Викицитатник

Кампания травли Александра Солженицына в СССР

Отдельные нападки в СССР на Александра Солженицына из-за его деятельности перешли с 1964 года в организованную правительством кампанию травли (сначала закрытую, а с 1969 — и публичную) и уничтожения опубликованных произведений, которая почти сразу после его высылки из страны в феврале 1974 года сменилась полным замалчиванием.

Цитаты

править

1960-е

править
  •  

Сейчас большое место в пропаганде капиталистических государств занимает Солженицын. Это тоже психически ненормальный человек, шизофреник. Он был в плену, а затем за дело или без дела был репрессирован. Свою обиду на власть он высказывает в своих произведениях. Лагерная тема — единственная в его творчестве, и он не может выйти за её пределы. Она, эта тема, его навязчивая идея. Произведения Солженицына направлены против советского строя. Он выискивает в нём только язвы и раковые опухоли, ничего положительного в нашем обществе он не замечает. <…>
Понятно, что мы не можем его печатать. <…> Будет писать произведения, отвечающие интересам нашего общества, — будут его и печатать. Куска хлеба его никто не лишает. Солженицын — преподаватель физики, вот и пусть себе преподаёт.[1]

  — Михаил Зимянин, речь в Ленинградском Доме Прессы[2], 5 октября 1967
  •  

Яркую и честную жизнь прожил коммунист Пётр Павленко — талантливый прозаик, публицист, кинодраматург, общественный деятель. Как и чем можно объяснить, что ему в энциклопедии определена статья тех же размеров, что и А. Солженицыну, снискавшему себе незавидную «славу» автора произведений, направленных против основных и дорогих для нас принципов советской литературы.[3][1]

  — А. Гребенщиков, «Пока не поздно»
  •  

Известно, что советские читатели с горечью и возмущением восприняли поведение человека, прельстившегося эфемерной, дурно пахнущей «славой», которую по совершенно ясным мотивам постарались раздуть вокруг его имени международная буржуазная и ревизионистская печать.[4][1]

  — Алексей Метченко, «„Актуальные ретроспективы“ или реакционные мифы»
  •  

Как известно, в последние годы имя и сочинения А. Солженицына активно используются враждебной буржуазной пропагандой для клеветнической кампании против нашей страны. Однако А. Солженицын не только не высказал публично своего отношения к этой кампании, но, несмотря на критику советской общественности и неоднократные рекомендации Союза писателей СССР, некоторыми своими действиями и заявлениями, по существу, способствовал раздуванию антисоветской шумихи вокруг своего имени.
Исходя из этого, собрание Рязанской писательской организации постановило исключить А. Солженицына из Союза писателей СССР.[5][1]

  — «В союзе писателей РСФСР»
  •  

Именно за минувшие два года оказались переданными за рубеж по нелегальным каналам ряд писем, заявлений, рукописей и других материалов Солженицына, которые во многих тысячах экземпляров публиковались на разных языках, в том числе русском, многочисленными зарубежными газетами, журналами и издательствами <…>.
Этот поток публикаций, организованный и направляемый умелой рукой, сопровождается недвусмысленными комплиментами буржуазных комментаторов, «советологов», которые без труда обнаружили в сочинениях Солженицына злобные нападки на социализм, на советский образ жизни. Враги нашей страны возвели его в ранг «вождя» выдуманной ими «политической оппозиции в СССР» и даже объявили «пророком грядущего».
Заметим, кстати, что антисоветские центры за рубежом используют издание сочинений Солженицына не только для политической борьбы против нашей страны, но и для прямого финансирования различных подрывных организаций. Как сообщала газета «Таймс», гонорары за сочинения Солженицына начисляются на его счёт, а также систематически переводятся некоторыми буржуазными издательствами в фонд так называемого «Международного комитета спасения», основной задачей которого является организация враждебных действий против СССР и стран социалистического содружества. <…>
Ну что ж, Солженицын высказался. Маска сброшена, автопортрет завершён. Своим «Открытым письмом» он доказал, что стоит на чуждых нашему народу и его литературе позициях, и тем самым подтвердил необходимость, справедливость и неизбежность его исключения из Союза советских писателей.[6][1]

