Михаил Никифорович Катков

Михаи́л Ники́форович Катко́в (1 (13) февраля 1818, по другим сведениям 6 (18) февраля 1817 — 20 июля (1 августа) 1887) — русский публицист, издатель, литературный критик. Редактор газеты «Московскія Вѣдомости», основоположник русской политической журналистики.

Михаил Никифорович Катков

Статья в Википедии

Произведения в Викитеке

Медиафайлы на Викискладе

Цитаты

Наши консерваторы и либералы рознятся между собой в частных интересах, в отвлеченных принципах, в своей фразеологии, но они легко и дружно сливаются в одну партию против всякого русского дела и русского мнения — Идеология охранительства, с.306

Русский народ не есть масса пьяных мужиков, как разумеет его иной петербургский сановник-консерватор или таковой же либерал — Идеология охранительства, с.307

Наши так называемые революционеры, это орудие в руках наших врагов — Идеология охранительства, с.371

Развитие прогресса! Слова эти не сходят у нас с языка. Мы великие прогрессисты. Нигде в целом мире нет таких отчаянных, таких безголовых прогрессистов, как у нас на Руси — Идеология охранительства, с.403

Предоставлять свободу и давать власть – две разные вещи, которые между собой сталкиваются — Идеология охранительства, с.411

Национальная Церковь в России есть Церковь Православная, и никакая иная не может быть русским национальным учреждением. Но из этого отнюдь не следует, чтобы люди, исповедующие веру, не признаваемую в качестве русской национальной, не могли быть русскими — Идеология охранительства, с.414

Теперь в большом ходу слово либерализм. Всякий старается отдать дань либерализму, всякий желает казаться как можно более либеральным — Идеология охранительства, с.434

Недостаток попечительства положительно лучше, чем излишек его — Идеология охранительства, с.438

C религиозной точки зрения лучше, чтобы человек исповедовал какую-нибудь веру, чем оставался без всякой веры или, как наши нигилисты, полагал свою религию в духе отрицания и с бессмысленным фанатизмом служил этому божеству — Идеология охранительства, с.449

Наши университеты систематически портят поступающую к ним из гимназии молодежь, отучая ее от серьезного труда и вселяя в нее привычку к праздности, апатию к науке и заносчивое верхоглядство — Идеология охранительства, с.464

Школа имеет целью воспитание ума — Идеология охранительства, с.489

Воспитывать не значит развлекать, раздроблять и расслаблять, воспитывать значит собирать, сосредоточивать, усиливать и вводить в зрелость — Идеология охранительства, с.489

Истинное зло России именно и заключается в той гнилой части ее интеллигенции, которая стыдится своей страны и чуждается своего народа — Идеология охранительства, с.503

Особенно опасны необдуманные реформы по отношению к массе народа, к материку государства. Если с прямого пути собьются лишь некоторые классы общества, так называемая интеллигенция, то в благопотребное время сама жизнь еще как-нибудь исправит зло и создаст новую интеллигенцию. Но если помутится здравый смысл народа и народная совесть, если поколеблется материк, то исправление трудно и тяжкие катастрофы станут неизбежны — Идеология охранительства, с.522

Люди призваны в мир не для одного спокойного созерцания; мы должны действовать и участвовать в великих битвах жизни, каждый по силам и средствам своим — Идеология охранительства, с.560

Не заставляйте художника браться за «метлу» — Идеология охранительства, с.562

Язык есть единящая сила народа. По древнему, глубоко знаменательному церковно-славянскому словоупотреблению язык есть народ, народ есть язык — Идеология охранительства, с.606

Любовь ходит только тесными путями и не знает ни страха, ни гадливости и ничего не считает слишком мелким или слишком низким для себя — Идеология охранительства, с.678

Только с Петра возникла Россия, могучее, исполинское государство; только с Петра русский народ стал нацией — Идеология охранительства, с.686

Искусство соединяет бесконечную идею с конечной формой — Идеология охранительства, с.697

Наша умственная жизнь не отличается ни многочисленностью своих органов, ни богатством, ни внутреннею последовательностию в своем развитии. Она зависит от разнородных влияний, действующих на нее со стороны. Эта скудная струйка нашего умственного и общественного быта протекает перед лицом великих и могущественных цивилизаций, от которых она зависит, которые беспрерывно на нее действуют и производят в ней пертурбации. Оттого-то наше развитие, по-видимому, идет так быстро; оттого-то оно так часто переходит из одной фазы в другую, так легко изменяется в своем направлении и цвете. Что ни день, то новое колено, новая эпоха, новые герои... — из статьи «Роман Тургенева и его критики», 1862 г.

