Эфа
Эфы, или песча́ные э́фы (латин. Echis), — род змей из семейства Гадюковые. Опасные для человека ядовитые змеи, яд которых является одним из самых токсичных в семействе и обладает резко выраженным гемолитическим действием (разрушает эритроциты крови).
Виды этого рода распространены в северной части Африки, а также на юге Азии до Индии на востоке. На постсоветской территории, в Туркмении, Узбекистане и Таджикистане, распространён один вид этого рода — песчаная эфа (Echis carinatus), представленный в этом регионе подвидом среднеазиатская эфа. Длина змеи до метра. Голова как у многих гадюк резко отграничена от шеи и покрыта мелкой чешуёй, имеются межносовые щитки; глаза с вертикальными зрачками, такими же, как у гадюки и гюрзы. Спинная чешуя имеет резко выраженные рёбрышки.
Эфа в коротких цитатах править
Потревоженные нами эфы сворачивались полукольцом (как там называют ― «в тарелочку»), пряча голову, и временами молниеносно выбрасывали переднюю часть тела, атакуя тревожащий объект. При этом ребристые чешуйки на боках терлись друг о друга с характерным звуком ― его сравнивают с треском капель воды...[1] | |
| — Борис Медников, «Рождённые ползать», 1962 |
Яд эфы сильнее яда гюрзы, но при укусе она вводит его меньше, поэтому менее опасна (хотя, если укушенного не лечить, возможен смертельный исход).[1] | |
| — Борис Медников, «Рождённые ползать», 1962 |
Другой человек, из соседнего колхоза, убил ядовитую змею эфу, которая мирно спала на камне и никому не угрожала. В ту же ночь другая эфа приползла к этому человеку в кибитку и перекусала всю его семью ― жену и четверых детей, а его самого не тронула.[2] | |
| — Юрий Трифонов, «Утоление жажды», 1962 |
Пустынная змея эфа не ртом шипит, а чешуйками: шевелит боками и трет чешуйки друг о друга, вот и получается звук, будто вода на раскаленную сковородку льется.[3] | |
| — Сергей Рязанцев, «В мире запахов и звуков», 1962 |
Другая ядовитая змея нашего юга ― эфа ― меня просто очаровала (мне думается, что это она или ее родственница была выведена в «Маленьком принце» Сент-Экзюпери).[1] | |
| — Борис Медников, «Рождённые ползать», 1962 |
| — Борис Медников, «Рождённые ползать», 1962 |
...за ним будут гнаться разъяренные эфы. Догонят и вонзят в пятки ядовитые клыки. И всё.[4] | |
| — Андрей Лазарчук, Михаил Успенский, «Посмотри в глаза чудовищ», 1996 |
В отличие от кобры эфа ― маленькая змея с большой буквы и сложным характером. Мне кажется, она вообще-то одна из самых красивых и оригинальных среднеазиатских змей.[5] | |
| — Сергей Бакатов, «Тихая жизнь в террариуме», 2008 |
Эфа ― натянутый оголённый нерв и обладает удивительной способностью, оставаясь на месте, пребывать в постоянном движении. Когда эфа принимает угрожающую позу, её бархатистая и опалесцирующая ― тёплого цвета, от песчаного до светло-коричневого ― чешуя, украшенная по бокам цепочкой белых бусинок, начинает непрерывно вибрировать...[5] | |
| — Сергей Бакатов, «Тихая жизнь в террариуме», 2008 |
Эфа в публицистике и научно-популярной прозе править
Это небольшие, до 75 см в длину, змеи песочного цвета. Бока у них темнее спины, спина с удивительно изящным узором, а на голове светлый силуэт летящей птицы. Потревоженные нами эфы сворачивались полукольцом (как там называют ― «в тарелочку»), пряча голову, и временами молниеносно выбрасывали переднюю часть тела, атакуя тревожащий объект. При этом ребристые чешуйки на боках терлись друг о друга с характерным звуком ― его сравнивают с треском капель воды, попадающих на раскаленную плиту, но мне он показался похожим на шуршание наждачной бумаги… Яд эфы сильнее яда гюрзы, но при укусе она вводит его меньше, поэтому менее опасна (хотя, если укушенного не лечить, возможен смертельный исход). Этот яд, в общем типичный для гадюковых, по действию сходен с ядом кобры.[1] | |
| — Борис Медников, «Рождённые ползать», 1962 |
В отличие от лягушек, змей никак не назовешь «разговорчивыми» животными. Чаще всего они шипят, предупреждая ― не трогай меня, иначе хуже будет. Пустынная змея эфа не ртом шипит, а чешуйками: шевелит боками и трет чешуйки друг о друга, вот и получается звук, будто вода на раскаленную сковородку льется. А в Южной Америке обитают гремучие змеи. На хвосте у них роговые щитки ― погремушки, ими они и издают характерные звуки. Змеи очень чутки и всегда замечают подходящего к ним человека. Казалось бы, что в этом особенного? А удивительно то, что змеи практически глухие. Среднее ухо у них упрощено, наружное ушное отверстие и барабанная перепонка отсутствуют. Зато они всем своим телом чувствуют сотрясение земли под ногами идущего человека ― поэтому и кажется, что они его слышат.[3] | |
| — Сергей Рязанцев, «В мире запахов и звуков», 1962 |
Эфа в мемуарах, письмах и дневниковой прозе править
Другая ядовитая змея нашего юга ― эфа ― меня просто очаровала (мне думается, что это она или ее родственница была выведена в «Маленьком принце» Сент-Экзюпери). | |
| — Борис Медников, «Рождённые ползать», 1962 |
