Полтава, поэма Александра Пушкина (Надеждин)

«Полтава, поэма Александра Пушкина» — критический фельетон Николая Надеждина 1829 года, вышедший без подписи и построенный в форме диалога. Пушкин ответил серией эпиграмм[1].

Цитаты править

  •  

Оскорблённое самолюбие литературного временщика неумолимее презренной любви обветшевающей кокетки;..[2]

  •  

Незнак[омец].[3] Картины [Пушкина], несмотря на грязные пятна, коими они обыкновенно бывают запачканы, обнаруживают талант мощный, богатый… <…>
Для гения не довольно смастерить Евгения![2]все реплики далее — этого персонажа; а все цитаты — из № 9[4]

  •  

Описание Полтавского сражения, вставленное в третью песнь поэмы, столь маловажно для целого её состава, что при совершенном уничтожении оного потеряла бы только толщина книжки.

  •  

Ничто не может быть вернее и ужаснее очерка, набросанного Ламартином. <…>
И этим сатанинским величием отливают все творения Байрона!.. Он всегда верен самому себе: и тогда, когда пытается святотатски обнажить девственные таинства неба и земли; и тогда, когда унижается до постыдного лаяния площадного памфлетиста. Везде то же мрачное всененавидение; везде те же безотрадные картины сиротствующего бытия, коего летаргическое усыпление взрывается только буйными порывами бунтующей жизни. Байроновы поэмы суть запустевшие кладбища, на которых плотоядные коршуны отбивают с остервенением у шипящих змей полуистлевшие черепы. <…>
К чести нашего поэта должно сказать, что подобное величие ему чуждо. Он ещё не перерос скудной меры человечества; и душа его — даже слишком — дружна с земною жизнию. <…> Его герои — в самых мрачнейших произведениях его фантазии <…> суть не дьяволы, а бесенята. И ежели иногда случается ему понегодовать на мир, то это бывает просто — с сердцов, а не из ненависти.

  •  

Самому великому Ломоносову не по силам было[5] эпическое величие века Петрова, а Мазепа есть не последнее созвездие в планетной системе сего незападающего солнца!.. Самое проклятие, тяготеющее над его памятью, обличает в нём силу характера, коей для истинного величия недоставало только достойного направления: старых волокит награждают не проклятиями, а жалким пожатием плеч и презрительным смехом!

  •  

… чародейская муза Пушкина <…> есть, по моему мнению, резвая шалунья! для которой весь мир ни в копейку. Её стихия — пересмехать всё — худое и хорошее… не из злости или презрения, а просто — из охоты позубоскалить. <…> Поэзия Пушкина есть простопародия. <…>
Привыкши зубоскалить, мудрёно сохранить долго важный вид, не изменяя самому себе: вероломные гримасы прорываются украдкой сквозь личину поддельной сановитости.

  •  

Народность не состоит в искусстве накидывать русские пословицы и поговорки, где ни попало!.. А иначе Иван Выжигин был бы самым народнейшим произведением!.. Чтобы быть народным, надобно уловить дух народный; а он — не продаётся, подобно газам, в бутылках!..

  •  

По моему мнению — Полтава есть настоящая Полтава для Пушкина! Ему назначено было здесь испытать судьбу Карла XII!.. И — какая чудная аналогия!.. Северный Александр, проиграв Полтавское сражение, пустился в ребяческие фарсы, недостойные его гения и славы: он вцепился великому визирю в бороду, разорвал шпорами его платье и, как упрямое дитя, отбивался[5] и руками и зубами от исполнителей воли султана, утомившегося наконец зевать на закатившееся светило.
<…> Карла XII он называет любовником бранной славы; иной проказник, для продолжения аллегории, пожалуй, скажет, что наш Пётр присадил рога этому волоките.

О рецензии править

  •  

Не знаю, с особенною ли жестокостью, но помню только, что очень сильно нападал на «Полтаву» при её выходе в свет…[5]

  — Надеждин, письмо А. А. Краевскому 29 января 1840
  •  

Надеждин нанёс ужасный удар Пушкину.[5]

  Михаил Погодин, письмо С. П. Шевырёву, 13 августа 1829
  •  

Он извивается, как змея, хитрит, клевещет, но временам притворяется дураком, и всё это плоско, безвкусно, трактирно, кабацки. <…> Поверишь ли, что в этой критике он превзошёл в недобросовестности самого Сенковского.

  Виссарион Белинский, письмо К. С. Аксакову 21 июня 1837
  •  

… способ к приобретению журнальной славы: <…> нападать на утверждённые понятия, на утверждённые авторитеты и славы. Толпу иногда можно запугать, чтоб заставить удивляться себе. <…> Например, слава Пушкина в своей апогее, и всё перед ним на коленях: начните «ругать» его в буквальном значении этого слова и говорите, что его произведения мелки и ничтожны, хотя и не лишены блёсток таланта, внешней отделки и т. п. Вы думаете, это трудно сделать? Ничего не бывало, только больше смелости. Разверните, например, хоть «Полтаву»; выпишите слова изменника Мазепы о Петре Великом и воскликните: «Каков портрет Петра!», как будто его таким изобразил сам поэт, от своего лица…

  — Виссарион Белинский, «Менцель, критик Гёте», январь 1840

Примечания править

  1. Пушкин в прижизненной критике, 1828—1830. — СПб.: Государственный Пушкинский театральный центр, 2001. — С. 157-175.
  2. 1 2 Вестник Европы. — 1829. — № 8 (вышел 5—8 мая). — С. 290-301.
  3. П. С. Правдин (один из постоянных персонажей Надеждина), как указано в № 9 на с. 46.
  4. Вестник Европы. — 1829. — № 9 (вышел 18 мая). — С. 17-48.
  5. 1 2 3 4 A. М. Березкин. Примечания к статьям «Вестника Европы» // Пушкин в прижизненной критике, 1828—1830. — С. 405-411.