Александр Филиппович Смирдин

Алекса́ндр Фили́ппович Смирди́н (21 января (1 февраля) 1795 — 16 (28) сентября 1857) — российский издатель, книгопродавец, основатель журнала «Библиотека для чтения». Его деятельность сыграла значительную роль в истории русского просвещения.

Цитаты

Анонимный портрет Смирдина Долговременное наблюдение и торговый опыт удостоверили меня, что главную причину как посредственности отечественных литературных изданий, так и непрочности их существования следует приписать тому обстоятельству, что до сих пор они обыкновенно предпринимались отдельными лицами, основывавшими расчёты свои в успехе более на собственном своём трудолюбии, чем на правильном содействии постоянных и известных в учёном свете сотрудников, и предпринимались без нужных денежных средств к упрочению своего быта и к приобретению важных материалов и к приличному вознаграждению писателей за труды, коими сии последние могли бы украшать подобные издания и поддерживать их славу. Посему многие журналы, коим сначала удавалось быстро возвыситься на степень некоторой известности посредством своего слога или счастливого выбора предметов, скоро потом столь же быстро клонились к упадку и, наконец, находились в невозможности удовлетворить обязанностям подписки, что равномерно вредило и словесности, пользам читателей и оборотам книжной торговли. В таком случае, что оживить своё существование и разбудить любопытство публики, они большею частью принуждены были прибегать к <…> резкости суждений, к наступательной войне с целым литературным миром и к бранчливой полемике. Но одним из ощутительнейших <…> последствий сего порядка вещей было то, что несмотря на довольно значительное число весьма хороших литераторов и на щедрость, с какою наша публика всегда готова была платить за их произведения, до сих пор ни один из русских литературных журналов не мог выдержать сравнения даже со второстепенными сего рода изданиями за границей. <…> «Библиотека для чтения», как журнал, имеющий в виду одну лишь общую пользу читателей, остаётся совершенно чуждым всякого духа партий и не принадлежит ни к какому исключительному учению литературному. Все благонамеренные и прилично изложенные мнения найдут в ней открытое для себя поприще. Для сохранения важности, приличной изданию, поочерёдно украшаемому всеми знаменитыми словесности именами, «Библиотека для чтения» не входит ни в какие журнальные споры, не принимает никаких антикритик и не отвечает ни на какие выходки и брани. — парафразировал в объявлении издания

— прошение в Петербургский цензурный комитет о разрешении «Библиотеки для чтения», начало 1833

Журнал словесности, наук, художеств, промышленности, новостей, мод, составляемый из литературных и учёных трудов лучших русских писателей. <…> я решился употребить весьма значительный капитал на <…> издание, которое по своему внутреннему достоинству, по важности содержания и благородному тону, не уступало бы лучшим иностранным журналам сего рода, а на будущее время могло бы остаться памятником настоящего периода русской словесности…

— «О новом журнале»

О Смирдине

… правый флигель Петровской церкви. <…> Александр Филиппович Смирдин <…> в минувшем декабре открыл в сём доме книжный свой магазин <…> и библиотеку для чтения. <…> В прошедшую пятницу, 19-го февраля, открыл он сию библиотеку празднеством, на которое пригласил многих литераторов и других любителей просвещения. <…> После обеда, гости, желая возблагодарить хозяина за радушное угощение и удовольствие, доставленное ли приятною беседою, положили составить общими трудами альманах: Новоселье А. Ф. Смирдина. <…> Празднество сие останется незабвенным в нашей словесности. Почтенный Смирдин, явивший себя достойным посредником между писателями и публикой, займёт в истории нашей литературы первое место после Новикова, оживившего книжную торговлю в семидесятых и осьмидесятых годах.

— Николай Греч, «Письмо к В. А. Ушакову», 26 февраля 1832

Оглянитесь на ваши полки с книгами, и порассудите, чем держались многие наши журналы, чем начинены наши расславленные романы, наши медные поэмы, повести, <…> песни и сказки! — Ей Богу, ничем! — <…> Но это ничто имеет свою прелесть, как всякое ничто, составляющее цель жизни и занятия большей части людей. Уверяю вас честью, что если б в вашем книжном магазине и в вашей Библиотеке для чтения не было такого множества ничего, то вы не имели бы такого множества покупателей и читателей.