  — Секретариат Правления Союза писателей РСФСР

1970-е

править
  •  

Советские писатели исключили А. Солженицына из рядов своего Союза. Как мы знаем, это решение активно поддержано всей общественностью страны.
Приходится сожалеть, что Нобелевский комитет позволил вовлечь себя в недостойную игру, затеянную отнюдь не в интересах развития духовных ценностей и традиций литературы, а продиктованную спекулятивными политическими соображениями.[7][1]

  — «Недостойная игра. По поводу присуждения А. Солженицыну Нобелевской премии»
  •  

Трагедия литератора Солженицына в том, что, однажды надев чёрные очки, он лишил себя возможности видеть всё многоцветие жизни своей страны. Человек с болезненным самомнением, Солженицын легко поддался на лесть людей, которые не выбирают средств, когда речь идёт о борьбе против советского строя. Так Солженицын сделал из своего одиночества уже не трагедию, а бизнес. Если вернуться ко всему, что написано Солженицыным, то легко убедиться: чем дальше, тем больше литературное уступает в его работах политически пасквильному — лишь бы скандальная слава! <…>
Солженицын поступался совестью и унижался до лжи всякий раз, когда его советские коллеги по перу проявляли откровенное беспокойство за его творческую судьбу. <…>
Трудно не согласиться с мнением <…> Леонида Соболева, который писал: «Остаётся предполагать одно, что такой международный шум вполне его устраивает». <…>
Разумеется, не только в Советском Союзе люди, всерьёз относящиеся к духовным ценностям, не поймут этой акции Нобелевского комитета. От неё отвернутся все, кому навязло в зубах банальное блюдо антисоветской пропаганды. Решение, принятое в Стокгольме, вызывает протест совсем не потому, что Солженицын создаёт произведения, способные будто бы расшатать устои социализма. Эти устои настолько прочны, что их не могли поколебать гораздо более серьёзные идеологические и не только идеологические диверсии, которые были направлены против Советского Союза.[8][1] — по поручению Шведской Академии К. Р. Гиров послал в «Литературную газету» письмо, в котором в т.ч. напомнил, что решение о присуждении Нобелевской премии по литературе принимается в результате голосования всех членов Академии, а не членов Нобелевского комитета[1]

  — «Где ищет писательский талант и славу Нобелевский комитет?»
  •  

… в [одной] статье сказано, что вы — «многострадальный писатель из Советского Союза». По-видимому, это означает, что вы много страдаете из-за отсутствия моральных и общественных принципов и что ваша совесть мучает вас в тихие ночные часы, когда вы остаётесь наедине с собой…[9][1]

  — Дин Рид, открытое письмо А. Солженицыну
  •  

В Советском Союзе в принципе не публикуются никакие произведения, призывающие к замене существующего социалистического строя другим. Почему же для Солженицына должно делаться исключение?..
Нельзя не прийти к выводу, что сложившееся в Советском Союзе отношение к Солженицыну полностью отвечает логике борьбы пролетариата за торжество коммунизма.[10] — этот неизвестный из Москвы прислал статью в итальянский журнал, тираж которого отпечатан 15-20 апреля[11][1]

  — Эусебио Феррари, «Кто заказывает музыку…»
  •  

В нынешний исторический момент, когда происходят благотворные перемены в политическом климате планеты, поведение таких людей, как Сахаров и Солженицын, клевещущих на наш государственный и общественный строй, пытающихся породить недоверие к миролюбивой политике Советского государства и по существу призывающих Запад продолжать политику «холодной войны», не может вызвать никаких других чувств, кроме глубокого презрения и осуждения.[12][1]

  — письмо группы советских писателей
  •  

Те господа на Западе, которые усердно курят фимиам Солженицыну, вряд ли наживут на столь малопочтенном занятии какой-нибудь капитал. Слишком уж очевидны мерзостность и ничтожество этой фигуры — и в нравственном, и в политическом отношении. Уместно напомнить здесь дошедшие до нас из древности слова: «Предателей презирают даже те, кому они сослужили службу». <…>
Солженицын удостоился того, к чему столь усердно стремился, — участи предателя, от которого не может не отвернуться с гневом и презрением каждый советский труженик, каждый честный человек на земле.[13][1]

  — И. Соловьёв, «Путь предательства»
  •  

Будет забыт и Солженицын, и его антинародные измышления сгниют на свалке истории.[14][1]

  — Пётр Бровка, «Лишь бы очернить…»
  •  

Когда нашу историю и нашу действительность начинает порочить, обливать грязной клеветой человек, который видел, что совершили советские люди во время войны, и который, если бы захотел, мог увидеть и те славные деяния, что совершаются в стране ныне, нельзя не задаться вопросом: кто он, помнит ли, на какой земле родился, во имя чего извергает хулу на всё, что его окружает?..[15][1]

