Сергей Александрович Есенин

русский поэт
(перенаправлено с «Сергей Есенин»)

Серге́й Алекса́ндрович Есенин (21 сентября (3 октября) 1895 — 28 декабря 1925) — русский и советский поэт и публицист, один из основателей имажинизма.

Сергей Александрович Есенин
Статья в Википедии
Произведения в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе

Поэзия

править
  •  

Песня, луг, реки затоны,—
Эта жизнь мне только снится.
Свет от розовой иконы
На златых моих ресницах.

  — «Колокольчик среброзвонный», 1917
  •  

Облаки лают,
Ревёт златозубая высь.
Пою и взываю:
Господи, отелись! <…>

Стихни, ветер,
Не лай, водяное стекло.
С небес через красные сети
Дождит молоко.

Мудростью пухнет слово,
Вязью колося поля,
Над тучами, как корова,
Хвост задрала заря. <…>

А когда над Волгой месяц
Склонит лик испить воды, —
Он, в ладью златую свесясь,
Уплывёт в свои сады.

И из лона голубого,
Широко взмахнув веслом,
Как яйцо, нам сбросит слово
С проклевавшимся птенцом. — из цикла «Преображение»

  «Преображение», 1917
  •  

И так всегда. За пьяною пирушкой,
Когда свершается всех дней круговорот,
Любой из нас, приподнимая кружку,
В неё слезу нечаянно прольёт.

  — «И так всегда...»
  •  

Ах, сыпь, ах, жарь,
Маяковскийбездарь.
Рожа краской питана,
Обокрал Уитмана.

  — «Частушки», 1915—1918
  •  

Всё живое особой метой
Отмечается с ранних пор.
Если не был бы я поэтом,
То, наверно, был мошенник и вор. — из цикла «Исповедь хулигана»

  «Всё живое особой метой…», февраль 1922
  •  

Так мало пройдено дорог,
Так много сделано ошибок.

  «Мне грустно на тебя смотреть…», 1923
  •  

Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.

  — «Мне осталась одна забава...», 1923
  •  

В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей. — последнее стихотворение поэта

  — «До свиданья, друг мой, до свиданья…», 1925
  •  

Шел Господь пытать людей в любови,
Выходил он нищим на кулижку.
Старый дед на пне сухом в дуброве,
Жамкал деснами зачерствелую пышку.

Увидал дед нищего дорогой,
На тропинке, с клюшкою железной,
И подумал: «Вишь, какой убогой,-
Знать, от голода качается, болезный».

Подошел Господь, скрывая скорбь и муку:
Видно, мол, сердца их не разбудишь…
И сказал старик, протягивая руку:
«На, пожуй… маленько крепче будешь».

  •  

В газете «Ecler» Мережковский называл меня хамом, называла меня Гиппиус альфонсом, за то, что когда-то я, пришедший из деревни, имел право носить валенки.
— Что это на Вас за гетры? — спросила она, наведя лорнет.
Я ей ответил:
— Это охотничьи валенки.
— Вы вообще кривляетесь.
Потом Мережковский писал: «Альфонс, пьяница, большевик!»
А я ему отвечал устно: «Дурак, бездарность!»

  — «Дама с лорнетом», 1925

«Яр», повесть, 1915

править
  •  

Карев застыл от той боли, которую некому сказать и незачем.
Его сожгла дума о постройке церкви, но денег, которые дал ему Афонюшка, хватило бы только навести фундамент.
Он лежал на траве и кусал красную головку колючего татарника.
Рядом валялось ружьё и с чёсаной паклей кожаная пороховница.
Тихо качались кусты, по хвоям щелкали расперившиеся шишки, и шомонила вода.

  (часть первая)
  •  

Она случайно повернулась к окну и вся похолодела. У окна, прилепившись к стеклу, на неё смотрело мёртвое лицо Кости и, махнув туманом, растаяло.
— Зовёт, — крикнула она, — умереть зовёт, — и выбежала наружу.
Рассвет кидал клочья мороки, луга курились в дыму, и волны плясали.
В камышах краснел мокрый сарафан, и на берегу затона, постряв на отцветшем татарнике, трепался на ветру платок.
Чёрная дорога, как две тесьмы, протянулась, резко выдолбив колеи, и вилась змеёй на гору.[1]

  (часть третья)
Очерк о США.
  •  

Здания, заслонившие горизонт, почти упираются в небо. Над всем этим проходят громаднейшие железобетонные арки. Небо в свинце от дымящихся фабричных труб. Дым навевает что-то таинственное, кажется, что за этими зданиями происходит что-то такое великое и громадное, что дух захватывает.

