Авдотья Павловна Глинка

Авдо́тья Па́вловна Гли́нка, урождённая Голенищева-Кутузова (1795 — 1863) — русская поэтесса, прозаик, переводчица, общественная деятельница. Жена поэта Фёдора Глинки.

Авдотья Павловна Глинка

Статья в Википедии

Произведения в Викитеке

Цитаты

	Когда путем неслыханных страданий, Без цели я и без надежды шла, Не веял мне эдем очарований, И ничего я в жизни не ждала... Как мне понять, как голос мой призывный До глубины достиг души твоей? Увидевши тебя, тотчас узнала, Что ты был тот, кого я призывала: Тот жданный гость, – жених души моей!..
	— Тебе («О Господи! Могу ли я довольно...»), 10-е Декабря 1842

	О Господи! Могу ли я довольно Тебя, мой Бог, благодарить! Ты дал мне лучшее из благ сей жизни дольной: Писать, молиться и любить!..
	— «Из дикого Олонецкого края», 1861

Цитаты о ней

В числе очень немногих счастливых супружеств, которые я встречала в жизни, были чета Федора Николаевича и Авдотьи Павловны Глинок. (Она рождённая Кутузова, дочь бывшего попечителя Московского округа). Она вышла замуж очень поздно и нежно любила своего супруга, несмотря на то, что личность его была уморительно оригинальна и смешна. Он был маленький черненький человечек с лицом помятым, как гнилое яблоко, носил на предлинных лентах ордена, которые болтались, когда он кланялся пренизко перед всеми и делал разные ужимки, что на него нельзя было смотреть без смеха. На него делали пресмешные карикатуры. Впрочем, он имел много достоинств. Он истинно любил литературу и поэзию и всегда был готов на всякое доброе дело. Авдотья Павловна разделяла все поэтические и литературные склонности своего мужа, равно как и религиозные убеждения, потому что между ними и было такое согласие. Они имели маленький домик близ Сухаревой башни, и в нем-то они давали по понедельникам свои маленькие радушные вечера. Они не гонялись, как Павловы, за знаменитостями, но приветливо приглашали к себе студентов, молодых людей, вовсе не известных и всех принимали с одинаковым радушием.

— Елизавета Драшусова, Воспоминания, 1848

Авдотья Павловна разделяла все поэтические и литературные склонности своего мужа, равно как и религиозные убеждения, потому что между ними и было такое согласие. Они имели маленький домик близ Сухаревой башни, и в нем-то они давали по понедельникам свои маленькие радушные вечера. Они не гонялись, как Павловы, за знаменитостями, но приветливо приглашали к себе студентов, молодых людей, вовсе не известных и всех принимали с одинаковым радушием. Мне это в них нравилось. У них бывал и Дмитриев...

— Елизавета Драшусова, Воспоминания, 1848

	Рядом с нами будут жить Фёдор и Авдотья Глинки, авторы «Таинственной капли» и других мистических творений, ― и на беду они еще знакомы с матушкой!
	— Александр Дружинин, Дневник, 1853

	Напишешь, бывало, статью о современной литературе, ну, положим, хоть о лирических поэтах ― и вдруг к изумлению и ужасу видишь, что в нее к именам Пушкина, Лермонтова, Кольцова, Хомякова, Огарева, Фета, Полонского, Мея втесались в соседство имена графини Ростопчиной, г-жи Каролины Павловой, г. М. Дмитриева, г. Федорова… и ― о ужас! ― Авдотьи Глинки!
	— Аполлон Григорьев, «Мои литературные и нравственные скитальчества», 1862

Она была похожа на пожилую немку, даже туалет её отзывался немецким вкусом; все на ней было неуклюже, окорочено, съёжено. Она носила гранатовое ожерелье, на котором висел серебряный лорнет. С мужем своим, маленьким, худеньким, черноволосым старичком с крошечным лицом, она жила дружно. Супруги постоянно и добросовестно восхищались друг другом. Она была религиозна, но как инквизиторы, без христианской любви.

— Софья Энгельгардт, Из воспоминаний, 1887