  — Анатолий Ананьев, «Растлённая душонка»

Февраль 1974

править
  •  

Наверное, ваше имя станет нарицательным. В его этимологии заложен смысл вашего сегодняшнего состояния, Солженицын. Это значит солжец, соучастник по лжи. Да, вы солжец со всеми самыми махровыми антисоветчиками, вы падаете ниц и угодливо лижете сапоги фашистским недобиткам и предателям-власовцам. И это отражено в вашей фамилии — ницын. В общем, нет нужды подбирать вам никаких обидных имён. Вы — Солженицын. Этим сказано всё.[16][1]

  — Владимир Карпов, «Солжец антисоветчиков»
  •  

Наш народ с огромным уважением относится к художникам слова. Но доверие, которым он окружает нас, литераторов, Солженицын бессовестно предал. Очередное клеветническое сочинение его поднято на щит враждебной пропагандой. Солженицын взял на себя роль антисоветчика, антикоммуниста, безуспешно пытаясь ослабить могучую силу идей социализма.[16][1]

  — Нуратдин Юсупов. «Незавидная роль»
  •  

Мне думается, что и Хрущев, если бы ему довелось читать следующие [после «Одного дня Ивана Денисовича»] произведения г-на Солженицына, воздержался бы от их публикации. <…> Вы спрашиваете, боимся ли мы Солженицына. Мы его не боимся, но он нам надоел.[17][1]

  — Сергей Михалков, интервью Der Spiegel 4 фев.
  •  

Указом Президиума Верховного Совета СССР за систематическое совершение действий, несовместимых с принадлежностью к гражданству СССР и наносящих ущерб Союзу Советских Социалистических Республик, лишён гражданства СССР и 13 февраля 1974 года выдворен за пределы Советского Союза Солженицын А. И.
Семья Солженицына сможет выехать к нему, как только сочтёт необходимым.[18][1]

  — сообщение ТАСС
  •  

Солженицын давно обрёк себя на внутреннюю эмиграцию.[19][20]

  — Анна Караваева, «Литературный власовец»
  •  

Нет, недостоин господин Солженицын высокого звания советского гражданина! Выражая волю всего нашего народа, Президиум Верховного Совета СССР лишил выродка этого звания и выдворил его за пределы нашей страны.[19][20]

  — Борис Смирнов, «Терпению пришёл конец»
  •  

В последнее время мне особенно часто задавали вопрос: «До каких пор злостный клеветник и отщепенец народа Солженицын будет пользоваться правом жить среди советских людей?» Отвечая на этот вопрос, я говорю, что мы, советские писатели, уже давно изгнали Солженицына из рядов нашей писательской организации, что мы разделяем высказанное читателями мнение <…>.
Вот почему, выражая своё глубокое удовлетворение мерами Советского правительства, которое пресекло враждебную деятельность Солженицына в СССР, я могу с уверенностью сказать, что такое же удовлетворение сегодня испытывают сотни читателей, с которыми я общался, все советские люди.[21][1] — это «глубокое удовлетворение» (штамп советской пропаганды) выражалось не менее, чем в сотне опубликованных в феврале писем и статей известных и обычных людей[20]

  — Александр Рекемчук
  •  

Смерть любого человека всегда тягостна для окружающих людей, тем более гражданская смерть человека, отпадение его от общества, от государства. Однако с чувством облегчения прочитал я о том, что Верховный Совет СССР лишил гражданства Солженицына, что наше общество избавилось от него. Пользуясь терпением народа, партии, вопреки нашей надежде, что в нём наконец заговорит совесть, Солженицын вступил в борьбу с Советской властью — борьбу, которая рекламировалась им как открытая, прямая, а на самом деле была подрывной и велась подпольными методами: методами «пятой колонны». <…>
Поэтому гражданская смерть Солженицына закономерна и справедлива.[22][1]

  — Валентин Катаев, «Предательство не прощается»
  •  

Он слеп, он завязал себе глаза, потому что служит и выбрал себе в хозяева наших врагов.[23][1]

