«Евгений Онегин», роман в стихах, глава VII (Булгарин)

«Евгений Онегин», роман в стихах, глава VII — рецензия Фаддея Булгарина, опубликованная без подписи в 1830 году. Этот очередной полемический выпад против Александра Пушкина имел ощутимый оттенок политического доноса — Пушкину было поставлено на вид молчание о «великих подвигах русских современных героев». С небывалой ранее в русской критике о Пушкине решительностью прозвучал и эстетический приговор его новому произведению.

Цитаты

Медленное траурное шествие «Литературной газеты» и холодный приём, оказанный публикою поэме «Полтава», <…> служат ясным доказательством, что очарование имён исчезло. И в самом деле, можно ли требовать внимания публики к таким произведениям, какова, например, глава VII «Евгения Онегина»? Мы сперва подумали, что это мистификация, просто шутка или пародия, и не прежде уверились, что эта глава VII есть произведение сочинителя «Руслана и Людмилы», пока книгопродавцы нас не убедили в этом. Эта глава VII — два маленькие печатные листика — испещрена такими стихами и балагурством что в сравнении с ними даже «Евгений Вельский» кажется чем-то похожим на дело. Ни одной мысли в этой водянистой VII главе, ни одного чувствования, ни одной картины, достойной воззрения! Совершенное падение, chute complète! <…> Мы думали, что автор Руслана и Людмилы устремился за Кавказ, чтоб напитаться высокими чувствами поэзии, обогатиться новыми впечатлениями и в сладких песнях передать потомству великие подвиги русских современных героев. Мы <…> ошиблись. Лиры знаменитые остались безмолвными, и в пустыне нашей поэзии появился опять Онегин, бледный, слабый… сердцу больно, когда взглянешь на эту бесцветную картину.

Все вводные и вставные части, все посторонние описания так ничтожны, что нам верить не хочется, чтоб можно было печатать такие мелочи! <…> Великий Байрон уж так утомил нас всеми этими выходками, что мы сами чувствуем невольное томление, слыша беспрерывное повторение одного и того же. <…> в строфе X, вас уведомляют, что Олинька, за которую убит Ленский, вышла замуж за улана. Об нём никто не грустит, и очень хорошо. <…> Ныне грустят так, из ничего, а о смерти друзей не беспокоятся. И дельно. Вслед за этим описание вечера: Был вечер. Небо меркло. Воды Струились тихо. Жук жужжал. Вот является новое действующее лицо на сцену: жук! Мы расскажем читателю о его подвигах, когда дочитаемся до этого. Может быть, хоть он обнаружит какой-нибудь характер. — шутку о жуке Пушкин назвал «довольно смешной» в <Опровержении на критики> (1830)

О том, что Онегин есть неудачное подражание Чайльд-Гарольду и Дон-Жуану, давно уже объявлено было в русских журналах. — сравнение с этими поэмами было общим местом русской критики, но о «неудачном подражании» не говорилось никогда

Начинается описание московской жизни и общества. Здесь поэт взял обильную дань из «Горя от ума» и, просим не прогневаться, из другой известной книги. Из «Горя от ума» являются архивные юноши и дранье за уши Хлестовой, тот же французик из Бордо, тот же шпиц, тот же клуба член исправный, тот же глухой князь Тугоуховский, тот же муж, Платон Михайлович, и, словом, много всего, весьма много кое-чего в перифразах.

О рецензии

	… знаменитая статья, <…> в которой произведение было, что называется, втоптано в грязь.
	— Виссарион Белинский, «Журнальные и литературные заметки», июнь 1842

1830

	Меня окружают светские люди, и притом люди, чуждые литературных споров и, следовательно, вполне беспристрастные <…>. Ещё вчера мои гости наперебой превозносили эту самую седьмую песнь. <…> Словом, совершенный успех [газета] называет полным падением <…>. Но когда в том же сегодняшнем номере этого листка я читаю такие же нападки на «Полтаву», <…> которую почитают одним из самых прекрасных творений нашего Поэта, <…> невольно начинаешь думать, что издатель «Северной пчелы» потешается над нами! — орфография исправлена; вероятно, она приложила вырезку с рецензией П. А. Плетнёва, которую и перепечатали 24 марта
	Entourée de monde et de monde étranger aux débats littéraires et, par conséquent, entièrement impartial — combien ai-je du être surprise de tout ce que j’ai lu aujourd’hui! Hier encore, chez moi tous louaient à l’envie ce septième chant. <…> Enfin réussite complète veut dire chute complète <…>. Mais quand dans cette même feuille d’aujourd’hui je vois aussi attaquer le poème de Poltava, <…> admiré et estimé comme un des plus beaux ouvrages de notre Poète — <…> on serait tenté vraiment de croire que l’éditeur de L’Abeille du Nord nous mystifie!
	— Елизавета Хитрово, письмо издателю газеты (вероятно, «Русского инвалида», А. Ф. Воейкову), 22 марта

