Бюварная бумага

Бюва́рная бума́га (устар.), чаще промока́тельная бума́га (разг: промока́шка или клякспапир) — несклеенная и малоспрессованная бумага, состоящая практически из чистой целлюлозы. В структуре бумаги много мелких капилляров, вследствие чего она быстро смачивается и впитывает жидкости, например, чернильные капли (кляксы). До изобретения бюварной (промокательной) бумаги для подсушивания чернил использовался мелкозернистый песок, которым посыпали написанное из особой песочницы.

Словосочетание «бюварная бумага» представляет собой, в определённой степени, оксюморон, поскольку основное слово бюва́р (фр. buvard уже означает «промокательную бумагу» или промокашку буквальный перевод: «тот, кто пьёт (чернила)», от boire «пить»). После революции 1917 года употребление этого выражения было почти полностью вытеснено более простыми синонимами, а бюварная бумага осталась символом старых времён или высокого книжного стиля.

Бюварная бумага в коротких цитатах

	«Это нестерпимо, это не может продолжаться»… ― подумала она, и быстро раскрыла бювар. Там было несколько листков бумаги без монограмм...^[1]
	— Василий Авсеенко, «Петербургские очерки», 1900

	Опять шел перерыв, и связь нарушалась. Воображаемая комната с глухими дверьми, коврик в углу, закапанная чернилами бюварная бумага ― все растворялось в кислотном свете луны.^[2]
	— Леонид Леонов, «Скутаревский», 1932

	Бювар с бумагою почтовой всего мне видится ясней; она украшена подковой и монограммою моей.^[3]
	— Владимир Набоков, «Дар», 1937

	{{{Цитата}}}
	— Анна Берсенева, «Нью-Йорк – Москва – Любовь», 2006

Бюварная бумага в мемуарах и публицистике

M-me Ластовцева присела к нему и сжала виски холодными пальцами. «Это нестерпимо, это не может продолжаться»… ― подумала она, и быстро раскрыла бювар. Там было несколько листков бумаги без монограмм, свертывающихся конвертиками. Она схватила перо, помакнула и написала: «Приходите завтра в три часа. Буду дома. О. Л.»^[1]

— Василий Авсеенко, «Петербургские очерки», 1900

За полтора рубля можно было купить настольную металлическую чернильницу с крышкой и желобком для ручки. Для того чтобы написанный чернилами текст быстро высох и можно было перевернуть страницу тетрадки, не опасаясь смазать его, текст нужно было промокнуть, то есть положить на него промокашку и провести по ней рукой. На промокашке оставалось зеркальное отображение текста или его части. В то время, о котором идет речь, промокательная бумага называлась по-старому бюварной, а пресс-папье ― пресс-бюваром. В магазине можно было купить резаную бюварную бумагу и полированный пресс-бювар.^[4]

— Георгий Андреевский, «Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1920-1930-е годы», 2008

Бюварная бумага в беллетристике и художественной прозе

«Но крупный специалист сумел бы догадаться о путях, которыми вы шли?»
«Но они же были неверны!»
«Это безразлично».
«В таком случае ― да».
Опять шел перерыв, и связь нарушалась. Воображаемая комната с глухими дверьми, коврик в углу, закапанная чернилами бюварная бумага ― все растворялось в кислотном свете луны. В поле зрения оставались только чужие пальцы с выпуклыми, коротко остриженными ногтями; они бесшумно барабанили в подоконник, и потом в развитие всего этого возникал завершающий вопрос, уже издалека, и этот голос следователя — был его собственный голос:
«Но почему все-таки опыт окончился безуспешно?»^[2]

