Лицо неприкосновенное
«Лицо неприкосновенное» — сатирический роман Владимира Войновича (роман-анекдот по авторскому определению), написанный в 1963—1969 годах. Его дебютный роман, впервые изданный в 1975. Позже издавался совместно с продолжением «Претендент на престол» как «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина». В 2007 году вышла заключительная книга — «Перемещённое лицо». К трилогии примыкает роман «Монументальная пропаганда» 2000 года.
Лицо неприкосновенное | |
Статья в Википедии |
Цитаты
правитьЧасть первая
править… надумал он создать гибрид картофеля с помидором, то есть такое растение, у которого внизу росли бы клубни картофеля, а наверху одновременно вызревали бы помидоры. Будущий свой гибрид Гладышев назвал в духе того великого времени: «Путь к социализму», или сокращённо «ПУКС» <…>. |
Чонкин <…> повёл глазами вокруг и только сейчас осознал со всей ясностью, что здесь происходит, осознал, что за столом сплошь сидят никакие не люди, а обыкновенные свиньи, стучат копытами по столу и хрюкают, как и положено свиньям. <…> |
— … мы привыкли относиться к дерьму с этакой брезгливостью, как будто это что-то плохое. А ведь если разобраться, так это, может быть, самое ценное на земле вещество, потому что вся наша жизнь происходит из дерьма и в дерьмо опять же уходит. |
Часть вторая
правитьИзвестие о начале войны свалилось точно снег на голову, потому что никто не думал, не предполагал. Правда, недели за полторы до этого баба Дуня широко распространила свой сон, будто её курица Клашка родила козла с четырьмя рогами, однако знатоки толковали данное видение как безобидное; в худшем случае, рассуждали, — к дождю. — 1 |
— Да где же это видано, чтобы народ сам по себе собирался без всякого контроля со стороны руководства? |
— Для начальства <…> народ вроде бабы. Ежли ты её попросил, а она тут же тебе согласилась, то интересу никакого в ней нет. А вот ежли она сперва попротивилась, побрыкалась, а уж после ты её взял, то в этом и есть самое удовольствие. — 5 |
Митинг — это такое мероприятие, когда собирается много народу и одни говорят то, что не думают, а другие думают то, что не говорят. — 6 |
Произнеся первую фразу, он почувствовал облегчение. Постепенно он овладевал текстом, и текст овладевал им. Привычные словосочетания притупляли ощущение горя, уводили сознание в сторону, и вскоре язык Килина болтал уже что-то сам по себе, как отдельный и независимый член организма. <…> |
Участники митинга, сбившись в один клубок, представляли собой многоголовую, многорукую и многоногую гидру, которая гудела, дышала и шевелила всеми своими головами и конечностями, как бы пытаясь вырвать что-то из собственного нутра. Отдельные люди были заметны частично и лишь в перепутанном виде. У председателя колыхнулись на голове редкие волосы, когда он увидел у вылезавшего из кучи Степана Фролова женские груди, которые при дальнейшем рассмотрении оказались принадлежащими Тайке Горшковой. Две разведенных в стороны ноги в парусиновых сапогах стремились втянуться обратно, а третья с задранной штаниной, босая, торчала вертикально в виде антенны и на ней от щиколотки до колена синела размытая временем бледная татуировка: «правая нога». — 9; драка за товары |
— Да оно вишь как получилось, — задумчиво сказал [мерин] Осоавиахим. — Я в последнее время много работал, <…> и вот в результате кропотливого труда превратился я наконец в человека. <…> |
За спиной капитана Миляги висел известный фотопортрет — Сталин с девочкой на руках. Девочка улыбалась Сталину, Сталин улыбался девочке. Но при этом он косил одним глазом на затылок капитана Миляги, как бы пытаясь определить, не роятся ли под этим затылком ненужные мысли. — 18 |
