Стихший ветер

«Стихший ветер» (англ. A Tempered Wind) — рассказ О. Генри 1904 года из его авторского сборника «Благородный жулик».

Цитаты

— Два месяца назад я был в Техасе, — рассказывает Бакингем Скиннер, — и неплохо зарабатывал там на патентованных мгновеннодействующих бензиновых зажигалках из прессованной древесной золы. Я продавал их сотнями в городах, где любят сжигать негров быстро, не теряя времени на просьбу дать огонька. И вот, в то самое время, когда мои дела шли как по маслу, там ни с того ни с сего находят нефть и вытесняют меня с рынка. «Твоя машинка слишком медленно действует, сосед, — говорят они мне. — Пока твой старый трут и огниво нагреет негра до такой температуры, что он начнёт молиться за упокой своей души, глядишь, наш керосин уже отправил его прямёхонько в ад!»

"Two months ago," says Buckingham Skinner, "I was doing well down in Texas with a patent instantaneous fire kindler, made of compressed wood ashes and benzine. I sold loads of 'em in towns where they like to burn niggers quick, without having to ask somebody for a light. And just when I was doing the best they strikes oil down there and puts me out of business. 'Your machine's too slow, now, pardner, they tells me. 'We can have a coon in hell with this here petroleum before your old flint-and-tinder truck can get him warm enough to perfess religion. And so I gives up the kindler and drifts up here to K.C. This little curtain-raiser you seen me doing, Mr. Pickens, with the simulated farm and the hypothetical teams, ain't in my line at all, and I'm ashamed you found me working it."

	Если есть на свете птичник, сверху донизу набитый гусями и гусынями, так это именно Олухвиль-на-Гудзоне. Его называют городом космополитов. Что верно, то верно. Такова же полоска липучки для мух. Прислушайтесь к тому, что они жужжат, пытаясь выпростать свои лапки из клея. «Старина Нью-Йорк — городок что надо», — хором выводят они.
	If there ever was an aviary overstocked with jays it is that Yaptown-on-the-Hudson. Cosmopolitan they call it. You bet. So's a piece of fly-paper. You listen close when they're buzzing and trying to pull their feet out of the sticky stuff. "Little old New York's good enough for us" — that's what they sing

	Может, вы думали, что в Нью-Йорке живут одни умники? Ничего подобного. Там ни у кого нет ни малейшего шанса хоть чему-нибудь научиться. Там такая теснота, что даже простаки — и те ходят косяками. Да и в самом деле — чего хорошего можно ожидать от города, который отделён от мира с одной стороны океаном, а с другой — штатом Нью-Джерси?
	You'd think New York people was all wise; but no. They don't get a chance to learn. Everything's too compressed. Even the hayseeds are baled hayseeds. But what else can you expect from a town that's shut off from the world by the ocean on one side and New Jersey on the other?

... по соседству с Уолл-стритом появилась шикарно обставленная контора с выведенной золотыми буквами вывеской «Инвестиционный Банк Голконда». Сквозь открытую дверь кабинета вы могли лицезреть одетого с иголочки секретаря и казначея мистера Бакингема Скиннера, возле которого красовался его цилиндр. На всякий случай Бак всегда держит под рукой какую-нибудь шляпу. В центральном зале восседал президент и главный управляющий мистер Р. Дж. Этербери со своим бесценным полированным кумполом. Он диктовал письма королеве стенографисток, увенчанной прической «помпадур», помпезность коей уже сама по себе составляла надежную гарантию сохранности вкладов. Фирма располагала также бухгалтером и счетоводом, помимо общей атмосферы внешнего блеска и внутреннего криминала.

... a handsome furnished set of offices down in the Wall Street neighborhood, with "The Golconda Gold Bond and Investment Company" in gilt letters on the door. And you see in his private room, with the door open, the secretary and treasurer, Mr. Buckingham Skinner, costumed like the lilies of the conservatory, with his high silk hat close to his hand. Nobody yet ever saw Buck outside of an instantaneous reach for his hat. And you might perceive the president and general manager, Mr. R. G. Atterbury, with his priceless polished poll, busy in the main office room dictating letters to a shorthand countess, who has got pomp and a pompadour that is no less than a guarantee to investors. Busy in the main office room dictating letters to a shorthand countess. There is a bookkeeper and an assistant, and a general atmosphere of varnish and culpability.

— Задал мне девятьсот девяносто девять вопросов, из которых каждый попал прямёхонько в самое больное место. Я уверен, что он из газеты. Меня не проведёшь. Оборванец, глаз как бурав, курит жевательный табак, на воротнике перхоть, знает больше, чем Дж. П. Морган и Шекспир, вместе взятые. Провалиться мне на этом месте, если он не репортёр. На детективов и почтовых инспекторов мне наплевать — я беседую с ними семь минут, после чего продаю им акции, но эти репортеры способны высосать весь крахмал из моего воротничка. Ребята, я предлагаю объявить дивиденд и скрыться. На то указывают знаки Зодиака..

"He asked me about nine hundred questions, and every one of 'em hit some sore place in the business. I know he's on a paper. You can't fool me. You see a man about half shabby, with an eye like a gimlet, smoking cut plug, with dandruff on his coat collar, and knowing more than J. P. Morgan and Shakespeare put together—if that ain't a reporter I never saw one. I was afraid of this. I don't mind detectives and post-office inspectors—I talk to 'em eight minutes and then sell 'em stock—but them reporters take the starch out of my collar. Boys, I recommend that we declare a dividend and fade away. The signs point that way."