— Леонид Леонов, «Скутаревский», 1932

— Ну просто родная душа! — фыркнула Эстер, проследив за ее взглядом.
— Спасибо, — сказал Игнат, глядя при этом не на Эстер, а на Ксению.
Та почему-то смутилась и отвела глаза.
«Что за детские переглядки!» – сердито подумала Эстер.
Хотя отчего бы ей сердиться?
– Я бюварную бумагу должна купить, – сказала Ксения. – Бабушка просила.
– Зачем ей бюварная бумага? – удивилась Эстер.
– Она мемуары пишет, – улыбнулась Ксения. – Историю нашей семьи. А пишмашинистке отдавать дорого. Вот она и пишет через бюварную бумагу, чтобы сразу три копии получалось.
– Купим бюварную бумагу, – кивнула Эстер.
Она готова была сейчас купить не то что необходимую Евдокии Кирилловне бумагу, но множество никому не нужных вещей – вот хоть медовый табак, что ли, – и наделать вдобавок множество глупостей, и даже непременно глупостей! Жизнь, идущая по законам позитивной логики, та жизнь, которой жили ее родители и в которую она вынуждена была погрузиться из-за того, что провожала их на новое место службы и жила там с ними целый месяц, – наводила на нее тоску и уныние. Да зачем же даны человеку его девятнадцать лет, если не для того, чтобы все вокруг него кипело и бурлило и чтобы кровь в его сердце бурлила тоже?!
Бюварную бумагу Ксения купила сама, категорически отказавшись, чтобы это сделала Эстер.
– И совсем у тебя не много денег, – спокойно возразила Ксения, когда Эстер стала ее уговаривать принять бумагу в подарок. – Это тебе сейчас так кажется, потому что ты воодушевлена приездом. А поживешь три дня в Москве, живо на землю опустишься. Безработица ужасная, а цены такие, будто кругом сплошные миллионеры.
– Глупости! – повела плечом Эстер. – Безработица… Придумаю что-нибудь.
Она все-таки купила Ксеньке в подарок красивый дамский портфель с зеркальцем внутри. Ну невозможно же смотреть, как та, собираясь в свои Вербилки, укладывает завтрак в какую-то потертую сумку, будто нищенка! Правда, о том, что портфель предназначается ей в подарок, Эстер до поры решила Ксеньке не говорить. А то выйдет как с бюварной бумагой. Ксенька ведь упрямая вообще-то, даром что выглядит бесплотным эльфом.^[5]

— Анна Берсенева, «Нью-Йорк – Москва – Любовь», 2006

Бюварная бумага в поэзии

Опишем и выздоровление, когда уже ртуть не стоит спускать, и градусник оставляется небрежно лежать на столе, где толпа книг, пришедших поздравить, и несколько просто любопытных игрушек вытесняют полупустые склянки мутных микстур.
Бювар с бумагою почтовой
всего мне видится ясней;
она украшена подковой
и монограммою моей.^[3]

— Владимир Набоков, «Дар», 1937

Источники

↑ ¹ ² В. Г. Авсеенко, Петербургские очерки. Том первый. СПб. Издание А. С. Суворина, 1900 г.
↑ ¹ ² Леонов Л.М., Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 5. — М.: «Художественная литература», 1983 г.
↑ ¹ ² Набоков В.В. Собрание сочинений в 6 томах. Том шестой. — Анн Арбор: Ардис Пресс, 1988 г.
↑ Г. В. Андреевский, Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1920-1930-е годы. — М.: Молодая гвардия, 2008 г.
↑ Анна Берсенева Нью-Йорк – Москва – Любовь. — М.: Эксмо-Пресс, 2006 г. г.

См. также

Поделитесь цитатами в социальных сетях:
ВКонтакте • Facebook • Твиттер • Живой Журнал

[авс-1] ¹ ² В. Г. Авсеенко, Петербургские очерки. Том первый. СПб. Издание А. С. Суворина, 1900 г.

[Леонов-2] ¹ ² Леонов Л.М., Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 5. — М.: «Художественная литература», 1983 г.

[наб-3] ¹ ² Набоков В.В. Собрание сочинений в 6 томах. Том шестой. — Анн Арбор: Ардис Пресс, 1988 г.

[4] Г. В. Андреевский, Повседневная жизнь Москвы в сталинскую эпоху. 1920-1930-е годы. — М.: Молодая гвардия, 2008 г.

[бер-5] Анна Берсенева Нью-Йорк – Москва – Любовь. — М.: Эксмо-Пресс, 2006 г. г.

[1]

[2]

[3]

[4]

[5]