  — Анатолий Ананьев, «У предателей нет родины»
  •  

Я уверен, что вся возня вокруг Солженицына, поднятая на Западе, это заранее рассчитанная политическая провокация. Его пытаются представить этаким подвижником, борцом за свободу и демократию. Если это так, то почему он молчал, когда американские бомбы падали на города Вьетнама, когда расстреливали патриотов Чили, когда расисты в США убивали лидеров негритянского движения?[24][1]

  — Николай Грибачёв
  •  

Герострату не платили за поджог храма. Солженицын берёт. Однако даже замутненный злобою разум его должен бы понять, что пытающийся вдуть жизнь в червивую залежь фашизма обычно кончает всенародным презрением.[25][1]

  — Давид Кугультинов
  •  

… сам став предателем, он осмелился задним числом «обелять» изменников-власовцев. <…>
Солженицын, добровольно принявший каинову печать — клеймо предателя, исчерпал предел народного долготерпения.[26][1]

  — Александр Дымшиц
  •  

… когда оскверняется то, что для всех нас свято, когда поднята ничем не смущающаяся и ничем не брезгующая рука на бессмертные завоевания Октября, когда брошен поганый плевок не только в живых героев, но и на священные могилы павших, тех, что спасли мир от вечного кошмара, в который собирался погрузить его фашизм, — можно ли, спрашиваю я вас, молчать и терпеть? <…>
Солженицына вытряхнули где-то посреди возлюбленной ему капиталистической Европы, на те посевы, где он, духовный власовец, давненько уж пасся, пощипывая отравленную травку. Едва ступив на землю, тотчас же потянулся липкими и жадными ручищами к туго набитому, поджидавшему его в швейцарских банках кошельку. Надо полагать, Иуда Искариотский повернулся в гробу от дикой зависти: ведь он явно продешевил…[27][1]

  — Михаил Алексеев
  •  

В лаконичных, высокого достоинства строках Указа о выдворении Солженицына за пределы страны Ленина — сила советского закона.[27][1]

  — Борис Дьяков
  •  

В самой основе «творчества» Солженицына заложено зерно национального предательства; его герои олицетворяют самые теневые стороны человеческого характера — раболепие, угодничество, всеядность, способность за пайку хлеба отказаться от человеческого достоинства.[27][1]

  — Пётр Проскурин
  •  

Солженицын и иные грязные провокаторы готовы способствовать даже развязыванию войны…[27][1]

  — Николай Яковлев, «Продавшийся. О предательской деятельности А. Солженицына»
  •  

Своей стряпнёй предатель Солженицын,
Впадая в клеветнический азарт
Так служит заграничным тёмным лицам,
Что ныне поднят ими как штандарт.[28] — плакат выставлялся в Москве в «окнах ТАСС» на улице Горького, как Солженицын отметил в июньском четвёртом дополнении к «Бодался телёнок с дубом»

