Татьяна Вечорка
Татья́на Вечо́рка (наст. имя Татьяна Владимировна Толстая, в девичестве Ефимова, 1892-1965) — русская советская поэтесса, прозаик, переводчица. Автор поэтических сборников «Магнолии», «Треть души», «Соблазн афиш»; романов «Бестужев Марлинский» «Детство Лермонтова», а также воспоминаний о Блоке, Маяковском, Хлебникове, Пастернаке.
Татьяна Вечорка | |
Статья в Википедии |
Цитаты из стихотворений разных лет
правитьПариж! на улицах твоих, | |
— «Париж», 1915 |
— «Павловск», 1916 |
Как разноцветная струна, | |
— «Пусть громче улиц стук глухой...», 1916 |
— «Концерт», 1918 |
— «Эскиз» (А.Кручёных), 1918 |
— «Библиофил» (И. Н. Розанову), до 1919 |
Здесь плющ и камень. Ключ взял сторож. | |
— «Могила Грибоедова», 1919 |
Я сказал ему: «В вас есть что-то божественное | |
— из поэмы «Правоведы», 31 мая 1919 |
Осень была слишком ранней, | |
— из поэмы «Правоведы», 31 мая 1919 |
За окном весна в зеленом опереньи | |
— из поэмы «Правоведы», 31 мая 1919 |
Цитаты из поэтических переводов
правитьВесенний день. Пускай далек он – | |
— Кара-Дарвиш, «Сирень» (Посв. Вере Д.) |
Тебя, богиня, женщина всегда, | |
— Кара-Дарвиш, «Женщине — тебе одной» (посв. одной прекрасной женщине, имя которой, увы, давно забыто мною…) |
Всем фарисеям я — деспот, лжецам я — жестокий сатрап, | |
— Кара-Дарвиш, «Кто я» (Посвящается другу-человеку) |
Двугорбый выкидыш сухой и жаркой пыли, | |
— Григол Робакидзе, «Верблюд» |
Хрипло стонет вблизи оркестр исступленный, | |
— Тициан Табидзе, «Король балагана» |
Цитаты из повестей
правитьЧетыре девицы Лермантовы, молодая новобрачная Пожогина-Отрашкевич и сирота Юленька, воспитанница Арсеньевых, ухаживали за Марией Михайловной и заставили ее поужинать после дороги. Едва Маша одолела яичницу, сейчас же внесли самовар, стол уставили вареньями, домашней пастилой и пирогами. Девицы оживленно рассказывали подробности свадьбы Дунечки и расспрашивали, что Машенька видала в столицах. Брат Юрий рассказывал, сколько там удовольствий, и жалел, что должен отныне жить в деревне. Машенька рассеянно спросила: | |
— «Детство Лермонтова», 1955 |
Однажды он вышел в сад и обратил внимание, что снег стал таять, а на деревьях обозначились почки. Он вздрогнул от нетерпения: наступает весна, значит, скоро ехать в Москву? Как только дорога просохнет, и можно будет двинуться. О, если бы люди изобрели ковры-самолеты и на них можно было бы путешествовать в любое время года! | |
— «Детство Лермонтова», 1955 |
Когда Миша думал о Москве, сердце его начинало биться сильнее обычного. Он видел перед собою блистающий, златоглавый Кремль, видел улицы большого города, представлял себе людей, с которыми ему хотелось познакомиться и говорить. Новая жизнь, широкая, величавая, как течение Москвы-реки, мерещилась ему, и он прикрывал глаза, мечтая как можно дольше удержать лучезарное видение.[4] | |
— «Детство Лермонтова», 1955 |
У крыльца собрались не только дворовые, — пришли крестьяне из Тархан и из деревни Новоселовки, отныне переименованной в Михайловское. Все они заполнили двор и стали у ворот, провожая в Москву юного Лермантова. Они принесли полевые цветы, зеленые ветки берез, как на троицу, и столпились вокруг возка с поклонами и приветствиями, а Миша, взволнованный, веселый, с одними целовался, другим пожимал руку. Дворовые мальчики собрались стайкой; Миша долго с ними прощался. | |
— «Детство Лермонтова», 1955 |
Цитаты из мемуаров
правитьПолгода, как ушли белые, и Баку перекраивался и перестраивался согласно новым порядкам. | |
— «Воспоминания о Хлебникове» (1920 год. Конец ноября), ноябрь 1924 |
Позвать его к нам было нельзя из-за постоянного уплотнения. Просила его притти к брату — у него ещё была большая комната. | |
— «Воспоминания о Хлебникове» (1920 год. Конец ноября), ноябрь 1924 |
Помню — два его рассказа о себе. | |
— «Воспоминания о Хлебникове» (1920 год. Конец ноября), ноябрь 1924 |
Другой рассказ ещё типичнее. | |
— «Воспоминания о Хлебникове» (1920 год. Конец ноября), ноябрь 1924 |
Эти две встречи особо запомнились, потому что потом мы ежедневно сталкивались в Кавросте и Хлебников стал доверчивее и сообщительнее. | |
— «Воспоминания о Хлебникове» (1920 год. Конец ноября), ноябрь 1924 |