Я немножко посомневался: голова-то всё же ядовитая. Но эфа была маленькая, а Танюшка уже большая, да к тому же студентка, училась заочно на биофаке. Ну я и отдал. Через пару дней вижу ― у Танюшки указательный палец довольно сильно распух: | |
| — Сергей Бакатов, «Тихая жизнь в террариуме», 2008 |
Этой девушкой оказалась наша Таня. Я пришел навестить её в палату. Рука, которую она, улучив момент, подставила эфе, тайком пробравшись в террариум со служебного входа (как она сама призналась), по толщине была поболее ноги, про лицо и говорить нечего ― сплошной отёчный шар. Спас Таню не «иммунитет», а то, что «скорая» приехала очень быстро и у врачей оказалась сыворотка. | |
| — Сергей Бакатов, «Тихая жизнь в террариуме», 2008 |
По своему опыту могу сказать, что гюрза ещё и самая бесстрашная змея. Атака её гораздо опаснее молниеносных выстрелов эфы. Гюрза набрасывается неожиданно, делает это часто из укрытия, и довольно далеко прыгает. Как правило, не один раз. Гюрза не так осторожна, как эфа, и часто селится вблизи человеческого жилья, не стесняется залезть в палатку, а то и в спальный мешок.[5] | |
| — Сергей Бакатов, «Тихая жизнь в террариуме», 2008 |
Эфа в беллетристике и художественной прозе править
Днем в песках было сравнительно безопасно. Человек издали замечал змею, которая обычно сидела в норе, высунув голову, а змея в свою очередь замечала человека и особым, сухим шуршанием предупреждала о своем присутствии. И оба благополучно избегали встречи. Ночью же заметить змею было трудно, а с наступлением жары ночью работали больше, чем днем. Первые две недели экскаваторщики жили в неутихающем страхе. По вечерам только и разговоров было что о змеях: один убил змею возле самой будки, другой раздавил гусеницей, третий поднял ковшом. Беки Эсенов рассказывал множество историй о зловредности и коварстве змей. Один человек из колхоза, где жил Беки, спустился в колодец, чтобы подремонтировать стенки, и, когда уже вылезал на волю, гюрза ужалила его в шею. Он дико закричал, его вытащили, и через минуту он почернел и испустил дух. Другой человек, из соседнего колхоза, убил ядовитую змею эфу, которая мирно спала на камне и никому не угрожала. В ту же ночь другая эфа приползла к этому человеку в кибитку и перекусала всю его семью ― жену и четверых детей, а его самого не тронула. Вся семья этого человека умерла. Эфа нарочно оставила его в живых ― это была ее месть! ― чтобы он сошел с ума от горя. Еще один человек, из поселка Учаджи, убил змею, но забыл выполнить обычай: зарыть отрубленную голову в песок. В ту же ночь другая змея… | |
| — Юрий Трифонов, «Утоление жажды», 1962 |
Так вот, сказал гость, и белый франк Баркан-барман способен вызывать из пучин крокодилов и заставлять их, держа хвосты друг друга в пасти, протягиваться от берега до берега. И это он, гость, видел сам. И знает он, гость, что в ночь через ночь большая армия Баркана-бармана подойдет к тому берегу и по широкому мосту из многих крокодилов переправится на этот берег ― и перережет и русского косоглазого командира, и губернаторского пестуна Хайле, и ашкеров, пьяных, как шакалы, и самого губернатора. Да чего уж там, и негус негушти будет улепетывать из своего красивого дворца, а за ним будут гнаться разъяренные эфы. Догонят и вонзят в пятки ядовитые клыки. И всё.[4] | |
| — Андрей Лазарчук, Михаил Успенский, «Посмотри в глаза чудовищ», 1996 |
Пустыня, ты ― зевок Аллаха. Ты была создана им в тот день, когда Всемогущий пресытился разнообразием мира форм, выражений и лиц ― цветов и галактик, рыб и людей, горных хребтов и червей, облаков и деревьев, когда у него зарябило в глазах от их смеха, печали, отчаянья, радости, страха, безумия, и он взалкал простейшего: первоматерии без формы, такой, какова она есть, и тогда сотворил это неисчислимое множество горячего песка, пересыпаемого ладонями горизонтов из пустого в порожнее и обратно в пустое. Небо, глядя тебе в лицо, каменеет, бледнеет. Солнце стоит неподвижно, извергаясь, как вскрытый нарыв. Ветер играет с тобой, как ребёнок с дремлющим львом, дитя в необъятной песочнице, насыпающее барханы и снова ровняющее их, оставляя следы на тебе, как и брюхо гюрзы или эфы. Но они исчезают быстрее теней облаков.[6] | |
| — Евгений Чижов, «Перевод с подстрочника», 2013 |
Эфа в стихах править
| — Светлана Кекова, «Наc обнимает тьма ночная...», 1990-е |
Примечания править
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Б. М. Медников. «Рождённые ползать». — М.: «Химия и жизнь», № 9, 1967 г.
- ↑ 1 2 Ю. В. Трифонов. «Утоление жажды». — М.: «Советский писатель», 1970 г.
- ↑ 1 2 С. И. Рязанцев. «В мире запахов и звуков». (Занимательная оториноларингология). — М.: Терра, 1997 г.
- ↑ 1 2 Андрей Лазарчук, Михаил Успенский, «Посмотри в глаза чудовищ». — М., АСТ, 1997 год.
- ↑ 1 2 3 4 5 Сергей Бакатов. «Тихая жизнь в террариуме» (Записки ветеринарного врача). — М.: «Наука и жизнь», №4, 2008 г.
- ↑ Евгений Чижов. «Перевод с подстрочника». — М.: АСТ, 2013 г.
- ↑ С. В. Кекова Восточный калейдоскоп: Стихотворения 1980-х – 1990-х годов. — Саратов: Издательство ГосУНЦ «Колледж», 2001. — 72 с. — 250 экз.