  — Александр Жаров, стихотворение к плакатной карикатуре
  •  

Газетные фанфары, грянувшие «Встречный марш», то и дело сбивались на реквием. Встреча господина Солженицына одновременно стала тризной по кормильцу-поильцу.
Он сытно кормил «русские редакции» десятка радиостанций <…>. Он слал им темы, сюжеты и погонные метры готовых текстов. Приходя на работу в свои радиостудии, штатные и нештатные антисоветчики осведомлялись: «Ну, как там наш?»
«Наш» не подводил. Он сидел в московском доме, нацепив на темя терновый венец страдальца: что ни терние, то антенна передатчика, работающего на буржуазный Запад. И когда самолёт оторвался от взлетной полосы московского аэродрома, венец-антенна покатился по бетонке. Международный концерн антисоветской пропаганды понес невосполнимую утрату.
Досадливо поморщились в военно-промышленном комплексе. <…> теперь труднее будет выбивать миллиарды на военные ассигнования. <…> Ведь прежде-то, до его «архипелагов», оно как было? Каждый раз накануне утверждения бюджета конгрессом сообщалось об обнаружении в американских прибрежных водах таинственной подводной лодки. «Видите? — говорил Пентагон.— Вон-вон, в пенном гребешке седьмой волны, справа, мелькнуло что-то железное! <…> Так что гоните-ка ещё миллиард на обновление ракетного парка». Конгрессмены щурились, досуха протирали галстуком забрызганные солёной океанской пеной очки, всё равно ничего не видели, но пугались и просимый дополнительный миллиард утверждали.
В последние годы нужда в лодке-призраке отпала. Её заменил реальный Солженицын, поставщик призраков «советской угрозы».
«Солженицын призывает не верить Советам. Никакой разрядки напряжённости! — говорит Солженицын. Международная торговля — на руку Советам, поэтому никакой торговли, — доказывает Солженицын», — бубнили пасмурные газетные заголовки.
Теперь, когда Солженицын выставлен за порог СССР, курс его акций упал до нуля. Он девальвирован, как фунт стерлингов, и обесценен, как выжатый лимон. Осталось несколько капель пропагандистского сока, которые из него выжмут очень скоро. После чего — мусорная куча забвения.
Конец логичный.
У мифического царя Мидаса был незаурядный дар — всё, до чего он касался, превращалось в золото. <…> Прикосновение солженицынского пера зачерняет любую грань советской жизни. Послушать его — у нас и солнце не светит, и птицы не поют, над страной одна сплошная ночь, и та полярная. С его рук на бумагу стекают грязные капли и… превращаются в золото в швейцарском банке. Эдакий Мидас-антисоветчик.
Между тем 250 000 000 советских людей вопреки Солженицыну живут и радуются жизни. <…>
Солженицын выступал как якобы радетель прав народных, как воитель за справедливость. Да, был в нашей истории период грубейших нарушений социалистической законности. Но XX съезд сказал об этом всё, и страна пошла вперёд. Ибо нельзя жить назад, жить можно только вперёд.[1]
Солженицын апеллировал к самым заклятым нашим ненавистникам. Он фактически вызывал на нас их огонь. Он стал ведущей шестерёнкой в машине антисоветской пропаганды.
Поначалу казалось, что он выплёскивает из ванны с ребёнком лишь мутную воду. Но вскоре прояснилось: вместе с водой он норовил выкинуть в сточную канаву и ребёнка — всю нашу жизнь, принципы нашей советской социалистической системы.
Чётко обозначился убеждённый контрреволюционер. <…>
Солженицын — обыкновенный белогвардеец и по содержанию и по форме. Теперь он среди своих.
О творчестве Солженицына очень лестно отозвался фюрер западногерманских фашистов фон Тадден, от поцелуя которого покраснеет и шакал.
«Зеер гут», — оценил деятельность Солженицына баварский реваншист Франц Йозеф Штраус.
Хороши единомышленники «радетеля», все как на подбор!
Солженицын мечтал стать злобой дня. Злобы у него много, но день его оказался короток. Удел его — забвение. У Запада слишком много забот, чтобы утилизировать отработанный пар. Тем более что и социальное положение у этого бывшего русского неблагозвучное какое-то — выдворянин…[29]

  — Марк Виленский, «Выдворянин»
  •  

Шумит реклама заведенья,
Где на последнем рубеже
Разврата, злобы и паденья
Блудит вовсю мадам Солже.

Россию ненавидя люто,
Оплёвывая свой народ,
За иностранную валюту
Мадам отчизну продаёт <…>.

Мадам гостям твердит всегда:
— Я, господа, не проститутка,
Я диссидентка, господа![30]

  — Юрий Баржанский, «Мадам Солже»

О кампании

править
  •  

Повезло Солженицыну, ему придумали новое [клише] ― «литературный власовец». Пригвоздили! Но дальше этого не пошли. В который раз (а пора, пора б уже привыкнуть, и вот не привыкаешь) поражаешься тому, что в стране, в которой шестнадцать миллионов членов партии, не нашлось ни одного мало-мальски грамотно пишущего, который дал бы хоть как-то и чем-то обоснованную «достойную отповедь» этому вконец зарвавшемуся лжепророку и якобы обличителю (о! это «якобы», смертельно разящее «якобы»!), рядящемуся в тогу борца и псевдопроповедника (и «псевдо», «псевдо» тоже!), возомнившего себя к тому же писателем. На Западе с ним, Солженицыным, спорят, не соглашаются, обвиняют в различных грехах, иногда даже убедительно, а в советских газетах, кроме «литературного власовца», ничего и придумать не могут. Ну, из Литературной энциклопедии выкинули. Нет такого, мол, и всё! Софронов, Собко <…> есть, а Солженицына нет. Если и бродит где-то по свету и гавкает по каким-то там «Голосам», это его личное дело, к литературе же отношения не имеет. Точка. А то, что когда-то на Государственную премию «Ивана Денисовича» выдвинули, так это ж при Хрущеве было, волюнтаристе… «ГУЛАГ» же выпустили для внутреннего употребления, ну это просто так, бумага лишняя оказалась, девать было некуда…