Приехавший в Баку Кручёных почти еженедельно выступал, и каждое его выступление производило переполох: и пугались, и, главным образом, удивлялись, что „такой славный молодой человек” целыми вечерами толкует о буквах, да о сдвигах, и во всём умеет отыскать либо тайное неприличие, либо такой смешной недостаток, что трудно было возвращаться с уважением к тем авторам, что он разбирал. | |
— «Воспоминания о Хлебникове» (1920 год. Конец ноября), ноябрь 1924 |
Но тут началось. | |
— «Воспоминания о Хлебникове» (1920 год. Конец ноября), ноябрь 1924 |
— Поэт, говорите?! Замечательный поэт? Так я и поверил! Юродивый он, да ещё наглый! Поэт!.. | |
— «Воспоминания о Хлебникове» (1920 год. Конец ноября), ноябрь 1924 |
Цитаты о Татьяне Вечорке
правитьМать писательницы Либединской, Татьяна Толстая, поэтесса с псевдонимом Татьяна Вечорка, вспоминала, что её подруга Сонечка (фамилия, как принято говорить ныне, в редакции имеется!), «тургеневская девушка» с мягкой длинной косой и кожей в родинках, подкрадывалась к дверной ручке Блока на лестнице и обцеловывала ее.[5] | |
— Вячеслав Недошивин, «Прогулки по Серебряному веку», 2012 |
Татьяна Вечорка, о которой я уже вспоминал, писала, как однажды, на каком-то «сборном концерте» в консерватории, вдруг близко увидела Блока и не только влюбилась в него, но, кажется, обратила на себя и его внимание. «Я была в десятом ряду — впереди, в девятом, было много пустых мест, — вспоминала она. — Между номерами вошел Блок и сел наискосок впереди меня… Я начала его с жадностью разглядывать… Лицо — ровного кирпичного оттенка. Прекрасный овал лица, но челюсть безвольно отвалившаяся, зато глаза в морщинистых мешках — ужасные глаза, так много знающие и вместе с тем беспокойные, — “цвели и пели” …» Потом на сцену вышла Андреева-Дельмас и запела блоковские «Свечечки и вербочки». Он, пишет Вечорка, встрепенулся и, улыбаясь, начал глядеть вокруг, как бы ища сочувствия. «Случайно поглядел на меня и, верно, остался доволен моим восторженным взглядом, так как улыбнулся и потом часто оборачивался, разглядывая меня всю, искоса опуская глаза». В антракте, между стульями у прохода, он наклонился к ней «изящным, но чисто мужским движением» и пробормотал: «Темная осенняя ночь» (на ней было черное шифоновое с золотыми точками платье). «Такая пошлость в губах Блока и его замашки — простых смертных шалопаев, — пишет Вечорка, — меня до того изумили, расстроили и испугали, что я бросилась в дамскую комнату, где сидела на кушетке весь антракт в припадке отчаянного сердцебиения. Когда уже стемнело в коридоре, я пошла на свое место, но в коридоре увидела, что он стоит, облокотившись спиной на балюстраду, фамильярно изогнувшись и играя не то цепью, не то длинным ожерельем Андреевой. Думала, что пройду незаметно, но он опять откинулся, повернулся ко мне и что-то сказал, чего я не разобрала, потому что бросилась в зал. (Почему, — спрашивает себя она, — я испугалась Блока: цепь мысли — Блок прекраснее всех, кого я знаю, могу ни в чем не отказать ему — я же девушка, он не женится — трагедия мамы…)» Последний раз Вечорка встретила его на углу Невского и Литейного. Вдруг, пишет она, «чудеснейшие молодые синие цветущие глаза… засияли навстречу». Блок в синем пальто и мягкой шляпе улыбнулся ей, а на нее неожиданно напали «и нервность, и томление», и она не нашла в себе сил обернуться на поэта…[5] | |
— Вячеслав Недошивин, «Прогулки по Серебряному веку», 2012 |
Цитаты о Татьяне Вечорке в стихах
править— Татьяна Вечорка, «Стоя в цилиндре оранжевой комнаты...», 1916 |
Источники
править- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Татьяна Вечорка, Портреты без ретуши: стихотворения, статьи, дневниковые записи, воспоминания. — М.: Дом-музей М. Цветаевой, 2007 г.
- ↑ 1 2 3 Вечорка Т. Соблазн афиш. — Баку: [Б. и.], 1920 г. — стр. 8-14
- ↑ 1 2 3 Кара-Дарвиш (1872–1930). Песни бунтующего тела; Кто я; Пер. с арм. Татьяны Вечорки. — Тифлис: Шреш, 1919 г.
- ↑ 1 2 3 4 Толстая Т. В. (Вечорка). Детство Лермонтова: повесть. — Москва : Детская Литература, 1964 г. — 398 с.
- ↑ 1 2 В. М. Недошивин. «Прогулки по Серебряному веку». — Санкт-Петербург, «АСТ», «Астрель» 2012 г.
Ссылки
править- Татьяна Вечорка (Ефимова, Толстая)