Капитан Немо

Капитан Немо (фр. Capitaine Nemo; лат. Nemo — «Никто») — герой романов Жюля Верна «Двадцать тысяч льё под водой» и «Таинственный остров». Создатель и капитан подводной лодки «Наутилус».

Капитан Немо

Статья в Википедии

Медиафайлы на Викискладе

Анализ и критика

Работаю с яростным пылом, мне пришла в голову прекрасная мысль, очень благодарная для сюжета. Надо, чтобы мой неизвестный не имел ни малейшего соприкосновения с остальным человечеством, от которого он полностью отделён. Он и не живёт на земле, он обходится без земли. Моря ему достаточно, но надо, чтобы море давало ему всё, вплоть до одежды и пищи. Никогда он не ступает ногой на какой-либо из материков. Даже если бы материки и близлежащие острова исчезли из-за нового всемирного потопа, он продолжал бы существовать как ни в чём не бывало, и <…> его ковчег будет построен лучше чем Ноев.

— Жюль Верн, письмо П.-Ж. Этцелю, 1866

Раз я не могу объяснить его ненависть, я умолчу о причинах её, как и о прошлом моего героя, о его национальности и, если понадобится, изменю развязку романа. Я не желаю придавать этой книге никакой политической окраски. Но допустить хоть на миг, что Немо ведёт такое существование из ненависти к рабовладению и очищает моря от работорговых судов, которых сейчас уже нет нигде, — значит, по-моему, идти неправильным путём. Вы говорите, что, [без разбора топя корабли], он совершает гнусность! А я Вам на это отвечаю: нет! Вспомните, каким был первоначальный замысел моей книги. Польский аристократ, чьи дочери были изнасилованы, жена зарублена топором, отец умер под кнутом, поляк, чьи друзья гибнут в холодной Сибири, — он понимает, что само существование польской нации под угрозой русской тирании! Если такой человек не имеет права топить русские фрегаты всюду, где они ему встретятся, значит, возмездие — пустое слово. Я бы в таком положении топил безо всяких угрызений совести. Пусть читатель предполагает то, что пожелает, в зависимости от своего умонастроения. Я не упомяну ни кнута, ни Сибири — это было бы слишком прямым намёком. Я не намерен заниматься политикой — для этого я не гожусь, да и политика здесь вообще ни при чём.

— Жюль Верн, письмо П.-Ж. Этцелю, ~1867

	Люди разделяющие с ним одиночество и опасности, беспредельно преданы своему капитану<…>. Но экипаж «Наутилуса» обезличен. <…> Этим ещё больше подчёркивается таинственность и величие личности Немо.
	— Евгений Брандис, «Жюль Верн. Жизнь и творчество», 1963

	Отберите у капитана Немо его «Наутилус» — и он потеряет девять десятых своего обаяния. Потому что чудесный корабль как техническая мысль неотделим от социального протеста, от трагического одиночества и всей романтичной личности этого борца за свободу.
	— Генрих Альтов, письмо Евгению Брандису до 1969

К счастью, возможно под влиянием сильного характера, который был создан им в «Двадцати тысячах льё под водой», Жюль Верн сумел вырваться из слишком узких рамок, в которые сперва сам пытался втиснуть своё воображение. Да и как мог бы он удовлетвориться ещё одной робинзонадой, когда сознанием его владел благородный образ Немо, предстающий у него гением моря. <…> Трудности, вызываемые дипломатическими соображениями, иногда идут на пользу делу: без них фигура Немо не имела бы своего величия. Капитан «Наутилуса» не просто патриот, преследуемый властями своей страны, но обобщённый образ человека, восставшего против несправедливости и тирании в обществе, где всем заправляют нации завоевателей. <…> Немо — персонаж любой эпохи, ибо он не столько реальный человек, сколько обобщённый образ человека: его странствование — это одиссея всего человечества, ищущего разрешения некоей важной проблемы большого масштаба, а не одного конкретного человека, пытающегося решить свои личные трудности более узкого характера. Он, как ни странно, является и прообразом человека наших дней — целиком предавшегося мятежу против всевозможных общественных ограничений.

— Жан Верн, «Жюль Верн», 1973

Примирение невозможно. Потому, что капитан Немо — Мститель. В этом, собственно, и заключается разгадка романа. Признаемся, несколько разочаровывающая. Начать с любимой идеи Виктора Гюго о том, что каждый человек, независимо от его происхождения и рода занятий, свободен, прежде всего свободен, и всегда должен оставаться свободным! — и закончить таким вот тысячу раз отработанным вариантом Александра Дюма-отца: неистребимой обидой на врагов, желанием отомстить каждому… Конечно, опытный политик Этцель сразу почувствовал это противоречие. <…> И упорно подталкивал писателя к более разумному решению поднятой проблемы. <…> Но чем Мститель — капитан Немо — привлекает наше внимание? Да хотя бы тем, что интуитивно понимает, что именно может спасти мир. Красота! — утверждает Жюль Верн. И везде это подчёркивает: красота мира! <…> Даже Робинзон Крузо, человек совершенно иной морали, задумывался над мерой своего вторжения в жизнь других людей. С такой точки зрения таинственный польский подводник, борющийся с русскими кораблями, выглядит предпочтительнее индуса, борющегося сразу против всего человечества. Как это ни печально, но капитан Немо ничего не даёт миру, он целиком замкнут на своих страданиях.

— Геннадий Прашкевич, «Жюль Верн» (ЖЗЛ), 2013