  — Виктор Некрасов, «Взгляд и Нечто», 1977
  •  

Один человек, не желавший присутствовать на собрании, когда Солженицына исключали из Союза писателей, взял и заболел. По нашим понятиям: он честный человек, чуть ли не Данко. Вот ведь, какое помельчание личности…

  — Леонид Филатов, 1991

Александр Солженицын

править
  •  

Уже три года ведётся против меня, всю войну провоевавшего командира батареи, награждённого боевыми орденами, безответственная клевета <…>. Эта клевета ведётся на закрытых инструктажах и собраниях людьми, занимающими официальные посты. Тщетно я пытался остановить клевету обращением в Правление ССП РСФСР и в печать: Правление даже не откликнулось, ни одна газета не напечатала моего ответа клеветникам. Напротив, в последний год клевета с трибун против меня усилилась, ожесточилась, использует искажённые материалы конфискованного архива — я же лишён возможности на неё ответить.

  — Солженицын, Письмо IV Всесоюзному съезду Союза советских писателей, 1967
  •  

… на Западе <…> придумывают какие-то невероятные объяснения, будто бы в Кремле идёт борьба «правых и левых», и вот этой борьбой всё объясняют. Когда Сахарова и меня травили и вдруг кончили, в один день как оборвало, многие на Западе написали: «Почему остановилась травля? Загадка! Это, наверное, борьба правых и левых.» И не скажут самого простого: что испугались в ЦК и «правые» и «левые», а их и нет там никаких правых и левых. И никакой загадки нет. Западная пресса вместе с нами, западная общественность вместе с нами, — мы вот стали так крепко — и струсили просто в ЦК, струсили и отступили. И так они всякий раз отступают перед всеобщей единой твёрдостью.

  — интервью CBS 17 июня 1974
  •  

Коммунистическое правительство — неумолимо, и перед ним надо оставаться всё время настороже. Вот сейчас они используют против меня клевету. Но они опоздали. Я уже слишком много сказал, и это не исчезнет. Они могут применить и другие средства. Я к этому готов. Я всегда был готов к смерти. Но и тогда они просчитаются. Если они меня убьют, они признают этим всё, что я написал. А если не убьют, я буду продолжать рассказывать о моей стране, и миллионы людей узнают правду.

  — интервью Le Point декабря 1975

1974

править
  •  

Во многих инстанциях <…> мне говорили — кто строго, кто с улыбкой — что давно пора сказать народу, по какую сторону баррикад я нахожусь. Как сказать? И подсказывали. Кто попрямее, кто более окольными путями, что вот дескать есть газеты, а в газету люди — и какие люди! — пишут письма… А вы что же? <…>
Неужели кто-либо мог серьёзно подумать, что порядочный человек может позволить себе включиться в этот позорный поток брани, который вылился на голову двух достойнейших людей нашей страны — Сахарова и Солженицына? <…> А ведь вам, уважаемый товарищ, — говорили мне во всех инстанциях, с улыбкой или без улыбки — надо писать и писать. Читатель ждёт не дождётся, всё в ваших руках.[20]

  — Виктор Некрасов, «Кому это нужно?», январь
  •  

Вы всячески хулите Солженицына, ну а чем же вы объясните, что талантливейшие и честнейшие люди <…> были друзьями Солженицына и высоко ценили его талант <…>.
Такими статьями вы достигаете обратного, люди начинают сочувствовать Солженицыну, <…> многие считают героем, а если молчат, так ведь боятся.[20]

  — Гусякова (домохозяйка 62 лет из Москвы), открытое письмо в «Правду» тогда же
  •  

… один из иерархов Православной Церкви выступает с осуждением своего брата во Христе на страницах атеистической газеты, ежемесячно помещающей статьи против веры Христовой. Но даже не это обстоятельство прежде всего уязвляет больно сердце верующих.
Больно слышать голос митрополита Православной Церкви в хоре помрачённых душ, трепещущих правды и истины! Вы, Владыко, бросаете камень в изгнанника, большого русского писателя, своей мученической жизнью свидетельствующего подлинность религиозного делания.[20] — Серафим в типичных выражениях поддержал высылку Солженицына, как действующего «против смягчения международной напряжённости и установления прочного мира на земле», его сообщение напечатали многие центральные газеты; в тот же день порицание Серафиму выразили также священники С. Желудков (в жалобе патриарху Пимену) и Г. Якунин (в открытом письме)[20]

