Генрих Манн

Генрих Манн (нем. Heinrich Mann, 27 марта 1871 — 11 марта 1950) — немецкий писатель и общественный деятель, старший брат Томаса Манна.

Генрих Манн

Статья в Википедии

Произведения в Викитеке

Медиафайлы на Викискладе

Цитаты

Привычки скоро переходят в обычаи.

Сильные имеют право быть оптимистами.

Оглядываясь назад на созданные мною романы, я вижу ясно, какой дорогой я шёл. Она вела от апофеоза индивидуализма к преклонению перед демократией. В «Герцогине Асси» я создал храм в честь трёх богинь, в честь триединой — свободной, прекрасной и наслаждающейся личности. «Маленький город» я воздвиг, напротив, во имя народа, во имя человечества. — 1910

	Люди — слепцы, которые только безумствуют и ничего не познают; таков, как правило, весь род людской. Тот смертный, которому в виде исключения Господь Бог даровал душевное здоровье, вынужден хитростью скрывать его от этих буйных помешанных, иначе он далеко не уйдёт. — VI; перевод: В. О. Станевич, Т. Л. Мотылева, 1958
	— «Молодые годы короля Генриха IV», 1935

	— … когда забьётся сердце — разум умолкает. — VIII
	— там же

Внутренняя сдача произошла задолго до её внешнего проявления, Гитлер мог прийти и раньше: социал-демократы его ждали и не собирались по-настоящему защищать республику. — 1937

Недавно в Париже Вильгельм Пик сказал мне, что Димитров высоко ценит мою работу. Это наполняет меня гордостью больше, чем удавшийся роман. Книга — создание одного, политическое же воздействие говорит о контакте с массами. — 1937

Фридрих Великий, которого прославляли все прусские историки до тех пор, пока ему не стал слепо подражать Гитлер, — самый ложный из кумиров.

	Никогда Советский Союз не станет жертвой какого-то Гитлера и его наёмников. С первого же дня войны я знал и утверждал, каков будет её исход: вторгшиеся войска будут опрокинуты и отброшены, и Красная Армия начнёт наступление против Германии.
	— открытое письмо писателям СССР декабря 1941

Республика, последовавшая затем, была насквозь лжива: в этом настоящая причина её краха. Она никогда не считалась с обстоятельствами, возникшими в результате прошедшей войны. <…> С самого начала я считал, что всякая борьба за настоящую демократическую республику обречена на неудачу. Как публицист я сделал всё, что было в моих силах. Но разве это чему-нибудь помогло? Легин, возглавлявший профсоюзы, вступил в соглашение с промышленниками. Уже Эберт связался с генералитетом. Я предостерегал до последней минуты, даже и министров лично. Власть осталась в тех же pyкаx: у промышленников й юнкеров». — 1943

Зрелые годы Генриха IV (1938)

Сам он не торжествовал из-за победы. Ибо удавшееся дело тотчас навлечёт за собой следующее; кто не хитростью добивается успеха, а честно зарабатывает его, тот даже не чувствует победы, а ещё меньше — опьянения. — I

Попрание права — это искушение, которому легче всего поддаётся человеческий дух. — I

— … мы рождены искать правду, а не обладать ею. — III

Торжественные церемонии не выигрывают от повторений, особенно когда человек чувствует в них фальшь и комедию. — IV

… наш разум пробивается узкой тропой между безднами, которые манят и зовут его. — IV (вариат трюизма)

Обращение Генриха Четвёртого, Короля Франции и Наварры, из облака, которое открывает его на миг, а потом смыкается над ним. <…> Что значит быть великим? Это значит иметь скромность служить своим ближним, будучи выше их. <…> Счастье существует. Изобилие и довольство у вас под рукой. И целые народы кинжалом не сразишь. Не бойтесь убийц, которых посылают к вам. Я тщетно остерегался их. Действуйте умнее меня. Я слишком долго ждал. Революции не свершаются в назначенный час, вот почему надо доводить их до конца, пусть с помощью силы. Я же колебался, как из человеческой слабости, так и потому, что видел вас уже сверху, сыны человеческие, мои друзья. — перевод: Н. Г. Касаткина, 1958

Статьи

	Герои вагнеровских опер пробудили в народе, который заслушался его музыкой, самые низменные инстинкты, вызвали к жизни воинственные стремления… — перевод: Т. Немировская
	— «Империя и республика», 1919

