Вергилий
Публий Вергилий Марон (лат. Publius Vergilius Maro; 70 — 19 год до н. э.) — национальный поэт Древнего Рима, автор «Энеиды». Прозван «мантуанским лебедем».
ЦитатыПравить
- Бог любит нечет. (Numero deus impari gaudet).
Время уносит всё. | |
Omnia fert aetas. | |
— «Эклоги», IX, 51 |
Trahit sua quemque voluptas. | |
— «Буколики», II, 63 |
- Выбирая богов, мы выбираем свою судьбу.
Любовь побеждает всё. | |
Omnia vincit amor. | |
— «Эклоги», X, 69 |
- Мы должны стремиться не к тому, чтобы нас всякий понимал, а к тому, чтобы нас нельзя было не понять.
- Молва — это бедствие, быстрее которого нет ничего на свете.
- Мудрость сильнее рока.
- Никто не может быть ни всезнающим, ни всемогущим.
- Опыт — самый лучший наставник.
- Слепой случай меняет всё.
- Смелым помогает судьба.
- Сокрытие зла питает и оживляет его.
- Счастлив тот, кто смог узнать причины вещей.(Felix qui potuit rerum cognoscere causas)
Если бы в нас оставалось хоть несколько доблести прежней! | |
— «Энеида» |
Цитаты о ВергилииПравить
Стихотворения из «Приложения к Вергилию» обнаруживают много перекличек с тем, что мы видим в сохранившихся стихах Катулла («Смесь» ― с мелкими стихами, «Скопа» и «Комар» ― с эпиллиями), и с тем, что мы знаем о несохранившихся стихах других поэтов. Но знаменательно, что для своего вступления в свет Вергилий выбрал не один из этих испытанных жанров, а совсем новый ― буколический. Слово «Буколики» означает «пастушеские стихи» ― то же, что в новоевропейской литературе стало называться «пастораль». Стихотворения этого жанра назывались «эклоги» («выборки») или «идиллии» («картинки») ― разницы между этими терминами не было, только в новое время стали (довольно искусственно) считать, что эклога требует более действия, а идиллия ― более чувства. Основателем жанра был сицилийский поэт III века до н. э. Феокрит, работавший на острове Кос и в Александрии. Собрание его сочинений впервые было издано только в I веке до н. э. и при Вергилии еще читалось как новинка. Жанр этот был порождением городской книжной культуры: просвещенные писатели и читатели, утомясь светским изяществом, вкладывали свои изысканные чувства в уста грубых пастухов и любовались, какой эффект, иногда умилительный, а иногда комический, это производит. Чем реалистичнее выписывались подробности пастушеского быта ― запах козьих шкур, циновки убогих хижин, пересчет стад, нехитрые трапезы, крепкие перебранки, песенные переклички, явно производящие подлинные народные запевки, ― тем выигрышнее это было для греческой буколики. Вергилий обратился к буколическому жанру именно потому, что он позволял ему говорить сразу как бы и от себя и не от себя.[1] | |
— Михаил Гаспаров, «Вергилий, или поэт будущего», 1979 |
ИсточникиПравить
- ↑ М. Л. Гаспаров. Вергилий, или поэт будущего. ― Вергилий. Буколики. Георгики. Энеида. — М. 1979 г.