Сергей Павлович Королёв
Серге́й Па́влович Королёв (1907—1966) — советский учёный, конструктор и организатор производства ракетно-космической техники и ракетного оружия СССР, основатель практической космонавтики.
ЦитатыПравить
Всё идёт прекрасно, даже лучше, чем я думал, и, кажется, первый раз в жизни чувствую колоссальное удовлетворение, и мне хочется крикнуть что-то навстречу ветру, обнимающему моё лицо и заставляющему вздрагивать мою красную птицу при порывах. |
Константин Эдуардович потряс тогда своей верой в возможность космоплавания, я ушёл от него с одной мыслью — строить ракеты и летать на них. Всем смыслом моей жизни стало одно — пробиться к звёздам... <...> Надо попытаться создать ракету для полёта в заатмосферное пространство. Дело сложное, прежде всего надо создать самолёт с реактивным двигателем, а прообразом такого самолёта должен стать планер на реактивной тяге. — из воспоминаний о первых встречах с Циолковским |
Он был мал, этот самый первый искусственный спутник нашей старой планеты, но его звонкие позывные разнеслись по все́м материкам и среди всех народов как воплощение дерзновенной мечты человечества. |
Наступит и то время, когда космический корабль с людьми покинет Зе́млю и направится в путешествие. Надежный мост с Земли́ в космос уже́ перекинут запуском советских искусственных спутников, и доро́га к звездам открыта! |
«Самое трагическое состоит в том, что они не понимают, как все-таки много общего между тогдашней и сегодняшней жизнью. Иной раз проснешься ночью, лежишь и думаешь: вот, может, уже́ нашелся кто-нибудь, дал команду — и эти же охранники нагло войдут сюда и бросят: “А ну, падло, собирайся с вещами!”» |
Кто хочет работать — ищет средства, кто не хочет — причины. — парафраз мысли, приписываемой Сократу: «Кто хочет <действовать>, тот ищет возможности, кто не хочет — ищет причины». |
Люди будут летать в космос по профсоюзным путевкам.[1] — также «на Марс» |
В группе, проектирующей посадочный лунный модуль, шла долгая дискуссия: какую поверхность имеет Луна. От этого зависело, какую конструкцию выбрать для посадочного модуля. Выдвигались равнодостоверные аргументы в пользу многометровой пыли, песчаной пустыни, твёрдой поверхности… Отсутствие решения стало тормозить дальнейшую работу. Присутствующий на очередном безрезультатном заседании Сергей Павлович принял волевое решение и написал: |
- Порядок освобождает мысль.
- Критикуешь чужое, предлагай своё. Предлагая — делай.
- Ракета под водой — это абсурд. Но именно поэтому я возьмусь сделать это.
- Можно сделать быстро, но плохо, а можно — медленно, но хорошо. Через некоторое время все забудут, что было быстро, но будут помнить, что было плохо. И наоборот.
О КоролёвеПравить
... человек, который для нас был больше, чем отцом. Королёв был для нас Богом.[3] | |
— Алексей Леонов |
Во время экскурсии, перемежавшейся демонстрацией фильмов, пояснения давал главный конструктор Сергей Павлович Королёв, тогда я его увидел впервые. Теперь (после смерти) его имя часто упоминается в советской печати, окружено романтическим ореолом. Тогда же он был фигурой совершенно секретной, лица́ не имел, почти как поручик Киже. Но и сейчас не пишут, что Королёв в 30-е годы был арестован, осуждён и находился на Колыме, на “общих” работах, что в тех условиях означало рано или поздно неминуемую гибель, от которой он был спасен вызовом от Туполева для работы в его знаменитой “шарашке” (той самой, при посещении которой Берией состоялся его разговор с заключённым профессором; тот пытался доказывать, что ни в чём не виноват, но Берия его перебил: | |
— Андрей Сахаров. «Воспоминания», 1989 |
