История Петра I

«История Петра I» — задуманная Александром Пушкиным монография, к которой в 1830-е годы он успел написать конспект архивных документов и заметки.

Цитаты об «Истории»

	Я только что прочёл ваши два стихотворения. <…> Вот вы, наконец, и национальный поэт; вы, наконец, угадали своё призвание. <…> Да, друг мой, пишите историю Петра Великого. <…> пусть говорят, что хотят — а мы пойдём вперёд; когда найдена […] одна частица подталкивающей нас силы, то второй раз её наверное найдёшь целиком.
	Voilà que je viens de voir vos deux pièces de vers. <…> Enfin, vous voilà poète national; vous avez enfin deviné votre mission. <…> Oui, mon ami, écrivez l'histoire de Pierre le Grand. <…> laissons-les dire — et avançons; quand l' on a deviné […] un bout de la puissance qui nous pousse, une seconde fois, on la dev[inera toute] entière, bien sûr.
	— Пётр Чаадаев, письмо Пушкину 18 сентября 1831

	Пушкин <…> сознавался, что историю Петра пока нельзя писать, т.е. не позволят печатать. Видно, что он много читал о Петре.
	— Александр Никитенко, дневник, 21 января 1837

Последнее время мы часто видались с [Пушкиным] и очень сблизились, <…> я находил в нём сокровища таланта, наблюдений и начитанности о России, особенно о Петре и Екатерине, редкие, единственные. <…> Никто так хорошо не судил русскую новейшую историю: он созревал для неё и знал и отыскал в известность многое, чего другие не заметили. Разговор его был полон жизни и любопытных указаний на примечательные пункты и на характеристические черты нашей истории. Ему оставалось дополнить и передать бумаге свои сведения.

— Александр Тургенев, письмо И. С. Аржевитинову 30 января 1837

В последнее время работа, состоящая у него на очереди, <…> была «История Петра Великого». Труд многосложный, многообъемлющий, почти всеобъемлющий. Это целый мир! В Пушкине было верное понимание истории <…>. Принадлежностями ума его были: ясность, проницательность и трезвость. Он был чужд всех систематических, искусственно составленных руководств; <…> он был им враждебен. Он не писал бы картин по мерке и объёму рам, заранее изготовленных, как то часто делают новейшие историки, для удобного вложения в них событий и лиц, предстоящих изображению. Он не историю воплощал бы в себя и в свою современность, а себя перенёс бы в историю и в минувшее. Он не задал бы себе уроком и обязанностью во что бы то ни стало либеральничать в истории и философничать умозрительными анахронизмами.

— Пётр Вяземский, «Взгляд на литературу нашу в десятилетие после смерти Пушкина», 1847, 1874

	Пытаться выдать Пушкина за выдающегося русского историка — попытка несостоятельная, на мой взгляд. Всякий историк — если это историк, а не компилятор, выступает с собственной своеобразной концепцией событий. <…> Но история Пугачёвского бунта и история Петра не более, чем заказная халтура…
	— Варлам Шаламов, письмо Л. М. Бродской 28 июня 1955

До сих пор не изжито ещё представление, будто обращение Пушкина к архивным делам Петровского времени почти ограничилось получением от царя разрешения «рыться в старых архивах». Между тем о работе Пушкина в петровских архивах свидетельствуют воспоминания современников и официальные документы. <…> ознакомиться с материалами иностранных архивов Пушкин, казалось, не мог: Николай I не выпускал его из России. Между тем изучение дневника Александра Тургенева неожиданно проливает на этот вопрос новый свет. <…> В опубликованных извлечениях из тургеневского дневника можно обнаружить записи, оставшиеся непонятыми из-за того, что Тургенев многое записывал для одного себя, не поясняя содержания своих кратких заметок. <…> Узнав ещё в 1831 году о том, что Пушкин приступил к работе над «Историей Петра», Тургенев — давний друг поэта — сразу вызвался помогать ему, как раньше помогал Карамзину, доставляя источники для «Истории Государства Российского».

— Илья Фейнберг

Александр Пушкин

	Более соответствовало бы моим занятиям и склонностям дозволение заняться историческими изысканиями в наших государственных архивах и библиотеках. Не смею и не желаю взять на себя звание Историографа после незабвенного Карамзина; но могу со временем исполнить давнишнее моё желание написать Историю Петра Великого и его наследников до государя Петра III.
	— письмо А. Х. Бенкендорфу около 21 июля 1831

	Ты спрашиваешь меня о Петре? идёт помаленьку; скопляю матерьялы — привожу в порядок — и вдруг вылью медный памятник…
	— Александр Пушкин, письмо Н. Н. Пушкиной около 29 мая 1834

	Мой журнал и мой Пётр Великий отнимают у меня много времени;..
	Mon journal et mon Pierre le Grand me prennent bien du temps;..
	— письмо С. Л. Пушкину, конец декабря 1836

Недели за три до смерти историографа Пушкина был я по приглашению у него. <…> «Об этом государе, — сказал он между прочим, — можно написать более, чем об истории России вообще. Одно из затруднений составить историю его состоит в том, что многие писатели, не доброжелательствуя ему, представляют разные события в искажённом виде, другие с пристрастием осыпали похвалами все его действия. <…> Я до сих пор ничего ещё не написал, занимался единственно собиранием материалов: хочу составить себе идею обо всём труде, потом напишу историю Петра в год или в течение полугода и стану исправлять по документам. <…> Эта работа убийственная, <…> если бы я наперёд знал, я бы не взялся за неё».

— Д. Е. Келлер (надворный советник), дневник