  •  

Тот, кто знает Америку по Нью-Йорку и Чикаго, тот знает только праздничную или, так сказать, выставочную Америку.

  •  

Владычество доллара съело в них все стремления к каким-либо сложным вопросам. Американец всецело погружается в «Business» и остального знать не желает.

  •  

Сила железобетона, громада зданий стеснили мозг американца и сузили его зрение. Нравы американцев напоминают незабвенной гоголевской памяти нравы Ивана Ивановича и Ивана Никифоровича.
Как у последних не было города лучше Полтавы, так и у первых нет лучше и культурней страны, чем Америка.
— Слушайте, — говорил мне один американец, — я знаю Европу. Не спорьте со мною. Я изъездил Италию и Грецию. Я видел Парфенон. Но всё это для меня не ново. Знаете ли вы, что в штате Теннесси у нас есть Парфенон гораздо новей и лучше?

«Словесные орнаменты», 1921

править
  •  

У собратьев моих нет чувства родины во всем широком смысле этого слова, поэтому у них так и несогласованно все. Поэтому они так и любят тот диссонанс, который впитали в себя с удушливыми парами шутовского кривляния ради самого кривляния. — «Быт и искусство»

Письма

править
  •  

Как нелепа вся наша жизнь. Она коверкает нас с колыбели, и вместо действительно истинных людей выходят какие-то уроды. — осень 1912

  •  

Человек! Подумай, что твоя жизнь, когда на пути зловещие раны. Богач, погляди вокруг тебя. Стоны и плач заглушают твою радость. Радость там, где у порога не слышны стоны. — осень 1912

  •  

Жизнь… Я не могу понять её назначения, и ведь Христос тоже не открыл цель жизни. Он указал только, как жить, но чего этим можно достигнуть, никому не известно. […] Да, однако если это тайна, то пусть ей и останется. Но мы все-таки должны знать, зачем живем. […] зачем она, жизнь? Зачем жить? На все её мелочные сны и стремления положен венок заблуждения, сплетенный из шиповника. Ужели так и невозможно разгадать? — 1912-1913

  •  

Христос для меня совершенство. Но я не так верую в него, как другие. Те веруют из страха, что будет после смерти? А я чисто и свято, как в человека, одарённого светлым умом и благородною душою, как в образец в последовании любви к ближнему. — осень 1914

  •  

Что сказать мне вам об этом ужаснейшем царстве мещанства, которое граничит с идиотизмом? Кроме фокстрота, здесь почти ничего нет, здесь жрут и пьют, и опять фокстрот. Человека я пока ещё не встречал и не знаю, где им пахнет. В страшной моде Господин доллар, а на искусство начихать — самое высшее мюзик-холл. Я даже книг не захотел издавать здесь, несмотря на дешевизну бумаги и переводов. Никому здесь это не нужно… Пусть мы нищие, пусть у нас голод, холод и людоедство зато у нас есть душа, которую здесь сдали за ненадобностью в аренду под смердяковщину. — А. Сахарову из Европы, 1922

  •  

Перед отъездом из Европы в Америку я вспомнил про «дым отечества», про нашу деревню, где чуть ли не у каждого мужика в избе спит телок на соломе или свинья с поросятами, вспомнил после германских и бельгийских шоссе наши непролазные дороги и стал ругать всех цепляющихся за «Русь», как за грязь и вшивость. С этого момента я разлюбил нищую Россию… С того дня я ещё больше влюбился в коммунистическое строительство. — 1922-1923

Отдельные статьи о произведениях

править

Цитаты о Есенине

править
  •  

Проплясал, проплакал дождь весенний,
Замерла гроза.
Скучно мне с тобой, Сергей Есенин,
Подымать глаза...

  Сергей Есенин, «Проплясал, проплакал дождь весенний...», 1917
  •  

Не устрашуся гибели,
Ни копий, ни стрел дождей, ―
Так говорит по Библии
Пророк Есенин Сергей.
Время мое приспело,
Не страшен мне лязг кнута.
Тело, Христово тело,
Выплевываю изо рта.
Не хочу восприять спасения
Через муки его и крест:
Я иное постиг учение
Прободающих вечность звезд.

  Сергей Есенин, «Инония» (Пророку Иеремии), 1918
Основная статья: Цитаты о Сергее Есенине

Источники

править
  1. Есенин С. А. Полное собрание сочинений в 7 томах. — М.: Наука; Голос, 1997 г. — Том 5. (Проза).

См. также

править