… вряд ли найдётся другой поэт, произведения которого за столь длительный срок не утратили бы созвучности эпохе и сохранили столько жизни. Гейне — это пророчески созданный прошлым образец современного человека. <…> Молодёжь — не одно поколение молодёжи — выросла на его стихах. <…> Его ирония, его страстность все эти десятилетия помогали духовному воспитанию юношей, вступающих в жизнь. Но когда к истрёпанным томикам Гейне обращался зрелый человек, он находил в нём зрелого человека, как юноша находил в нём юношу. Ибо каждый возраст одинаково присущ ему и узнает себя в нём. Он обладает тем зорким взглядом творческого духа, который охватывает все современное ему общество, вскрывает сущность его, сгущая краски действительности и воздействует на него с помощью меткого слова. <…> И когда к нему, измученному долгой болезнью, подошла старость, он проявил удивительную выдержку перед лицом смерти, он нашёл перед лицом вечности самые суровые и в то же время покорные слова. <…> Он явил собой высочайший образец для умирающих, как прежде являл образец для живущих. <…> Его современник Мюссе, кое в чём сходный с ним, хотя и имеющий несравненно меньше заслуг перед Францией, нежели Гейне перед нашей страной, был увековечен в одном из грандиознейших монументов Парижа. Разве Германия вправе быть менее благодарной? <…> А то, что он был евреем, лишь доказывает притягательную силу немецкого языка, который наделил его творческим даром. Как пророческий выразитель типа европейского немца, он делает честь и Германии и самому себе. Иностранцы считают его почти своим национальным поэтом и — это тоже честь для Германии. Генриху Гейне принадлежит будущее, ибо за него говорит прошедшее. — анонимный призыв к сооружению памятника ему в Дюссельдорфе; перевод: С. Фридлянд

— «Генрих Гейне», 1931

Миру снова грозит война, и это после всего, что мы делали, дабы воспрепятствовать ей. <…> Приходит новое поколение и приносит с собой неведение, дух бунтарства, мужество, страсть к приключениям и, наконец, те же дурные инстинкты, на которые с успехом могли рассчитывать поджигатели войны и в 1914 году. Всё-таки поджигателям войны и тем, кто в ней заинтересован, в следующий раз будет труднее. Мы своевременно начали борьбу с ними. Они вынуждены будут прибегнуть к новым уловкам, чтобы перехитрить народы и лишить их разума. <…> Заговор против мира сначала носил название автаркии. Всё началось с таможенной войны. Затянувшийся экономический кризис, это порождение немощи и эгоизма, — уже преддверие войны, которое, хотя и незаметно, но переходит в войну. Безработица, которую сейчас почти не пытаются устранить, армия безработных, у которой наглой рукой отнимают её социальные права, — всё это непосредственные причины войны, её начало. Для безработных война — последняя возможность работать, выбора у них нет. Нацистская военная партия предоставляет им последнее прибежище, другого выхода у них нет. Национализм уже по самой сути своей всегда означает войну <…>. Мы хотим помочь трудному делу создания таможенного союза для всей Европы <…>. Изоляция России, о которой мечтают определённые круги националистов, была бы не чем иным, как немедленным объявлением войны! — послание «Международному конгрессу против империалистической войны» в Амстердаме; перевод: М. Вершинина

— «Писатель и война», 11 сентября 1932

Среди французских писателей-борцов Барбюс был первым активным коммунистом. <…> он каждую минуту готов на подвиг. <…> Путь от смакования скорби к решительному оптимизму, как хорошо знал его Барбюс! <…> Французские писатели склонны, минуя социал-демократию, сразу же примкнуть к коммунизму. Вероятно, это плод их здравого смысла, а может быть, и событий за рубежом. Впрочем, они, очевидно, просто ещё не напуганы коммунизмом, ни интеллигенция, ни простой народ Франции. Страна была ещё недавно слишком буржуазной, чтобы вообще всерьёз размышлять о социализме, и меньше всего, как о страшном призраке. Социализм вошёл в сознание французов именно тогда, когда явью стала демократия Советского Союза… — перевод: Л. Бару

— «Анри Барбюс», лето 1936

Статьи о произведениях

• См. Категория:Произведения Генриха Манна

О Генрихе Манне

	Генрих Манн становится совестью всех честных немцев, <…> рупором всех тех, кто искренне и честно привержен делу мира.
	— Иоганнес Бехер, конец 1930-х

• см. Израиль Миримский, «Генрих Манн», 1957

	Литература в Германии после революции 1848 года <…> надолго утрачивает мировое значение <…>. Генриху Манну наряду с его братом Томасом принадлежит та великая заслуга в развитии немецкой национальной культуры, что они вновь вывели литературу Германии на широкую мировую магистраль.
	— Александр Дмитриев, «Основные вехи творческого пути»