Общество любомудрия

«Общество любомудрия» — литературно-философский кружок, собиравшийся в Москве в 1823—1825 годах. Его участниками были: Владимир Одоевский (председатель), Дмитрий Веневитинов (секретарь), Иван Киреевский, Александр Кошёлев, Николай Мельгунов. Николай Рожалин, Владимир Титов, Степан Шевырёв. Иногда заседания посещали некоторые другие московские литераторы. После формального роспуска кружка, многие члены активно сотрудничали в журнале «Московский вестник».

Цитаты

	Классик. За тридцать лет до сего только тот говорил об Аристотеле, кто читал его; а ныне именно те чаще говорят об нём, которые его не читали! Тогда светский юноша почти стыдился произнести имя философа, опасаясь, чтобы не назвали его педантом; а ныне другая крайность: педантизм сделался любимою модою светских юношей!..
	— Михаил Дмитриев, «Второй разговор между Классиком и Издателем „Бахчисарайского фонтана“», март 1824

— Лучшее московское общество составляют, <…> в-третьих: чиновники, не служащие в службе, или матушкины сынки, то есть: задняя шеренга фаланги, покровительствуемой слепою фортуной. Из этих счастливцев большая часть не умеет прочесть Псалтыри, напечатанной славянскими буквами, хотя все они причислены в почёт русских антиквариев. Их называют архивным юношеством. Это наши петиметры, фашьонебли, женихи всех невест, влюблённые во всех женщин, у которых только нос не на затылке и которые умеют произнесть: oui и non. Они-то дают тон московской молодёжи на гульбищах, в театре и гостиных. Этот разряд также доставляет Москве философов последнего покроя, у которых всего полно чрез край, кроме здравого смысла; низателей рифм и отчаянных судей словесности и наук. — ответ членам Общества, резко критиковавшим его в «Московском вестнике»

— Фаддей Булгарин, «Иван Выжигин», 1829

	… видно, что общество московское ему известно только понаслышке. Где у нас юноши-философы? что за отдел людей Архивные юноши? Это кажется заметным только издали; вблизи это очень мелко. Есть отделы московского общества, гораздо более достойные сатирического бича.
	— Николай Полевой, рецензия на «Ивана Выжигина», март 1829

• см. Владимир Одоевский, «Новый год (Из записок ленивца)», 1831

	Вообще история литературных кружков с таким серьёзным направлением, каким отличался кружок Веневитинова, должна была бы входить значительным элементом в историю русской мысли, которая всегда пробивалась у нас этими узенькими дорожками, за неимением других, более широких и открытых путей.
	— Владимир Одоевский

Общество было особенно замечательно: оно собиралось тайно <…>. Тут господствовала немецкая философия <…>. Тут мы иногда читали наши философские сочинения; но всего чаще и по большей части беседовали о прочтённых нами творениях немецких любомудров. Начала, на которых должны быть основаны всякие человеческие знания, составляли преимущественный предмет наших бесед; христианское учение казалось нам пригодным только для народных масс, а не для нас, любомудров. <…> Мы собирались у кн. Одоевского, в доме Ланской (ныне Римского-Корсакова в Газетном переулке). Он председательствовал, а Д. Веневитинов всего более говорил и своими речами часто приводил нас в восторг. Эти беседы продолжались до 14 декабря 1825 года, когда мы сочли необходимым их прекратить, как потому, что не хотели навлечь на себя подозрение полиции, так и потому, что политические события сосредоточивали на себе всё наше внимание. Живо помню, как после этого несчастного числа князь Одоевский нас созвал и с особенной торжественностью предал огню в своём камине и устав и протоколы нашего Общества любомудрия.

— Александр Кошёлев

	Литературная критика, подобно философии, должна была, по мысли любомудров, стать наукой, философской эстетикой.
	— Всеволод Сахаров, «Движущая эстетика В. Ф. Одоевского», 1981