— Фаддей Булгарин, «Ничто, или Альманачная статейка о ничём (Письмо к А. Ф. Смирдину)», 9 ноября 1832

После Новикова книгопродавцы воспользовались пробуждением публики, потребностью века, <…> и обогатились, не заботясь о распространении вкуса к изящному, не помышляя о словесности и о возмездии литераторам за их труды. <…> Молодое поколение не могло пробиться к публике сквозь китайскую стену, сооружённую книгопродавцами. Словесность чахла! Наконец, в ваше время, появились аргонавты в словесности, которые вознамерились плыть в Колхиду, и силою исторгнуть златое руно у драконов, стерегущих его. Недоставало только кормщика. Судьба послала нам его в лице А. Ф. Смирдина. Уже мы плывём и видим берег! Смирдин, конечно, не Новиков. Он только книгопродавец, но книгопродавец необыкновенный, действующий с пламенною любовью к славе России, с беспримерным в области промышленности бескорыстием, с страстью к литературе. <…> Что сделал и что делает Смирдин, того со времени Новикова не бывало и, может быть, не будет на Руси после него!

— Фаддей Булгарин, «О общеполезном предприятии книгопродавца А. Ф. Смирдина», 30 декабря 1833

… пятый период нашей словесности, который начался с появления на свет первой части «Новоселья» и который можно и должно назвать Смирдинским. <…> ибо А. Ф. Смирдин является главою и распорядителем сего периода. Всё от него и всё к нему; он одобряет и ободряет юные и дряхлые таланты очаровательным звоном ходячей монеты; он даёт направление и указывает путь этим гениям и полугениям, не даёт им лениться, словом, производит в нашей литературе жизнь и деятельность. <…> вы помните, как он кликнул клич по нашим гениям, крякнул да денежкой брякнул и объявил таксу на все роды литературного производства, и как вербовались наши производители толпами в его компанию; вы помните, как великодушно и усердно взял он на откуп всю нашу словесность и всю литературную деятельность её представителей!

— Виссарион Белинский, «Литературные мечтания», декабрь 1834

Имя Смирдина неразрывно связано с историею русской литературы. Будь у нас не один, а несколько таких книгопродавцев, как Смирдин, современная русская литература не являлась бы в таком жалком состоянии: не было бы этой агонии, скудости в хороших книгах, не было бы исключительного торжества одной посредственности и книжной промышленности, которая только прикрывается громкими фразами беспристрастия и любви к литературе. В наше время, деньги — душа всего; без них нет ни поэзии, ни литературы, ни науки. <…> При таком положении вещей понятно, какое огромное влияние может иметь на литературу книгопродавец с средствами, с усердием к своему делу, не к одним своим барышам. Он обеспечивает труд писателя издаёт его книгу и даёт ей ход, тогда как без него эта книга, может быть, никогда не была бы напечатана; а если б автору и удалось как-нибудь издать её, то он непременно издал бы её в убыток себе, не говоря уже о невознаграждённом труде и потерянном времени, оторванном от других, более хлебных занятий. <…> Он произвёл решительный перелом в ценности книжного товара: до него книги на Руси были дороже серебра и золота. Благородная страсть к книгопродавческой деятельности, в европейском значении этого слова, послужила во вред его личным выгодам и поколебала его коммерческое положение, обогатив некоторых литераторов или «сочинителей». <…> Самый способ обратиться к вспомоществованию одолженной им публики — делает большую честь Смирдину. Он просит у публики не пособия, но внимания к изданию, которое должно доставить ему выгоды, если разойдётся всё. Русские литераторы сделали своё дело: забыв о всякой парциальности, они спешат соединить в одной книге свои посильные труды.

— Виссарион Белинский, «Русская беседа, собрание сочинений русских литераторов, издаваемое в пользу А. Ф. Смирдина. Том 1», октябрь 1841

• см. начало статьи В. Белинского «Сто русских литераторов. Том третий» августа 1845

	Душою русской книжной торговли был почтенный А. Ф. Смирдин. Доверие к имени Смирдина было так велико, литературные и коммерческие связи его так обширны, что издание, им предпринимаемое, всегда должно было иметь несравненно больший успех, нежели подобное же предприятие какого-нибудь другого лица.
	— Николай Чернышевский, «Очерки гоголевского периода русской литературы» (статья вторая), декабрь 1855

	[В 1830-е] культура <…> не творилась больше в тиши кабинетов умственных аристократов <…>. Она творилась теперь с шумом, адресовалась к улице, к толпе; она создала толстые журналы <…>. Она выдвинула Смирдина в качестве заметного деятеля (недаром говорили о «смирдинском периоде» или «смирдинском направлении» в литературе).
	— Григорий Гуковский, «Реализм Гоголя» (гл. I), 1948