Михаил Катков о себе

Не была ли статья Ваша до появления в печать обрезана чьей-нибудь рукою? Дайте мне откровенно всевозможные пояснения, которыми я воспользуюсь в той мере, как Вы укажете. Но Вы напрасно считаете меня привилегированным. Если Вы хотели сказать этим, что мне легко обходиться с цензурой, то Вы очень ошибаетесь. До сих пор я беру с боя каждый сколько-нибудь решительный шаг в печати. Все мои усилия напечатать Ваше объяснительное письмо, хотя бы даже с некоторыми сокращениями, остаются до сих пор втуне. Письмо это было набрано тотчас же по получении. Но председатель Цензурного Комитета уже получил от Министерства письмо с извещением о распоряжении относительно «Времени», — и наотрез отказал мне пропустить хоть что-нибудь из Вашего объяснения, даже при оговорке, которую я намерен был сделать. Я обращался к министру с просьбою, чтобы мне дозволено было написать статейку, в которую я ввел бы существенную часть Ваших объяснений и постарался бы по крайней мере очистить намерения автора «Рокового вопроса». Но до сих пор решения не последовало, и я выпустил книжку «Русского вестника», куда назначалась эта статейка, без той рубрики, под которую она подходила, отлагая ее до следующей книжки в надежде получить к тому времени разрешение. Следующая книжка тоже должна скоро выйти, и разница будет состоять в каких-нибудь десяти днях. К тому же времени я получу, может быть, и от Вас несколько подробностей, которые дадут мне возможность говорить с большей искренностью. — Из письма 18 июня 1863 года Н. Н. Страхову

Бог помог мне несколькими ударами сокрушить революционный призрак, носившийся тогда над Россией — Идеология охранительства, с.730

Бог помог мне изобличить интригу во всех ее тайниках и возбудить в разлагавшемся обществе могучий дух патриотизма, перед которым отступила враждебная европейская коалиция и пал мятеж — Идеология охранительства, с.730

От самого начала моей общественной деятельности, я ни к какой партии не принадлежал и никакой партии не формировал, не находился в солидарности ни с кем. Моя газета не была органом так называемого общественного мнения и я большею частью шел против течения; газета моя была исключительно моим органом. <…> Ни с кем, ни в какой солидарности не находясь, я свято блюл свою независимость. Высказывал только то, что считал, по своему убеждению и разумению, полезным безо всякого лицеприятия или пристрастия. — Из письма 1887 года обер-прокурору Святейшего Синода К. П. Победоносцеву

О Каткове

современники

	Катков был уже не тот человек, каким мы его знали прежде; задумчивый, привыкший более слушать, чем говорить, лишь изредка принимавший горячее участие в беседе; теперь охватил его пламенный интерес к перевороту, совершавшемуся в России...:100
	— Евгений Феоктистов, «За кулисами политики и литературы»

	Своими великими заслугами в польском вопросе он завоевал себе положение государственного деятеля без государственной должности; недостаточно было бы сказать, что он являлся выразителем общественного мнения, нет, он создавал общественное мнение, которому приходилось следовать за ним.
	— Евгений Феоктистов, «За кулисами политики и литературы»

<Катков> позволил себе заметить, что Гирс не может пользоваться доверием публики уже потому, что носит нерусское имя. — Я знаю, — сказал государь, — что его считают иностранцем; это очень удручает его, и уже как усердно старается он выставить себя русским. При теперешних обстоятельствах он для меня как нельзя более пригоден. Если бы война когда-нибудь возгорелась, что я считаю великим бедствием, то это будет война продолжительная, беспощадная; было бы безумно отважиться на неё, не приготовившись как нужно; поневоле надо медлить, стараться выиграть время, не надо зарываться, а Гирс такой человек, что не зарвётся; осторожность — драгоценное в нём качество.:99

— Евгений Феоктистов, «За кулисами политики и литературы»

	О Каткове можно сказать, что он был, как выражаются французы, неудобный сожитель. Обладал он натурою деспотическою и в высшей степени страстною, не допускал никаких компромиссов и уступок в ущерб делу, которое близко принимал к сердцу.:101
	— Евгений Феоктистов, «За кулисами политики и литературы»

	Он был самолюбив и прочно мог терпеть вокруг себя только людей, вполне признававших его авторитет, делавшихся безответными его орудиями и покорными его слугами. Целью его стремлений было удовлетворение его себялюбия и властолюбия.
	— Александр Станкевич

	Кн. Горчаков упомянул об отношениях Прибалтийского края к России, между прочим, в следующих выражениях: «les deux pays». Если бы это мог услышать Катков! Вот как у нас государственные люди владеют словом. Эти выражения сорвались с вице-канцлерского языка, и, хотя не один я был ими изумлён, Кн. Горчаков едва ли заметил свой lapsus linguae.
	— Пётр Валуев, «Дневник»