— Вы видите перед собой двух жуликов из Жуликбурга, что в округе Жулико, штат Арканзас. Мы с Пиком торговали драгоценностями из латуни, средством для ращения волос, песенниками, краплеными картами, патентованными снадобьями, персидскими коврами коннектикутской выделки, политурой для мебели и альбомами для стихов во всех городах и селениях от Олд-Пойнт-Комфорт до Золотых Ворот. Мы добывали нечестным путем каждый доллар, который, по нашему мнению, отягощал карман своего владельца. Но мы никогда не гнались за монетой, спрятанной в чулке, засунутом под кирпич в углу кухонного очага. Быть может, вы слышали старинную поговорку fussily decency аverni, что в переводе означает: «лёгок путь от лотка уличного галантерейщика до конторы на Уолл-стрите». Мы проделали этот путь, но мы не знали, куда он нас приведет. Вам полагается быть умным человеком, но ваш ум принадлежит к нью-йоркской разновидности, то есть вы склонны судить о человеке по внешнему виду его одежды. Так нельзя. Надо смотреть на подкладку, на швы и петли.

"You see before you two grafters from Graftersville, Grafter County, Arkansas. Me and Pick have sold brass jewelry, hair tonic, song books, marked cards, patent medicines, Connecticut Smyrna rugs, furniture polish, and albums in every town from Old Point Comfort to the Golden Gate. We've grafted a dollar whenever we saw one that had a surplus look to it. But we never went after the simoleon in the toe of the sock under the loose brick in the corner of the kitchen hearth. There's an old saying you may have heard—'fussily decency averni'—which means it's an easy slide from the street faker's dry goods box to a desk in Wall Street. We've took that slide, but we didn't know exactly what was at the bottom of it. Now, you ought to be wise, but you ain't. You've got New York wiseness, which means that you judge a man by the outside of his clothes. That ain't right. You ought to look at the lining and seams and the button-holes. While we are waiting for the patrol wagon you might get out your little stub pencil and take notes for another funny piece in the paper.

Акционеры «Инвестиционного Банка Голконда» не верят собственным глазам. Они буквально вырывают деньги у Бака из рук. Некоторые женщины все еще плачут, ибо таково уж свойство женского пола — плакать от горя, плакать от радости и проливать слезы в отсутствие того и другого. У старух дрожат руки, когда они засовывают доллары за пазуху или в карманы своих вылинявших платьев. Фабричные работницы нагибаются, торопливо задирают свою мануфактуру, и вы слышите, как щелкает резинка, пропуская валюту в дамское отделение «Верного Домашнего Банка Фильдекос». Кое-кого из акционеров, которые громче всех причитали за дверью, теперь опять обуяло доверие, и они решили не изымать свои вклады. — Суньте эту мелочь в свои лохмотья и убирайтесь отсюда подобру-поздорову, — говорит им Бак. — Чего ради вам вздумалось вкладывать деньги в облигации? Старый дырявый чайник да трещина в стене — вот наилучшее вместилище для ваших медяков.

The shareholders of the Golconda Gold Bond and Investment Company can't hardly believe it. They almost grabs the money out of Buck's hands. Some of the women keep on crying, for it's a custom of the sex to cry when they have sorrow, to weep when they have joy, and to shed tears whenever they find themselves without either. The old women's fingers shake when they stuff the skads in the bosom of their rusty dresses. The factory girls just stoop over and flap their dry goods a second, and you hear the elastic go В«popВ» as the currency goes down in the ladies' department of the "Old Domestic Lisle-Thread Bank." Some of the stockholders that had been doing the Jeremiah act the loudest outside had spasms of restored confidence and wanted to leave the money invested. "Salt away that chicken feed in your duds, and skip along," says Buck. "What business have you got investing in bonds? The tea-pot or the crack in the wall behind the clock for your hoard of pennies."

— Мы с Пиком не похожи на известных вам дельцов с Уолл-стрита. Мы никогда не позволяем себе обирать больных старух и фабричных работниц или выманивать медяки у ребятишек. Это не по нашей части. Мы отнимаем деньги у тех, кого сам Господь Бог велел околпачивать, — у игроков, пьяниц, бездельников и хлыщей, которые всегда имеют при себе несколько лишних монет, да ещё у фермеров, которые не мыслят себе счастья без того, чтобы какой-нибудь жулик не объегорил их при продаже урожая. Мы ещё ни разу не унизились до того, чтобы ловить рыбёшку, которая клюёт в нью-йоркских водах. Нет, сэр, мы слишком уважаем свою профессию и самих себя.

"Me and Pick ain't Wall Streeters like you know 'em. We never allowed to swindle sick old women and working girls and take nickels off of kids. In the lines of graft we've worked we took money from the people the Lord made to be buncoed—sports and rounders and smart Alecks and street crowds, that always have a few dollars to throw away, and farmers that wouldn't ever be happy if the grafters didn't come around and play with 'em when they sold their crops. We never cared to fish for the kind of suckers that bite here. No, sir. We got too much respect for the profession and for ourselves."

Перевод

М. Беккер