Иван Выжигин (Надеждин)

«Иван Выжигин, нравственно-сатирический роман (Сочинение Фаддея Булгарина)» — критический фельетон Николая Надеждина 1829 года, направленный также против романтизма.

Цитаты

Пахом Силич. Да каковы в вашем здоровье?.. Я. Плохо! всё стражду от ревматизма… П. С. А не от романтизма! Я. Упаси господи!.. Душевные ревматизмы опаснее телесных: от них не излечишься и водами!

П. С. Безотчётные похвалы друзей вызывают часто на бой строгое беспристрастие и расшевеливают бич критики, которая без того пропустила бы, может быть, с безмолвным равнодушием суетливое фанфаронство. Это особенно почувствовал я ныне, прочитав атенейскую критику на «Ивана Выжигина»… Наш Лесаж должен был проглотить слишком горькую пилюлю — за несколько бонбошек, коими полакомило его снисходительное дружество!

П. С. Единство героя!.. хе! хе! хе! великое дело! Что ж бы вы сказали о тех прозаических и стихотворных повестях, в коих нет — не только одного — ни одного героя? А это у нас не в диковинку! Убеждать вас в справедливости запрещения, уже давно тяготеющего над единствами места и времени — мне даже совестно! А о единстве взгляда <…> — и говорить нечего. То и хорошо, когда глаза — разбегаются! А это что за взгляд, который уставится так, что ничем сманить невозможно? Ведь романист — не астроном! За что ж все эти нападки на бедного «Выжигина»!.. Бог с ним, что он не один! ему же веселее!.. Я. Но — правила… правила, на которых основывается атенейская критика?.. <…> Кстати ли ныне выезжать с правилами?.. На посмешище — что ли? Ведь вы знаете, каково было дикарю, завезённому из канадских лесов в Европу, встречать повсюду препоны, полагаемые законами: не то же ли самое — правила для удалых наших романтиков?.. Всякий из них, при малейшем притязании литературного кодекса, кобенится и кричит: Мне душно здесь — я в лес хочу! Я. Но разве творец «Выжигина» — романтик?.. П. С. По крайней мере, на словах самый отчаянный!.. <…> Автор «Выжигина» <…> не застраховал ли себя официально от всякого истязания по правилам?..

П. С. Фёкла! не у тебя ли «Иван Выжигин»? <…> Ф. Ох, батюшка! виновата! я отдала его почитать хозяину; а у него перехватил соседний дворецкий, Меркул Перфильич. Распотешился же голубчик! За это одно одолжение велел своему дворнику целый месяц выметать тротуары и чистить канаву перед нашими окнами!.. Да и вся дворня, говорят, не нарадуется им: так и рвут — из рук в руки.

П. С. «Выжигина» кипит уже, как слышно, второе издание, при котором единство переплёта, верно, будет ещё крепче и свежее <…>. Есть много других вещей, которыми «Выжигин» хвастается без зазрения совести и которых недостатки не восполнят ему тройным переплётом и десятикратной перепечаткой;..

П. С. Тщетно старались бы мы воспроизвести теперь древнюю классическую жизнь во всей первообразной чистоте её: это экзотическое растение, которое не примется никак на нашей литературной почве. То, что в древних искусственных произведениях составляло естественный румянец цветущей жизни, у нас теперь будет — поддельными румянами! Это-то и расположило умы к возмущению против теорий, проповедывавших рабскую привязанность не только к духу, но даже к самым внешним формам классической древности. Естественность есть лозунг революционной партии литературного нашего мира; и во имя её умышляются и содеваются все нападки на правила <…>. Автор «Выжигина» не залетает так высоко, как вы — в своих понятиях о романической естественности: он бродит гораздо мельче. Происшествия жизни «Выжигина» таковы, что могли бы случиться со всяким: это для него — nес plus ultra естественности!.. Такая скромная незаносчивость заслужила бы, конечно, благосклонное снисхождение, если бы он сдержал верно своё слово и не изменил самому себе. <…> его произведение выбивается всюду из рамок возможности, в кои он так торжественно вставился. Происшествия жизни Выжигина не только не таковы, что могли бы случиться со всяким; они представляют, напротив, чудное сцепление странных случаев, отзывающееся весьма ощутительною совершенною небывальщиною. <…> Дуня была верно — выродок: ибо иначе как могла б она в столь короткое время стряхнуть с себя до последней порошинки всю грубую пыль деревенского воспитания, въедающуюся столь глубоко, что остатки её не изглаждаются во всю жизнь даже с деревенских барышень, выращаемых под эгидою французских и швейцарских мамзелей?.. <…> Возможность таковых приключений, против коей не осмелится спорить ни один скептик, осуществляется чаще в грезах, чем в действительных событиях. Летописи человеческие так скудны подобными происшествиями, что история часто отказывается давать им место на своих скрижалях: они слывут обыкновенно — романическими!.. <…> Стало быть — автор «Выжигина» понапрасну похвастался скромностью: границы возможности слишком для него тесны и душны: он прорвался чрез них и — гуляет на свободе!

П. С. «Иван Выжигин» только что наведён русским лаком снаружи: духу же русского в нём — и не слышно!.. Наш Лесаж обрусил лишь «Жилблаза» — не более!.. <…> Неужели вы думаете, что одни только имена, наряды и поговорки составляют то, что называется народностью?.. А у «Выжигина» только это и русское. Произведения изящных искусств бывают народными тогда, когда сквозь них просвечивается внутренний дух великого человеческого семейства, составляющего нацию. Этот дух отливается на каждом народе особенною характеристическою физиономией, коея черты, раздробленные в многочисленных и многоразличных звеньях, из которых он составляется, быв возведены под один всеобъемлющий взор, представляют одно полное целое. Автор «Выжигина» всмотрелся ли в физиономию народа русского? <…> Представляют ли изображенные в нём попойки белорусской шляхты, степных помещиков и уездных подьячих — то радушное хлебосольство, коим издревле славилась мать святая Русь! И неужели мертвенное бездействие, не всколыхнутое ни одним легким дуновением во все продолжение пустозвонной жизни Ивана Выжигина, может быть принято за доказательство спокойствия народа русского?.. Укажите мне сцены, в коих бы открывались смышлёность, доброта и благодарность наших соотечественников?.. И я не знаю, можно ль полагаться на безопасность путешествовать в лесной или степной нашей России, после ужасных рассказов о трагических приключениях Аделаиды Петровны в жидовской корчме и самого Выжигина в Оренбурге и в деревне Емельяновке — от которых встанут дыбом волосы у самой бойкой крестьянской девушки на любых посиделках?

П. С. … романы покойника Нарежного… Вот так подлинно народные русские романы! Правду сказать — они изображают нашу добрую Малороссию в слишком голой наготе, не отмытой нисколько от тех грязных пятен, кои наведены на неё грубостью и невежеством; но зато — какая верность в картинах! какая точность в портретах! какая кипящая жизнь в действиях!..

Я. … «Иван Выжигин» есть «роман нравственно-сатирический», его цель есть «поспешествование усовершению нравственности». П. С. Да споспешествует ли он ей действительно? и — каким образом? Повторением общих мест и декламированном длинных предик?.. Автор «Выжигина» сам вооружается против сентенций — и сам же сыплет их как из грохота!