Вы тысячу раз правы, проводя параллель между г. Катковым и жалкими публицистами второй империи; но вы же говорите, что и в Германии своих Катковых не мало. Вы именно говорите, — столько же, сколько и у нас. Но у нас, собственно — один, относительно более способный и образованный, а в Германии их можно считать, по крайней мере, сотнями: чуть ли не каждый профессор и публицист есть такой же Катков по всем национально-политическим вопросам, а по своему образованию и способностям, многие из них стоят еще несравненно выше нашего единственного экземпляра. В том-то и состоит, на практике, перевес Германии и над нами и над Францией…

— Михаил Драгоманов (известный оппонент Каткова), «Восточная политика Германии и обрусение»

Катков — высокоталантливый журналист, умный, чуткий к истинным русским интересам и к твердым охранительным началам. В качестве журналиста он оказал драгоценные услуги России и правительству в трудные времена. Он стал предметом фанатической ненависти у всех врагов порядка и предметом поклонения, авторитетом у многих русских людей, стремящихся к водворению порядка. То и другое — крайность, но то и другое — факт немаловажного политического значения. Факт, с которым приходится считаться. Вся сила Каткова в нерве журнальной его деятельности, как русского публициста, и притом единственного, потому что все остальное — мелочь или дрянь, или торговая лавочка. — Из письма Александру III 11 марта 1887

— Константин Победоносцев

	…у Каткова могут быть свои недостатки, но нельзя отрицать, что он один в печати стоит за сильную Государеву власть, а петербургская печать, наоборот, стоит за ослабление этой власти…
	— Владимир Мещерский, «Мои воспоминания», 1897

	И солнце не без пятен, и Катков был небеспорочен; и я имею основание находить, имею дерзость сказать во всеуслышание, что кн. Мещерский в подобных случаях всегда был искреннее, справедливее и прямее гениального московского самодура… (Спешу заметить, что я талантливое самодурство очень люблю, и в моих устах это слово — не брань, а только полубрань, смотря по случаю.)
	— Константин Леонтьев, «Записки отшельника»

	Славянофилов Катков тоже не поддерживал даже и в той части их мыслей и деятельности, в которой они были его более прозорливыми, хотя и менее практическими предтечами. Он большею частью молчал и отзывался о них с уважением только на свежих могилах.
	— Константин Леонтьев, «Записки отшельника»

	Действия против канонов Церкви и патриаршей власти в пользу славянских демагогов более чем ошибка — это личный грех! И этим грехом Аксаков и Катков согрешили больше, чем многие «русские немцы» наши.
	— Константин Леонтьев, «Записки отшельника»

	Подлец Катков да кметь Аксаков, Журнальной прессы два шута... А для Вольтеров и Жан-Жаков Есть отдалённые места.
	— Пётр Шумахер, «И как и что у нас вообще?»

	Что за год бесчеловечий! Жатва сгибла в смраде слов, И взошли от корня Гречей Всё Чичерин да Катков.
	— Николай Платонович Огарёв, эпиграмма, 1862

	Недавно вы были неважный, Пропавший профессор-пошлец, Теперь же вы просто продажный И в гору идущий подлец.
	— Николай Огарёв, эпиграмма, 1863

	Поверь, для всех смешон шпионский твой задор, С твоим доносом заучённым, Как разрумяненный трагический актёр, Махающий мечом картонным.
	— Василий Курочкин, эпиграмма, 1875

потомки

	…настоящей Немезидой славянофильства, по выражению Соловьёва, был Катков. Катков ничего общего не имеет со славянофилами, и ни в каком смысле его нельзя назвать славянофилом. Катков — консерватор и националист резко западнического типа.
	— Николай Бердяев

	Либеральный, сочувствующий английской буржуазии и английской конституции, помещик Катков во время первого демократического подъема в России (начало 60-х годов XIX века) повернул к национализму, шовинизму и бешеному черносотенству. <…> Катков — Суворин — «веховцы», это всё исторические этапы поворота русской либеральной буржуазии от демократии к защите реакции, к шовинизму и антисемитизму.
	— Владимир Ленин, 1912

	И вот тех людей, которых интеллигентский дискурс замазал чёрной краской, если не чем-нибудь похуже, надо просто почитать. Надо почитать, что писал Катков о принципах членства в русской нации. Есть очень много рассуждений, под которыми я сегодня готов подписаться.
	— Алексей Миллер

Статьи о произведениях

• см. Категория:Произведения Михаила Каткова

Источники

• Катков М. Н. Идеология охранительства / Составление, предисловие и комментарии: Климаков Ю. В. / Отв. ред. О. Платонов. — М.: Институт русской цивилизации, 2009. — 800с. ISBN 978-5-902725-18-3