Арап Петра Великого

«Арап Петра Великого» — начатый Александром Пушкиным исторический роман о его деде Абраме (Ибрагиме) Ганнибале, над которым он работал с 31 июля до сентябрь 1827 года. В 1829 и 1830 годах напечатаны два отрывка под заглавием «Главы из исторического романа». Название роману дали редакторы после смерти Пушкина при первой публикации в 1837.

Цитаты

— По мне жена как хочешь одевайся: хоть кутафьей, хоть болдыханом; только б не каждый месяц заказывала себе новые платья, а прежние бросала новёшенькие. Бывало, внучке в приданое доставался бабушкин сарафан, а нынешние робронды — поглядишь — сегодня на барыне, а завтра на холопке. Что делать? разорение русскому дворянству! беда, да и только. — глава IV

— Изо всех молодых людей, воспитанных в чужих краях (прости господи), царский арап всех более на человека походит. — Конечно, <…> человек он степенный и порядочный, не чета ветрогону… Это кто ещё въехал в ворота на двор? Уж не опять ли обезьяна заморская? Вы что зеваете, скоты? — продолжал он, обращаясь к слугам, — бегите, отказать ему; да чтоб и впредь… — глава IV

«Жениться! — думал африканец, — зачем же нет? ужели суждено мне провести жизнь в одиночестве и не знать лучших наслаждений и священнейших обязанностей человека потому только, что я родился под [15] градусом? Мне нельзя надеяться быть любимым: детское возражение! разве можно верить любви? <…> Отказавшись навек от милых заблуждений, я выбрал иные обольщения — более существенные. <…> Свадьба с молодою Ржевскою присоединит меня к гордому русскому дворянству, и я перестану быть пришельцем в новом моём отечестве. От жены я не стану требовать любви, буду довольствоваться её верностию, а дружбу приобрету постоянной нежностию, доверенностию и снисхождением». — глава V

… Корсаков сказал Ибрагиму: <…> — Брось эту блажную мысль. Не женись. Мне сдаётся, что твоя невеста никакого не имеет особенного к тебе расположения. Мало ли что случается на свете? <…> Нельзя надеяться на женскую верность; счастлив, кто смотрит на это равнодушно! Но ты!.. С твоим ли пылким, задумчивым и подозрительным характером, с твоим сплющенным носом, вздутыми губами, с этой шершавой шерстью бросаться во все опасности женитьбы?.. — глава VI

О романе

	… опыт его в романе был вовсе неудачен, <…> брошен был поэтом неконченный: он лучше снисходительных друзей своих и поклонников умеет оценять самого себя.
	— Николай Полевой, «Борис Годунов». Сочинение Александра Пушкина, январь 1833

	Видно, что Пушкин изучал много век Петра и готовил материялы для того, чтобы со временем начертать большую и полную картину. И в том немногом, что написал он, сколько отгадано подробностей!
	— Степан Шевырёв, «Сочинения Александра Пушкина». Томы IX, X и XI, 1841

Как живо и верно обрисованы лёгкие очерки Петра и современного и, так сказать, насильственно создаваемого им общества. Как увлекательно и могущественно переносят они читателя в эту эпоху. Истории прагматической, истории политической, учебной истории здесь нет. Здесь мимоходом только, так сказать, случайные прикосновения к истории. Но сколько нравственной и художественной истины в этих прикосновениях.

— Пётр Вяземский, «Взгляд на литературу нашу в десятилетие после смерти Пушкина», 1847, 1874

[В 1826 г.] Пушкин <…> познакомился с С. Ф. Пушкиной, своей дальней родственницей, и влюбился в неё. <…> Слова Корсакова о наружности Ибрагима [в гл. VI] заключают в себе словесный автопортрет Пушкина, они словно писаны перед зеркалом. Но главное здесь, конечно, намёк на «опасности женитьбы», на то, что арап не сумеет «смотреть равнодушно» на возможные измены жены. <…> Собираясь жениться на Софии Федоровне, Пушкин, как и его герой, заранее страшился своей бурной ревности. Из этого сватовства ничего не вышло. Мы не знаем в точности, каков был ответ невесты, но красноречивее всяких слов было то, что не прошло и месяца после пушкинского предложения, как она уже повенчалась с тем самым Паниным, которым Пушкин просил Зубкова её «настращать». Только узнав об этой свадьбе, Пушкин должен был до конца понять, как близок он был к несчастию — очутиться в толпе обманутых мужей. Спустя несколько месяцев, в деревне, словно бы радуясь сознанию избегнутой опасности, вознамерился он описать «ужасный семейственный роман» своего черного предка.

— Владислав Ходасевич, «Прадед и правнук», 1925

Виссарион Белинский

	Какая простота и вместе глубокость! <…> Да, если бы Пушкин кончил этот роман, то русская литература могла бы поздравить себя с истинно художественным романом;..
	— «Литературная хроника», март 1838

	Как полный представитель духа своего времени, он также покушался на роман, <…> его прозаические опыты далеко не равны стихотворным. <…> Может быть, в этом заключается причина того, что и роман, так давно начатый, не был кончен.
	— «Герой нашего времени», июнь 1840

	… повесть со времени появления Марлинского до Гоголя, играла роль ученицы и только в отрывке из романа Пушкина «Арап Петра Великого» на минуту явилась <…> маэстро.
	— «Русская литература в 1841 году», декабрь

Эти семь глав неконченного романа, из которых одна упредила все исторические романы гг. Загоскина и Лажечникова, неизмеримо выше и лучше всякого исторического русского романа, порознь взятого, и всех их, вместе взятых. Перед <…> этими семью главами неоконченного «Арапа Петра Великого» бедны и жалки повести г. Кукольника, содержание которых взято из эпохи Петра Великого и которые всё-таки не лишены достоинства… Но это вовсе не похвала «Арапу Петра Великого»: великому небольшая честь быть выше пигмеев, — а больше его у нас не с кем сравнивать.

— «Сочинения Александра Пушкина», статья одиннадцатая и последняя, январь 1846