Левиафан (фильм, 2014)

«Левиафа́н» — криминально-философская кинодрама российского режиссёра Андрея Звягинцева 2014 года.

Картина вошла в основную конкурсную программу 67-го Каннского кинофестиваля и сразу после показа была высоко оценена российской и зарубежной кинокритикой. На смотре фильм был удостоен приза за лучший сценарий. В январе 2015 года «Левиафан» стал первым в истории российским фильмом, удостоенным американской премии «Золотой глобус» в категории «Лучший фильм на иностранном языке», обойдя картины из Польши, Швеции, Эстонии и Израиля. Фильм вошёл в число номинантов на премию «Оскар» в категории «Лучший фильм на иностранном языке», а также на премию BAFTA в категории «Лучший фильм не на английском языке».

Цитаты из фильма

(На перекрёстке) Паша: Документы приготовьте, товарищ водитель. Николай: А вы бляху свою начистили, товарищ мент? (смеются) П.: Слушай. Степаныч к тебе приедет сегодня, опять у него чё-то с карбюратором. Н.: Да сколько можно, Паша! Ну что я вам, «Бюро добрых услуг» что ли ? П.: Да ладно тебе, проставится же он... Н.: Да на хрена мне? Я водки и сам могу выпить. <...> Пускай завтра приезжает.

(За столом) Николай: Как с матерью разговариваешь? Рома: Да не мать она мне... (Н. бьёт Р. по шее, тот убегает) Н.: Переходный возраст. Дмитрий: Но бить всё-равно не надо. Н.: Да ладно! Я так, любя.

(По дороге в суд) Николай: Не, ну я слышал про него, конечно. Тут все про него слышали. Руки по локоть в крови. Но когда вот так в документах! Чё его тогда не сажают, если у вас там всё про него известно? Дмитрий: Значит, нужен там кому-то наверху. Я ж тебе говорю, у них на всех есть «фаберже»: легко управлять. Всё очень просто. Так что будет ваш Вадим Сергеевич у кормушки, пока нужен или пока сам не сдохнет. Н.: Или пока народ его на вилы не поднимет... Д.: Коль, я тебя умоляю! Кому вилы подымать-то?

(У архиерея) Архиерей: Ну что ты, Вадим, как не приедешь — всё выборы да выборы? Ещё год впереди. Мэр: Готовь сани летом... А.: Ты о мирском-то уделе думай, думай, всё правильно, но о Царстве Небесном не забывай. М.: Так уж я, кажется!.. А.: Да знаю, знаю. Жертвуешь ты много, щедро. <...> Я ещё раз говорю тебе: не волнуйся ты. Всякая власть от Бога. Пока Богу угодно, беспокоится тебе не о чем. М.: А вот угодно Ему? Ну, а у кого мне ещё спросить-то, владыко? А.: Угодно, угодно. (чокаются)

(После суда) Николай: Вот. (Показывает старинную фотографию берега.) Здесь вся моя жизнь. Здесь и дед мой жил, отец...

(Во дворе Николая) Мэр: «Власть», Коля, надо знать в лицо. Николай: И чего тебе надо, «Власть»? М.: Вот это всё. Н.: Забирай! Поместится в катафалк твой? Чё ещё? М.: Вы все насекомые — никак не хотите по-хорошему. Да? Вот поэтому тонете в говне! Колюня, ты вообще чемоданы-то пакуешь? <...> Н.: Я тебе, сука, щас отвечу!.. М.: Ой-ой!.. Очень страшно. <...> Я тебе на будущее хотел кое-что сказать. <...> Ты слушай сюда, меня. Запомни, козёл, блядь: у тебя никогда никаких прав не было, нет и не будет!

(В мастерской Николая) Степаныч: А вот ещё, Коль. Николай: Ну? С.: Смотри. Значит, «необратимое и направленное историческое развитие жизни в терминологии Дарвина» — 8 букв. Н.: Затяжной прыжок из манды в могилу. С.: Э-э, не стыдно, десантник <...>? Н.: Стыдно, у кого видно. С.: Это понятно. «Э-во-люция» — подходит!

(В полицейском участке) Дмитрий: Пошёл. Начальству пошёл докладывать. <...> Чую, не примет он у нас эту бумажку Николай: А может? Д.: Да запросто. Хоть по закону и обязан. Н.: И чё тогда? Д.: В прокуратуру пойдём. Потом в суд. Если надо, и на этого летёху напишем. Главное факты собирать, даже отказные. Лиля: Вы чё, со всем городом воевать собрались? Н.: Эти твари, что ли, весь город? Л.: Коль, не делай вид, что не понимаешь, о чём я.