— Андрей, — тихо и непреклонно сказала Аглая, — если ты сам в себе чувствуешь нездоровые настроения, ты должен разоружиться перед партией. |
(Прежде Свинцов относился к человеку, как к дереву: скажут распилить — распилит, не скажут — пальцем не тронет.) Но, проснувшись однажды среди ночи, он вдруг подумал сам про себя: батюшки, да как же так могло получиться, что был Свинцов простым, незлобивым деревенским мужиком, а стал душегубом. |
— Погоди, мы, кажись, заблудились. Надо определить направление. |
— Их бин ист арбайтен… — Он задумался, как обозначить своё Учреждение, и вдруг нашёл неожиданный эквивалент: — Их бин арбайтен ин руссиш гестапо. |
О цикле
правитьПётр Вайль: … Войнович написал роман всё-таки уникальный. Вы можете вспомнить в русской литературе юмористическое освещение войны? Внутривоенный фольклор — да, конечно, но это дело именно внутреннее. А если это «культурный» комизм, как Козьма Крючков во время Первой мировой войны или Антоша Рыбкин во время Великой отечественной, то — насмешка над врагом и прославление этакого молодца, который одним махом всех побивахом. В конечном счёте — полная ерунда. Тогда как во всех других великих литературах есть мощная традиция изображения войны в юмористическом ключе. <…> |
И Чонкин воцарится во Кремле. | |
— Вероника Долина, «Баллада» |
Чонкин — это иронический удачник Иван-дурак <…>. | |
— Дмитрий Муратов, «Иронический удачник» |
Владимир Войнович
правитьНачиная с 1968 года мне здесь неоднократно объясняли, что я поставил своё перо на службу каким-то разведкам и международной реакции <…>. Здесь происходили (да и сейчас происходят) сцены, достойные пера Кафки и Оруэлла. Здесь писатель Тельпугов[3] сказал по поводу «Чонкина» так: | |
— «Иванькиада», 1976 |
У Чонкина есть две основные предтечи: это сказочный Иванушка-дурачок и совершенно реальный человек, которого я видел и знал в жизни. Это распространенный тип, и жил, он, не в одной деревне, и в каждой есть свой Иванушка-дурачок, который, как замечательно показано в русской сказке, на самом деле не дурачок, а человек простодушный у которого что на уме, то и на языке и который не заботится о впечатлении, какое производит. <…> | |
— Владимир Войнович, «Из русской литературы я не уезжал никуда», 1991 |
В борьбе с Чонкиным и прочими химерами Советский Союз изнемог и развалился. Советская Армия — тоже, но победить Чонкина или отдельно взятый стишок — это даже самым огромным армиям не под силу.[5] | |
— «Выстрел в спину Советской Армии», дополнение 2000 года |
Чонкин не идиот, он обыкновенный простодушный человек, хотя немножко смахивает и на Швейка, и на Василия Тёркина, и на сказочного русского солдата, который в огне не горит и в воде не тонет, и на Тиля Уленшпигеля. Я его не задумывал, как идиота. Просто он оказывался в идиотских ситуациях, в которых нормальный человек вполне может стать идиотом. А это наши, обычные советские ситуации.[6] |
Примечания
править- ↑ Герои времени: Чонкин // Радио «Свобода», между 1997 и 2004.
- ↑ 1 2 Войнович В. Н. За Родину! Неопубликованное. — М.: ПЛАНЕТА, 2019. — С. 74, 130-2.
- ↑ Упомянут в связи с этим также в «Автопортрет: Роман моей жизни» (2010) в гл. «Персональное дело».
- ↑ Рассказ был утерян, но воспроизведён в «Замысле» (1995) в главе «Вдова полковника».
- ↑ Войнович В. Н. Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 7. — М.: ЭКСМО-Пресс, 2002. — С. 700.
- ↑ Владимир Левин. Привет от Чонкина: Интервью с Владимиром Войновичем // Мы здесь, между 2005 и 2009.