Владимир Галактионович Короленко

Влади́мир Галактио́нович Короле́нко (1853 — 1921) — русский писатель, журналист, публицист, общественный деятель.

Владимир Галактионович Короленко

Статья в Википедии

Произведения в Викитеке

Медиафайлы на Викискладе

Цитаты

Стих — это та же музыка, только соединенная со словом, и для него нужен тоже природный слух, чутье гармонии и ритма.

Люди не ангелы, сотканные из одного света, но и не скоты, которых следует загонять в стойло.

В конце старого года умер Делянов, уже много лет лежавший гнилой колодой поперек дороги народного образования в России. Только у нас и возможны десятки лет министерства выжившего из ума и впавшего в детство человека

цитаты из произведений

	Человек создан для счастья, как птица для полёта.
	— «Парадокс»

	В конце концов, утка всё-таки издохла, и мы её кинули на дороге, а сами поехали дальше.
	— «Мороз»

— Но ведь и та постель, на которой я умер, тоже находилась в моём временном владении. Её дал мне на время добрый Протис, тюремный сторож. — А! если б я знал, к чему ты склоняешь речь, я не стал бы отвечать на твои коварные вопросы. Ну, слыхано ли, о Геракл, подобное нечестие: он равняет себя со мною! Но ведь я мог бы уничтожить тебя, если на то пошло, двумя словами… — Произноси их, Елпидий, произноси без страха. Едва ли можно уничтожить меня словами больше, чем это сделала цикута… — Ну вот! Это-то я и хотел сказать. Несчастный, ты умер по приговору суда, от цикуты! — Друг! Я это знал с самого дня смерти и даже значительно ранее. А ты, о счастливый Елпидий, скажи мне, отчего ты умер? — О, я совсем другое дело! У меня, видишь ли, сделалась водянка в животе. Был позван дорогой врач из Коринфа, который взялся вылечить меня за две мины и половину получил в задаток… Боюсь, что, по неопытности в этих делах, Ларисса, пожалуй, отдаст ему и другую половину… — Судя по тому, что я вижу, врач из Коринфа не сдержал своего обещания? — Это правда. — И ты умер именно от водянки? — Ах, Сократ, поверишь ли: она принималась душить меня три раза, пока не залила, наконец, огонь моей жизни!.. — Скажи же мне: смерть от водянки доставила тебе большое наслаждение? — О, злой Сократ, не смейся надо мной! Говорю же тебе: она принималась душить меня три раза… Я кричал, как бык под ножом мясника, и молил Парку поскорее перерезать нить, связывающую меня с жизнью… — Это меня не удивляет. Но тогда, добрый Елпидий, откуда ты заключаешь, что водянка сделала своё дело лучше, чем цикута, которая покончила со мной в один раз?

— «Тени» (фантазия), 1890

	Насилие питается покорностью, как огонь соломой.
	— Сказание о Флоре, Агриппе и Менахеме, сыне Иегуды

Цитаты о Короленко

Хорошие люди были. Был студент Владимир Короленко, ― он теперь тоже воротился. Я с ним хорошо жил, потом ― разошлись. Мы оказались во многом похожи один на другого, а на сходстве дружба не ладится. Но это серьёзный, упрямый человек, способен ко всякой работе. Даже иконы писал, это мне не нравилось. Теперь, говорят, хорошо пишет в журналах. Долго, до полуночи, беседовал он, видимо, желая сразу прочно поставить меня рядом с собою. Впервые мне было так серьёзно хорошо с человеком. После попытки самоубийства моё отношение к себе сильно понизилось, я чувствовал себя ничтожным, виноватым пред кем-то, и мне было стыдно жить.

— Максим Горький, «Мои университеты», 1923

Вообще многое в нём казалось детям необычным, чарующим. Как-то во время дождя они выбежали в сад и стали со смехом показывать пальцами на окошко во втором этаже, откуда высунулась его голова, кудлатая, густо намыленная: «дядя Володя» мыл голову прямо под летним дождём без помощи умывального таза, и вместе с дождевыми струями на землю стекала белая мыльная пена. Дети видели здесь дерзновенное новшество, разрушающее ненавистную им рутину общепринятого мытья головы, и с упоением глядели в окно, словно там совершалось весёлое чудо. Очень насмешила их всех встреча «дяди Володи» с бродячим фотографом, который настиг его в переулке, неподалёку от дачи и, не спросив разрешения, стал целиться в него аппаратом. Аппарат был громоздкий, допотопной конструкции. ― Чуть только фотограф приготовится щёлкнуть, ― рассказывала мне на следующий день детвора, ― дядя Володя поднимет портфель, закроет им всё лицо, даже бороду. Это проделывалось несколько раз. Под прикрытием того же портфеля Короленко ускользнул в боковую калитку, и фотограф остался ни с чем. Дело происходило в 1910 году, когда в России расцвела буйным цветом так называемая жёлтая пресса, которая ради дешёвой сенсации публиковала интимнейшие фотоснимки с известных и полуизвестных писателей, изображавшие их то на пляже, то в дачном гамаке, то в бильярдной, то за бутылкой вина.

— Корней Чуковский, «Короленко в кругу друзей», 1950-е