(В мэрии) Мэр: Наслышан, наслышан уже о ваших сегодняшних подвигах. <...> Круто, круто вы за меня взялись, надо сказать. Дмитрий: Так по Сеньке шапка. Да мелочи всё это, Вадим Сергеич, по сравнению с тем, что в этой папке содержится. <...> Вадим Сергеич, буду очень рад, если вы поможете нам восстановить справедливость и наказать виновных в этом беспределе. М.: <...> А вот я думаю, молодой человек, мы с вами поступим так. Я отпущу вашего Николая, а вы соберёте все свои вещички и подобру-поздорову отправитесь к себе восвояси Д.: В Москву? М.: В Москву, в Москву. Д.: Боюсь, Вадим Сергеич, что Иван Александрыч меня неправильно поймёт. Скажет: «Что ж ты, Дмитрий Михайлыч, не использовал все свои шансы, чтобы восстановить справедливость»? М.: А вы что, с Иваном Александрычем лично знакомы? Д.: С Костровым?.. Конечно. А как же? На одной ноге. Он юрист, я юрист. Москва, Вадим Сергеич, город большой, но очень тесный. Так что если захотеть, до любого дотянуться можно. М.: Ну а если я не буду читать вот это, тогда что? Д.: А и не читайте. Поверьте на слово: факты вопиющие. Да вы их знаете, сами же, так сказать, наворотили. Ужас! Как вас земля носит только, а? Короче, давайте договариваться. Иначе... М.: Иначе что? Д.: Ой, я даже не могу себе представить, что будет! Ну, понятно, что в пределах законодательства. Ну, во-первых, прославитесь в газетах, интернетах, по телевизору покажут в криминальной хронике. М.: Эх, не бережёте вы себя, молодёжь... <...> Ладно. Ну давайте поглядим, что вы нам тут пытаетесь втюхать. Д.: Зачитаетесь! Хоррор с вами в главной роли! М.: <...> Ну допустим. Дальше что? Д.: А это уже от вас зависит. М.: Это я понял. Ты чего хочешь? Д.: Вот вы на сегодня уже второй человек, который перешёл со мной на «ты» и тоже представитель власти... М.: Арапа не заправляй. Дело говори! Д.: Я хочу, чтоб Николай остался при своём. М.: А вот это невозможно. Д.: Я-то думал, что в этом городе для тебя ничего невозможного нет. М.: Да вот представь себе: есть. Д.: Три с половиной миллиона для тебя невозможные деньги? Да я не верю! М.: Ах ты об этом?.. Это возможно. Д.: Ну и, конечно, нужно отпустить Николая. М.: Договорились.

(На совещании в мэрии) Мэр: Под меня копают, я давно это чувствую: копают. А с вашей стороны слышу только одно: «<...> Да всё нормально, Вадим Сергеич, <...> не волнуйтесь». А я волнуюсь, блядь, ребята! Потому что жопой чую, зреет под ногами что-то. Когда это у нас с вами было такое? Вошь придавили — вони на всю округу. Московский адвокат его приезжает защищать. А эта тварь мало того что компроматом в нос тычет, так он фамилиями громкими прикрывается! <...> А главное: откуда у него такая информация? Я открыл папочку — чуть не охуел! Прокурор: Ну ты скажи уж, что за информация такая? М.: Не надо вам знать, что за информация. П.: Гм! Хочешь сказать, что есть что-то такое, чего мы не знаем, да? М.: У нас выборы через год. Забыли? Если меня не избирают... продолжить? Вас тоже не будет, и ничё не будет. (Судье) Ни заграницы, (начальнику полиции) ни домов твоих, (прокурору) ни бабла! Дружно все, строем под монастырь пойдём, с песней. <...> Для начала срочно пробейте мне этого московского адвоката, по своим каналам или, я не знаю, вместе сообща, но наройте мне, кто он, что он, кто за ним стоит. <...> Давайте, ребята, родные, в темпе вальса!

(За столом) Николай: Ну что, сынок, нравится тебе Димон? Рома: Ну да, нормальный такой дядька. Н.: Этот «нормальный дядька» сегодня большое дело сделал. Р.: Какое? Н.: Мэра нагнул. Р.: Это как? Н.: Да вот так, сынок. Взял его за «фаберже» и легонечко так потянул книзу. Р.: Не понял. Н.: Ладно. Подрастёшь — поймёшь.

(На пикнике) Анжела: Вы чё сидите, полиция? Ждёте, когда дурдом начнётся? Витька: Мам, а чё такое дурдом? А.: Подрастёшь — узнаешь. В.: А я хочу сейчас. А.: Рано тебе ешё. Пойдём-ка лучше от греха ружьё уберём. В.: Мам, а что такое грех? А.: Когда ты кошку поджёг, помнишь? В.: Помню. А сейчас кто кошку поджёг? А.: Никто не поджёг. В.: А в чём тогда грех?

(У архиерея) Архиерей: Суетлив ты стал, Вадим, сам беспокоишься понапрасну и людей беспокоишь. Как будто не ведаешь, что все под Богом ходим, что воля его на всё. Мэр: Да как не ведать, владыко? Ведаю. А.: Так в чём же дело? <...> Ты, Вадим, соберись. И не сомневайся: ты благое дело делаешь. И хотя говорят, что благие дела делают радостно и легко, нельзя забывать: Враг-то не дремлет, то есть противодействует. М.: Да вот в том-то всё и дело. Понимаешь, тут ну всё одно к одному! <...> А.: <...> Мы с тобой, конечно, соработники, одно дело делаем. Но у тебя свой фронт, а у меня — свой. М.: Да это я понимаю. Не спокойно мне. А.: Я тебе на днях говорил и сейчас повторю: всякая власть от Бога! Где власть — там сила. Если ты власть на своём участке ответственности, решай местные вопросы сам, своей силой.

