Русалка (Пушкин)

драматическая поэма Александра Сергеевича Пушкина

«Русалка» — неоконченная стихотворная драма Александра Пушкина, написанная в 1829-1832 годах

Цитаты

править
  •  

Мельник
Когда князья трудятся,
И что их труд? травить лисиц и зайцев,
Да пировать, да обирать соседей,
Да подговаривать вас, бедных дур.
Он сам работает, куда как жалко! — Берег Днепра. Мельница

  •  

Дочь
И мог он,
Как добрый человек, со мной прощаться,
И мне давать подарки — каково! —
И деньги! выкупить себя он думал,
Он мне хотел язык засеребрить,
Чтоб не прошла о нём худая слава
И не дошла до молодой жены. — Берег Днепра. Мельница

  •  

Хор
Сватушка, сватушка,
Бестолковый сватушка!
По невесту ехали,
В огород заехали,
Пива бочку пролили,
Всю капусту полили,
Тыну поклонилися,
Верее молилися:
Верея ль, вереюшка,
Укажи дороженьку
По невесту ехати.
Сватушка, догадайся,
За мошоночку принимайся,
В мошне денежка шевелится.
Красным девушкам норовится. — Княжеский терем

  •  

Один голос
По камушкам, по жёлтому песочку
Пробегала быстрая речка,
В быстрой речке гуляют две рыбки,
Две рыбки, две малые плотицы.
А слыхала ль ты, рыбка-сестрица,
Про вести-то наши, про речные?
Как вечор у нас красна девица утопилась,
Утопая, милого друга проклинала? — Княжеский терем

  •  

Мамка
Княгинюшка, мужчина что петух:
Кири куку! мах-мах крылом и прочь.
А женщина, что бедная наседка:
Сиди себе да выводи цыплят.
Пока жених — уж он не насидится;
Ни пьёт, ни ест, глядит не наглядится.
Женился — и заботы настают.
То надобно соседей навестить,
То на охоту ехать с соколами,
То на войну нелегкая несёт,
Туда, сюда — а дома не сидится. — Светлица

  •  

Русалки
Весёлой толпою
С глубокого дна
Мы ночью всплываем,
Нас греет луна.
Любо нам порой ночною
Дно речное покидать,
Любо вольной головою
Высь речную разрезать,
Подавать друг дружке голос,
Воздух звонкий раздражать,
И зелёный, влажный волос
В нём сушить и отряхать. — Днепр. Ночь

  •  

Старик
Я ворон, а не мельник. Чудный случай:
Когда (ты помнишь?) бросилась она
В реку, я побежал за нею следом
И с той скалы прыгнуть хотел, да вдруг
Почувствовал, два сильные крыла
Мне выросли внезапно из-под мышек
И в воздухе сдержали. С той поры
То здесь, то там летаю, то клюю
Корову мёртвую, то на могилке
Сижу да каркаю. — Днепр. Ночь

  •  

Русалки
Что, сестрицы? в поле чистом
Не догнать ли их скорей?
Плеском, хохотом и свистом
Не пугнуть ли их коней?

Поздно. Рощи потемнели,
Холодеет глубина,
Петухи в селе пропели,
Закатилася луна. — Днепр. Ночь

  •  

Поздно. Волны охладели,
Петухи вдали пропели,
Высь небесная темна,
Закатилася луна.[1]вариант 2-й строфы предыдущей цитаты

О «Русалке»

править
  •  

Чего лишились мы в неоконченной «Русалке», которая обещала быть одним из первых, одним из самых народных произведений Пушкина! <…> мы имели бы чудную народную драму в роде фантастических драм Шекспира. Здесь-то надобно удивляться тому, как поэт умел самый простой и грубый материал возвышать до красоты идеальной. <…>
Глубокое чувство тоски положено в основу драмы: этот червь уныния есть плод преступления, плод нарушения клятвы, которое такою разительною катастрофой открывает драму. Здесь был сильный, значительный зародыш; здесь-то, сколько смеем отгадывать по неконченному, покоилась драматическая идея произведения, имеющая такое же глубокое нравственное значение, как и идея «Каменного гостя».

  Степан Шевырёв, «Сочинения Александра Пушкина». Томы IX, X и XI, 1841
  •  

В фантастической форме этой поэмы скрыта самая простая мысль, рассказана самая обыкновенная, но тем более ужасная история.
<…> картина свадьбы с удивительною верностью передана поэтом во всём её простодушии старинных русских нравов.
<…> хор русалок, напоминающий своим фантастически-диким пафосом оргии Valse infernale из «Роберта-Дьявола».
<…> В последней сцене князь встречается с своею дочерью-русалкою, которая послана матерью уловить его… Как жаль, что эта пьеса не кончена! Хотя её конец и понятен; князь должен погибнуть, увлечённый русалками на дно Днепра. Но какими бы фантастическими красками, какими бы дивными образами все это было сказано у Пушкина — и всё это погибло для нас!
«Русалка» в особенности обнаруживает необыкновенную зрелость таланта Пушкина: великий талант только в эпоху полного своего развития может в фантастической сказке высказать столько общечеловеческого, действительного, реального, что, читая её, думаешь читать совсем не сказку, а высокую трагедию.

  Виссарион Белинский, «Сочинения Александра Пушкина», статья одиннадцатая и последняя, январь 1846
  •  

… все её достоинства давно уже нашли себе восторженных пояснителей. Тут мы видим Пушкина на одной дороге с Шекспиром, за готовым, вычитанным планом, за простой легендою, за сказочкою, многими поколениями слушанной до нашего поэта, за одною из тех простых тем, о которых сотнями сокрушают себе крылья художники не первоклассные. И несмотря на неимоверную трудность задачи, всё произведение дивит нас как замыслом и сочинением, так и высокой гармонией подробностей. Поэзия, которой проникнута вся «Русалка», от первой строки до последней, — беспредельна, как горизонт небесный; читая всю поэму, человек испытывает нечто подобное тому чувству, с каким мы смотрим на небо в ясную ночь, когда звезда за звездой открывается внимательному глазу и бесконечные, поражающие пространства с каждой минутой открываются перед созерцателем. <…> если мы захотим анализировать эти красоты, определить их сущность, — слова покажутся слабыми. Анализировать поэзию «Русалки» нам кажется труднее, нежели давать отчёт о прелести удачнейших музыкальных произведений Мендельсона. В этом посмертном творении Пушкина находим мы всё, что составляет прелесть поэм бессмертных и первоклассных — величественную стройность целого, безукоризненную прелесть в малейших подробностях, силу замысла, роскошь фантазии, простоту и общедоступность плана, а наконец стих, действующий на нас, подобно великолепной музыке, уносящей душу читателя в тот заповедный мир, где самые звуки простых слов рождают собой и мысль и рой поэтических образов. <…>
Стихи, которыми написана «Русалка», по совершенству своему до такой степени превышают всё писанное мастерами дела у нас, что мы, поневоле, должны будем их сравнивать с белыми стихами тех иностранных поэтов, которые сделали из такого стиха лучший орган для передачи многих из своих вдохновений. <…> Кроме Гёте и Мильтона с Шекспиром мы не знаем поэтов, которых белый стих мог бы идти рядом с бесподобным стихом, которому мы не можем достаточно надивиться, читая «Русалку» Пушкина.

  Александр Дружинин, «А. С. Пушкин и последнее издание его сочинений», 1855

Примечания

править
  1. П. В. Анненков, Материалы для биографии Пушкина (гл. XXXI), 1855