  — Евгений Терновский, Эдуард Штейнберг, открытое письмо митрополиту Серафиму 17 февраля
  •  

Казалось бы (согласно логике), «идеологический диверсант» много легче и лучше прямого диверсанта <…>. Ан нет, — хуже и значительно вреднее. «Идеологический» (ишь как извивается!) означает ещё большее изуверство, означает какую-то внутреннюю (как во «внутреннем эмигранте»), увёртливую силу, вроде самого чёрта. <…>
Поэтому «литературный власовец» много ужаснее «власовца» как такового и даже, быть может, хуже самого генерала Власова. Ну что Власов, ну — изменил, ну — предал, перекинулся к Гитлеру (дело понятное, простое). А вот «литературный» ползает между нами, как какая-то неуловимая («идеологическая») гнида, и, поскольку ту змею распознать и расправиться над нею (так чтобы Запад не радовался) значительно труднее, она в своей искусственной, литературной шкуре представляется куда ненавистнее…

  — Андрей Синявский, «Литературный процесс в России», июнь

Комментарии

править

Примечания

править
  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 Слово пробивает себе дорогу: Сб. статей и документов об А. И. Солженицыне. 1962–1974 / Сост. В. И. Глоцер, Е. Ц. Чуковская. — М.: Русский путь, 1998. — 496 с. — 2000 экз. — (первый вариант 1969 г. был самиздатом, часть материалов вошла в издания YMCA-Press об авторе)
  2. ↑ А. Солженицын. Письмо Секретариату Союза писателей СССР, 1 декабря 1967.
  3. ↑ Октябрь. — 1969. — № 3. — С. 201.
  4. ↑ Октябрь. — 1969. — № 5. — С. 191-2.
  5. ↑ Литературная газета. — 1969. — 12 ноября.
  6. ↑ Литературная газета. — 1969. — 26 ноября.
  7. ↑ Известия. — 1970. — 10 октября.
  8. ↑ Комсомольская правда. — 1970. — 17 октября.
  9. ↑ Литературная газета. — 1971. — 27 января.
  10. ↑ Литературная газета. — 1972. — 19 апреля.
  11. ↑ Жорес Медведев. По следам советской прессы // «Август Четырнадцатого» читают на родине. — Париж: YMCA-Press, 1973. — С. 125.
  12. ↑ Правда. — 1973. — 31 августа.
  13. ↑ Правда. — 1974. — 14 января.
  14. ↑ Отпор литературному власовцу // Литературная газета. — 1974. — 23 января.
  15. ↑ Отпор литературному власовцу // Литературная газета. — 1974. — 30 января.
  16. ↑ 1 2 К позорному столбу! Писатели дают достойный ответ клетнику и отщепенцу // Литературная Россия. — 1974. — 1 февраля.
  17. ↑ Советская культура. — 1974. — 19 февраля.
  18. ↑ Правда. — 1974. — 14 февраля.
  19. ↑ 1 2 Вечерняя Москва. — 1974. — 14 февраля.
  20. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Жить не по лжи. Сборник материалов: август 1973 — февраль 1974. Самиздат-Москва. — Paris: YMCA-Press, 1975. — 208 с.
  21. ↑ Московская правда. — 1974. — 15 февраля.
  22. ↑ Правда. — 1974. — 15 февраля.
  23. ↑ Комсомольская правда. — 1974. — 16 февраля.
  24. ↑ Московская правда. — 1974. — 16 февраля.
  25. ↑ Удел изменника // Известия. — 1974. — 16 февраля.
  26. ↑ Советская культура. — 1974. — 19 февраля.
  27. ↑ 1 2 3 4 Литературная газета. — 1974. — 20 февраля.
  28. ↑ А. Ранчин. Александр Исаевич Солженицын // Энциклопедия для детей. Русская литература. Т. 2 / глав. ред. М. Аксёнова — М: Аванта+, 2000. — С. 531. — 20000 экз.
  29. ↑ Крокодил. — 1974. — № 6 (3-й в феврале). — С. 2.
  30. ↑ Крокодил. — 1974. — № 7 (1-й в марте). — С. 11.
Источник — https://ru.wikiquote.org/w/index.php?title=Кампания_травли_Александра_Солженицына_в_СССР&oldid=373523