	… опять несправедливейшая и пошлейшая статья, направленная против Пушкина; <…> наверное, будет продолжение; поэтому предлагаю призвать Булгарина и запретить ему отныне печатать какие бы то ни было критики на литературные произведения; и, если возможно, запретить его журнал.
	… nouveau un article de plus plat et de plus injuste, dirigé contre Пушкин; <…> doit avoir une suite: je vous engage donc de faire venir Булгарин et de lui défendre dorénavant d’y insérer telle critique que cela soit d’ouvrages littéraires; et s’il est possible de défendre son journal.
	— Николай I, письмо А. Х. Бенкендорфу 22 марта

	Приказание Вашего Величества исполнены: Булгарин не будет продолжать свою критику на «Онегина». <…> Перо Булгарина, всегда преданное власти, сокрушается над тем, что путешествие за Кавказскими горами и великие события, обессмертившие последние годы, не придали лучшего полёта гению Пушкина. Кроме того, московские журналисты ожесточённо критикуют «Онегина». — на тот момент из московских была лишь рецензия в «Галатее»; Бенкендорф послал также булгаринского «Димитрия Самозванца» и неподписанную рецензию (А. А. Дельвига) из «Литературной газеты» (Т. 1, № 14, 7 марта, с. 113), чтобы император убедился, «как нападают на Булгарина», однако Николай согласился с ней, добавив: «впрочем, если критика эта будет продолжаться, то я, ради взаимности, буду запрещать её везде»
	Les ordres de Votre Majesté Impériale sont exécutés; Boulgarin ne continuera pas sa critique sur Onégin. <…> La plume de Boulgarin toujours fidèle à l’autorité déplore que le voyage au delà des monts Caucases, et les grands évènements qui ont immortalisé ces dernières années, n’aient pas donné un plus bel essor au génie de Pouschkin. Onégin est cruellement critiqué d’ailleurs par les journalistes de Moscou.
	— ответ Бенкендорфа

Я. Я знал давно, что этому когда-нибудь… а надо будет случиться!.. Раненько, правда, немножко; ну — да ныне век такой!.. Шагает исполински: совесть и правду хвостом застилает, мелкие приличия — перепрыгивает… <…> Тленский. От тебя сыры боры загорелися!.. <…> не из твоего ли арсенала взято оружие, коим изменническая рука замышляет поразить «Онегина»? <…> Я. От мыслей не смею отказываться; в язык — уже не вступаюсь! <…> Да и давно ли «Северная пчела» стала дорожить своими воззрениями? С каким рабским подобострастием взирала она ещё недавно на самую ничтожную блёстку, кинутую Пушкиным в «Радугу»? <…> А теперь!.. из того же дупла — о тех же вещах — и какие вести!.. <…> Пахом Силич. Наша «Пчёлка» насмешливо называет бедного жука <…> новым действующим лицем романа; и дожидается, не покажет ли по крайней мере он в себе характера!.. Бедняжка! Она не примечает, что эти два слова: Жук жужжал — обрисовывают характер нового действующего лица, если только можно так назвать бедное насекомое, гораздо лучше, вернее и полнее, чем четыре полновесные тома — характер Димитрия Самозванца…

— Николай Надеждин, рецензия на ту же главу, 5 апреля

… прочли мы, будто бы Пушкин, описывая Москву, «взял обильную дань из „Горя от ума“ и <…> из другой известной книги». Седьмая глава «Евгения Онегина» лучше всех защитников отвечает за себя своими красотами, и никто, кроме «Северной пчелы», не найдёт в описании Москвы заимствований из «Горя от ума». И Грибоедов, и Пушкин писали свои картины с одного предмета: неминуемо и у того, и у другого должны встречаться черты сходные. <…> Не называет ли «Северная пчела» известною книгою «Ивана Выжигина»? <…> описание Москвы было написано [Пушкиным] прежде «Ивана Выжигина» и напечатано в «Северной пчеле» почти за год до появления сего романа.

— Антон Дельвиг

	В одном петербургском журнале хотят, кажется, одним разом уничтожить все пиитические достоинства, которыми столь щедро наделила Пушкина природа: подвиг трудный, и тем более, что требует от витязей жестокой борьбы с самими собою; ибо ещё так недавно они сражались за сии достоинства с открытой грудью…
	— вероятно, Пётр Шаликов, «„Евгений Онегин“. Глава VII», 24 апреля

• см. вторую половину статьи «Некоторые замечания о критических статьях в «Сыне отечества», в «Северной пчеле» и «Московском телеграфе», май (вероятно, Александра Муханова)