Назначенный на 11.00 вылет космонавтов из Перми в Тюра-Там задержался на час из-за переговоров Беляева и Леонова с Брежневым. Незадолго до выезда на аэродром для встречи новых героев космоса группа главных конструкторов и руководителей полета (Королёв, Келдыш, Тюлин, Руденко, Пилюгин, Бармин, Керимов и другие) собралась в «маршальской» столовой десятой площадки. Королёв провозгласил тост за сотрудничество: «Друзья! Перед нами ― Луна. Давайте же все вместе работать ради великой цели освоения Луны. Помните, как дружно трудился наш коллектив?» И тут я услышал, как сидевший рядом со мной В.П.Бармин негромко произнёс: «Работали дружно, когда все были главными… А теперь ― один главный теоретик и один главный конструктор…» Да. Владимир Павлович прав: былой дружбы между членами «космической кооперации» давно уже нет, и в этом есть доля вины и самого Королёва. Он нередко принимает опрометчивые решения и бывает деспотичным во взаимоотношениях со своими помощниками. Не без оснований местные остряки прозвали его «Скорпионом-4». Дело в том, что при возникновении угрозы Байконуру со стороны иностранной агентуры Генштаб немедленно оповещает соответствующие службы полигона кодированными сигналами. Код «Скорпион-1» означает, что в районе полигона по железной дороге проезжают иностранцы ― они могут запеленговать работающие радиостанции и тем самым определить дислокацию и количество пусковых площадок. Сигнал «Скорпион-2» означает пролёт разведчиков в самолётах гражданской авиации, «Скорпион-3» ― другие, более серьёзные акции иностранной разведки. По любому из этих сигналов жизнь на Байконуре на несколько минут замирает… Королёв узнал о «Скорпионе-4» три дня назад и в самый неподходящий момент. Оставалось около двух часов до пуска «Восхода-2», подготовка ракеты, корабля и экипажа шла строго по графику, обстановка на старте была спокойной. Наверное, именно поэтому предстартовые минуты казались нам особенно долгими. Чтобы как-то скоротать время в ожидании пуска, Королёв, Бармин, Северин и я решили обсудить наши планы на будущее. Завязавшийся деловой разговор проходил в непринуждённой манере и лишь изредка прерывался небольшими паузами. И вот в одну из таких пауз Северин, неожиданно обратившись к Бармину с вопросом: «А знаете ли вы, как на полигоне называют Сергея Павловича?» ― начал рассказывать о «Скорпионах»… Реакция Королева была бурной. Вспыхнув, он заявил срывающимся голосом: «Фашистским скорпионом я никогда не был! «Скорпион-4» ― это неумная выдумка недалёкого человека. Я надеюсь, что мои друзья не станут распространять обо мне подобные пошлости…» Выпалив эту тираду, Сергей Павлович отошёл от нас ― наступило неловкое молчание. Больше всех, конечно, переживал Г.И.Северин, ненароком оскорбивший своего старшего друга. Королёв относится к Гаю Ильичу с отеческой добротой, высоко ценит его инженерное дарование и возлагает на него большие надежды. Что и говорить, очень неудачно пошутил тогда Северин…[5] | |
— Николай Каманин, «Его имя должно быть впереди...», 1991 |
Сколько имён, навсегда оставшихся в небе, возникло на коктебельской Горе́, Горе с большой буквы, как её называют. До 1936 года там был наш планеродром, а фактически предтеча космодрома, но тогда ещё никто не знал об этом. Сергей Королёв пишет в одном из своих крымских писем: «Разве не наибольшее удовлетворение самому летать на своей же машине?!! Ради этого можно забыть всё и целую вереницу бессонных ночей, дней, потраченных в упорной работе без отдыха, без передышки. А вечером ― Коктебель. Шумный ужин и, если все (вернее, наша группа) не устали, мы идём на дачу Павловых танцевать и слушать музыку… Впрочем, когда наступили лунные ночи, усидеть в комнате очень трудно, даже под музыку. Лучше идти на море и, взобравшись на острые камни, слушать рокот моря».[6] | |
— Феликс Чуев, «Ильюшин», 1997 |
ПримечанияПравить
- ↑ Опрос "РГ": Марс-500 — Российская газета, rg.ru — 16.07.2010.
- ↑ Звёздная дорога Поднебесной (беседа корр. с Д. А. ГУЛЮТИНЫМ, проработавший 15 лет инженером-испытателем и инженером-конструктором в Государственном космическом научно-производственном центре имени М. В. Хруничева. Сейчас Дмитрий Гулютин — заведующий сектором Отдела музейной педагогики Мемориального музея космонавтики. // Независимая газета, 2012 г., 25 апреля
- ↑ С. П. Королев. Главный Конструктор // продюсерский центр "Жар-птица"
- ↑ А.Д.Сахаров, «Воспоминания» (1983-1989).
- ↑ Н.П.Каманин. «Его имя должно быть впереди...» — М.: журнал «Огонёк». № 7, 1991 г.
- ↑ Чуев Ф.И. «Ильюшин». — М.: Молодая гвардия, 1998 г.