(В гостинице после пикника) Лиля: Это я во всём виновата. Дмитрий: Во всём никто не виноват. Каждый виноват в чём-то своём. Во всём виноваты все. Даже если признаёмся, по закону признание не является доказательством вины. Человек не виновен, пока не доказано обратное. Да кто будет доказывать! Кому? Л.: Ты в Бога веришь? Д.: Да что вы все про Бога? Я в факты верю, я юрист, Лиля! Л.: Дим... Д.: Не надо, пожалуйста. Никаких признаний. Л.: Потому что нет доказательств? Д.: И не будет. Поедешь со мной? Л.: Я тебя не понимаю... Д.: Я сам себя не понимаю...

(У магазина. Ключевой диалог) Николай: Ну и чё? Где твой «Бог Милосердный»? Отец Василий: Мой-то — со мной. А вот где твой, не знаю. Кому ты молишься? В церкви я тебя не видел. Не постишься, не причащаешься, на исповедь не ходишь. Н.: Если бы я свечки ставил и поклоны бил, у меня бы всё по-другому было? Может сейчас начать, пока не поздно? Может жена моя воскреснет? Дом мне вернут? Или поздно уже? О. В.: Не знаю. Пути Господни не исповедимы. Н.: Не знаешь? А чё тогда на исповедь зовёшь? Чё ты вообще тогда знаешь! <...> О. В.: «Можешь ли ты удою вытащить Левиафана и верёвкой схватить за язык его? Будет ли он тебя умолять, будет ли разговаривать с тобой кротко? На земле нет подобного ему. Он царь над всеми сынами гордости...» Н.: Отец Василий, я же с тобой по-человечески. Чё ты мне хрень гонишь? Зачем? О. В.: Может знаешь, был такой человек Иов. Как и ты, задавался вопросом о смысле жизни. Да как же это? Почему именно со мной? До того себя довёл, что коростой покрылся. И жена пыталась ему мозги вправить, и друзья говорили: «Не гневи Бога!» А он всё равно пылил, посыпал голову пеплом. Тогда Господь смилостивился и Сам явился к нему в виде урагана. И популярно всё объяснил ему, в картинках. Н.: И чё? О. В.: И смирился Иов. Жил 140 лет, видел сынов сыновних, до четвёртого колена, и умер в старости, насыщенный днями. Н.: Сказка, что ли? О. В.: Да нет. В Библии написано.

(В ресторане после приговора суда над Николаем) Мэр: 15 лет? Ну и слава Богу! Вот теперь будет знать на кого залупа́ться!

(В строящемся храме. Финальная речь архиерея.) Архиерей: Святому благоверному великому князю Александру Невскому принадлежат удивительные слова: «Не в силе Бог, а в правде». <...> Самое главное для нашего дня состоит в том, чтобы мы никогда не изменяли Православию и говорили правду. Правда — это достояние Божие. Правда — это то, что отражает действительность, не искажая её. Но обладать правдой может лишь тот, кто обладает истиной, а истина — это сам Христос. <...> Если человек вмещает в себя Христа, т. е. начинает мыслить как Христос, видеть как Христос, наконец действовать, как Господь заповедал нам, — то в этом случае человек становиться обладателем правды. То есть он может рассмотреть в происходящих событиях истинное их предназначение и рассмотреть, что есть добро, а что есть зло. Вот в этом и есть предназначение правды. Потому что когда люди уничтожают кресты, разрубают иконы, надругаются над распятьем, кощунственно называют беснование «молебном», когда люди пытаются уверить, что они делают это из благих мыслей и намерений, — то это ложь, которая выдаётся за правду. Как можно, разрушая основы нравственности, говорить о том, что люди проповедуют свободу? Свобода есть познание истины. Об этом говорит нам Священное Писание: «Познайте истину — и истина сделает вас свободными». И человек, познавший истину, и стоящий в истине, и защищающий истину, — только такой человек свободен. Возлюбленные во Господе, братья и се́стры! Современный мир отличается тем, что постоянно меняет свои ориентиры и ценности истинные подменяет ценностями ложными. Но и в этом мире у нас есть главное: мы знаем свой путь — он во Христе, мы знаем, что Церковь защитит и наставит нас. Но Церковь — это мы с вами все. С нами Бог, и с нами правда, с нами любовь Божья! Так победим же врагов <...> и встанем на защиту Православия!

Цитаты о фильме

Я абсолютно убеждён, что этот фильм нужен стране... Я абсолютно верю в то, что это правда сегодняшнего дня и что эта правда целительна, хоть и горька, и она необходима просто для того, чтобы проснулись заснувшие было чувства, эмоции и нейроны вошли бы в какое-то другое состояние связей своих, чтобы уже осознать наконец, что так жить довольно затруднительно, если вообще возможно... — Интервью Ксении Собчак на телеканале «Дождь» 14 января 2015 г.

— Андрей Звягинцев