новый курс осторожных репрессий по отношению к интеллигенции, для включения инерции страха, того страха, который создал Сталин и его послушные исполнители <…>. | |
— Жорес Медведев, открытое письмо Союзу советских писателей, 21 ноября 1969 |
1970-е
правитьМы задыхаемся в паутине лжи. Любое выступление протеста, любая человеческая реакция на обман и жестокость день ото дня становятся затруднительней, вызывая всё более крутые и систематические репрессии. Круг сужается.[2] | |
— Е. Барабанов, Т. Великанова, С. Ковалёв, Т. Ходорович, присоединение к «Московскому обращению» (А. Д. Сахарова и др. 3 февраля 1974), 17 февраля 1974 |
Безответственные правители великой страны! <…> | |
— Лев Регельсон, заявление правительству СССР по поводу изгнания Солженицына, 17 февраля 1974 |
Что поётся по радио? <…> | |
— Андрей Синявский, «Литературный процесс в России», 1974 |
1980-е
править… в результате очередного кремлёвского переворота рухнул Никита Хрущёв. Сменилось руководство партии, и, как часто бывает в таких случаях, новые вожди, свалив все прошлые грехи на предшественника, чуть-чуть ослабили политические вожжи. Возникла вторая после смерти Сталина оттепель, этакая серенькая и сыренькая политическая погодка, когда ещё не всё было запрещено, и оттого советский человек полагал себя какое-то время живущим в обстановке великих свобод. <…> полтора года… | |
— Марк Поповский, «Дело академика Вавилова», 1980 |
«Оттепель» продолжалась недолго, и после «укрепления социалистической законности», «возвращения к ленинским нормам» (почему-то все эти формулировки нуждаются в кавычках) началось быстрое и последовательное возвращение к испытанным сталинским нормам. | |
— Владимир Войнович, «Борис Балтер», 1985 |
Надежды, вспыхнувшие во времена Хрущёва и теплившиеся кое-как в первые годы его правления, сменились после полного разгрома правозащитного движения и всяческого затыкания глоток унынием, разочарованием, апатией и разрушением общественной морали. Народ, лишённый какой бы то ни было возможности политической, культурной и общественной жизни, ответил на всё это пьянством, воровством (благо, пример руководителей на всех уровнях перед глазами), понижением производительности труда и ужасающе низким качеством продукции. | |
— Владимир Войнович, «Прогрессивный папа», 1985 |
Как показала практика, наиболее подходящей почвой для перестройки является должным образом организованный, глубокий и всесторонний застой. Застой, товарищи, сразу не подготовишь. Для этого нужны годы и годы самоотверженного труда. Кто мог взяться за эту работу? Только мы, бюрократы. <…> | |
— Владимир Войнович, «Речь бюрократа», 1986 |
Предубеждения относительно роли товарно-денежных отношений и действия закона стоимости, а нередко и прямое их противопоставление социализму как чего-то чужеродного приводили к волюнтаристским подходам в экономике, <…> порождали субъективистские начала в ценообразовании, нарушения денежного обращения, невнимание к вопросам регулирования спроса и предложения. | |
— Михаил Горбачёв, доклад на пленуме ЦК КПСС, 27 января 1987 |
Людей как будто не расстреливали. <…> сажали, но редко. <…> | |
— Сергей Довлатов, «Наши», 1989 |
Посетивший СССР Никсон спросил у Брежнева, почему советские рабочие не бастуют. Вместо ответа Брежнев повёз Никсона на завод и там обратился к рабочим: | |
— анекдот |
1990-е
правитьДолгое время в Великом Гусляре не происходило событий гражданского звучания. <…> | |
— Кир Булычёв, предисловие к «Лёнечке-Леонардо», 1990 |
… пространнодержавное мышление, имперский дурман, <…> никогда не существовавший дутый «советский патриотизм» — гордиться той «великой советской державой», которая в эпоху чушки Ильича-второго только изглодала последнюю производительность наших десятилетий на бескрайние и никому не нужные (и теперь вхолостую уничтожаемые) вооружения, опозорила нас, представила всей планете как лютого жадного безмерного захватчика — когда наши колени уже дрожат, вот-вот мы свалимся от бессилия. Это вреднейшее искривление нашего сознания: «зато большая страна, с нами везде считаются», — это и есть, уже при нашем умирании, беззаветная поддержка коммунизма. Могла же Япония примириться, отказаться и от международной миссии и от заманчивых политических авантюр — и сразу расцвела. | |
— Александр Солженицын, «Как нам обустроить Россию?», 1990 |
Застой сменился развалом. Естественное продолжение гниения.[6] | |
— Аркадий Давидович |
При любом застое в России — застолье.[6] | |
— Аркадий Давидович |
Мы иногда с ностальгией вспоминаем о застое, когда всё было так спокойно и устойчиво, но забываем, что это было спокойствие гниющего болота.[7] | |
— Борис Стругацкий, интервью, 1995 |
Именно ЦК ВЛКСМ и понял, как только память о хрущёвской оттепели скисла и растворилась в национал-коммунистических воплях, что надо перекрыть кислород «циникам и нытикам», которые уничтожают веру в светлое будущее. | |
— Кир Булычёв, «Как стать фантастом. Записки семидесятника», 1999 |
Примечания
править- ↑ Григорий Горин. Воспоминания современников / Сост. Л. Горина, Ю. Кушак. — М.: Эксмо, 2001. — С. 300.
- ↑ 1 2 3 4 Слово пробивает себе дорогу: Сб. статей и документов об А. И. Солженицыне. 1962–1974 / Сост. В. И. Глоцер, Е. Ц. Чуковская. — М.: Русский путь, 1998. — С. 364, 405, 469-473. — 2000 экз.
- ↑ Жить не по лжи. Сборник материалов: август 1973 — февраль 1974. Самиздат-Москва. — Paris: YMCA-Press, 1975. — С. 176-181.
- ↑ 1001 избранный советский политический анекдот. — ок. 1989. — 526.
- ↑ Упоминался, например, в: М. З. Долинский. Голоса из прошлого // Мих. Зощенко. Уважаемые граждане. — М.: Книжная палата, 1991. — Серия «Из архива печати». — С. 29. — 50000 экз.
- ↑ 1 2 Аркадий Давидович. 5000 афоризмов (отобрал Владимир Шойхер), 08.2012.
- ↑ Это была потеря половины мира // Невское время (СПб.). — 1995. — 29 августа.