Новоселье (альманах)

«Новоселье» — альманах, изданный А. Ф. Смирдиным в двух частях в 1833 и 1834 годах, с добавлением третьей при переиздании 1845-46 годов.

Цитаты

Простой случай — перемещение книжного магазина моего на Невский проспект (19 февраля 1832) доставил мне счастие видеть у себя на новоселье почти всех известных литераторов. <…> Гости литераторы из особой благосклонности ко мне вызвались, по предложению Василия Андреевича Жуковского, подарить меня на новоселье каждый своим произведением, и вот дары, коих часть издаю ныне. Присланных статей достаточно было бы для составления другой такой же книги. Но от приговора просвещённой публики зависеть будет, должен ли я в память моего новоселья сделать подобное издание и в будущем году…

— предисловии издателя (с. V—VII)

Об альманахе

… Александр Филиппович Смирдин <…> в минувшем декабре открыл книжный свой магазин <…> и библиотеку для чтения. <…> В прошедшую пятницу, 19-го февраля, открыл он сию библиотеку празднеством, на которое пригласил многих литераторов и других любителей просвещения. <…> После обеда, гости, желая возблагодарить хозяина за радушное угощение и удовольствие, доставленное ли приятною беседою, положили составить общими трудами альманах: Новоселье А. Ф. Смирдина. Каждый обязался сообщить для сего статью…

— Николай Греч, «Письмо к В. А. Ушакову», 23 февраля 1832

После обеда, когда поднесли мне лист бумаги, на котором написаны были имена литераторов, изъявивших желание составить для нас альманах, — я, взглянув на список, забоялся, чтобы гласные буквы, в некоторых из сих имён, не заревели от ужаса, встретясь с согласными буквами в других именах, отвергающих союз даже в грамматике. Если бы все сии имена закупоришь в бутылку, думал я, но бутылка верно лопнула б от брожения. Хорошо, что эти имена встретились за бутылкой!..

— Фаддей Булгарин, «Ничто, или Альманачная статейка о ничём (Письмо к А. Ф. Смирдину)», 9 ноября 1832

• см. Осип Сенковский, рецензию на 2-ю часть, май 1834

• см. вероятно, Николай Надеждин, рецензию на 2-ю часть, июнь 1834

В начале тридцатых годов мода на альманахи кончилась, и, несмотря на то, лучший русский альманах вышел в 1833 году <…>. Впрочем, в этом лучшем альманахе всё-таки балласта было больше, чем хорошего; так, например, в первой части на семь весьма плохих статей <…> было хороших только «Бал» и «Бригадир» князя Одоевского да ещё разве «Антар» г. Сенковского и смешные сказки Барона Брамбеуса, да статьи две серьёзного содержания других писателей. Впрочем, плохие стихотворения <…> с избытком вознаграждались «Домиком в Коломне» Пушкина, превосходною пьесою Баратынского «На смерть Гёте» и пятью баснями Крылова. В прозаическом отделе второй части «Новоселья» была напечатана «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем» Гоголя; этого довольно, чтоб простить всё остальное. По объёму «Новоселье» между прежними альманахами походило на слона между воробьями. По всему было видно, что такой альманах мог издать только книгопродавец, сбиравшийся издавать журнал.

— Виссарион Белинский, рецензия на сборник «Вчера и сегодня», апрель 1845

Первый том «Новоселья», вышедший в 1833 году, был предвестием «Библиотеки для чтения» — журнала, который совершенно изменил литературные нравы и обычаи… <…> её неотъемлемая заслуга — в прошедшем. Со времени её появления и журналы, и книги, и повести, и статьи — всё это переменило прежние микроскопические размеры на гигантские. <…> Чем новым и свежим отзывался этот альманах? И по наружности он не был похож на прежние, микроскопические альманахи, состоявшие из мелких стихотворений да из крохотных отрывков из небольших повестей и поэм. <…> Альманах может быть издан, пожалуй, десять раз сряду, но непременно на таком условии, чтоб все эти десять изданий шли непрерывно одно за другим, с короткими промежутками времени между одним и другим. Это свидетельствовало бы о необыкновенном успехе альманаха, который желало бы иметь в руках огромное число читателей. Но альманах, которого успех в своё время был хорош, и притом в такой мере, что одного издания достало для всех, желавших купить его, — вдруг ни с того, ни с сего издать этот альманах в другой раз через десять с лишком лет… <…> всё, что было лучшего в этом альманахе, т. е. статьи <…> известных писателей, давно уже перепечатаны в полных изданиях их сочинений. Что же остаётся в «Новоселье» неперепечатанного? — Статьи Барона Брамбеуса, уже значительно поблекшие, уже едва возбуждающие улыбку там, где тогда заставляли хохотать? <…> Неужели статьи: «Киевские ведьмы», «Омар и просвещение» [и т. п.]?.. Воля ваша, а нам кажется, что публика охотно уволила бы издателя от перепечатки всего этого хлама… Кажется, «Новоселье» и само это чувствовало и потому почло за нужное во втором издании попринарядиться щёголем по последней моде: оно явилось в лучшем формате, на лучшей бумаге, напечатанное лучшим шрифтом и украсилось картинками и политипажами… Не знаем, помогут ли ему эти прикрасы…

— Виссарион Белинский, рецензия на 2-е издание «Новоселья», декабрь 1845

1833

	… признаюсь, от целого собрания русского Парнаса я ожидал более.
	— Николай Полевой, письмо В. И. Карлгофу 10 марта

Точно, литература наша вся в этой книге, со всеми знаменитыми именами, со всеми недостатками и достоинствами, со всею щепетильностью и бесхарактерностью своею и — прибавим к сожалению — с безнадёжностью на будущее! <…> Концерты аматёров давно вошли в пословицу; но русские литераторы почти все аматёры, а не артисты по призванию внутреннему или по силе обстоятельств. Посему не дивитесь, что концерт, данный ими А. Ф. Смирдину, иногда грешит и против теории искусства, и против исполнения: его разыгрывали не художники, а любители, для которых литература есть мимолётное, приятное и довольно весёлое занятие.

— Николай Полевой, рецензия, март

Коротко сказать, сие издание представляет в себе как будто сокращённым выражением наших средств и успехов, венцом нашей библиографии <…>. Конечно, наши московские изделия по большей части не так гладки, но зато и не пусты, как петербургские, где часто скользишь, как по паркету, не спотыкаясь ни на свежей мысли, ни на глубоком чувстве… <…> Из рассмотрения статей, составляющих Новоселье, видно, что в литературе нашей есть движение, но нет цели, есть деятельность, но нет предмета… Только один г. Булгарин писал прямо и определительно о ничём: все прочие думали о чём-то, хотели написать что-то… <…> Какая-то общая неопределённая потребность выпечатывается на их произведениях… Вообще сия потребность выражается стремлением к оригинальному, к самобытному.

— Николай Надеждин, рецензия, май

Сажай жёлуди и жди дубовой рощи, но в ожидании не худо иметь и «Новоселье», хотя из старого леса выстроенное, но по крайней мере порядочно и довольно светло расположенное, так что не нужно и в полдень ходить со свечою. Вековые дубы — творение рук Божиих, <…> а наше человеческое дело — строить лачужки, «Новоселия», где рядом с Жуковским — Хвостов; где я профилем, а Булгарин во всю харю; где мёд с дёгтем, но и дёготь с мёдом; где всё новое только заново подкрашено, а выделано из старого.

— Пётр Вяземский, письмо А. И. Тургеневу 20 августа 1833