Генри Лонгфелло

Генри Уо́дсворт Лонгфе́лло (англ. Henry Wadsworth Longfellow; 27 февраля 1807 — 24 марта 1882) — американский поэт и переводчик. Самое известное его произведение — поэма «Песнь о Гайавате» 1855 года.

Генри Лонгфелло

Статья в Википедии

Произведения в Викитеке

Медиафайлы на Викискладе

Цитаты

	Мы живём в эпоху и в стране великих умов, но не великих усилий. Для нас поэзия всегда была праздным занятием. Но в этом виноваты скорее не наши писатели, а господствующие в наше время и в нашей стране шаблоны мысли. Мы — народ простой и не желали иметь ничего общего с пустяковыми развлечениями; отсюда и появилась в нас придирчивость к неудачам писателей и отвращение ко всему, что не практично, не деятельно и не доходит до сути. <…> В отличие от произведений искусства, которым суждено стареть и исчезать с лица земли, творения природы навсегда сохранят свою власть над человеческим разумом и своё влияние на литературу народа. Итак, мы можем радоваться в надежде, что наша национальная литература обретёт красоту и величие, поскольку ни один народ не обладает теми богатствами природы, что есть у нас.
	Ours is an age and a country of great minds, though perhaps not of great endeavors. Poetry with us has never yet been anything but a pastime. The fault, however, is not so much that of our writers as of the prevalent modes of thinking which characterize our country and our times. We are a plain people, that have had nothing to do with the mere pleasures and luxuries of life: and hence there has sprung up within us a quick-sightedness to the failings of literary men, and an aversion to everything that is not practical, operative, and thoroughgoing. <…> Though the works of art must grow old and perish away from earth, the forms of nature shall keep forever their power over the human mind, and have their influence upon the literature of a people. We may rejoice, then, in the hope of beauty and sublimity in our national literature, for no people are richer than we are in the treasures of nature.
	— «Наши отечественные писатели» (Our Native Writers), 1825

	[Я советую американским поэтам писать стихи], исходя из увиденного вокруг себя, а не из предвзятой идеи, какой должна быть поэзия согласно утверждениям, почерпнутым при чтении многих книг. Это особенно относится к описанию американских ландшафтов. Пусть не будет в них более жаворонков и соловьёв. Для нас они порхают только в книгах. — 1832
	[I advice American poets to write] from the influence of what they see around them, and not from any preconceived notion of what poetry ought to be. <…> This is peculiarly true in descriptions of natural scenery. In these, let us have no more skylarks and nightingales. For us they only warble in books.

	Жизнь реальна! Жизнь сурова! И могила ей не цель;..
	Life is real! Life is earnest! And the grave is not its goal;..
	— «Псалом жизни» (A Psalm of Life), 1838

	— Национальная принадлежность хороша лишь до известной степени; принадлежность ко всему миру — лучше. Всё, что есть хорошего в поэтах всех стран, — это не то, что в них национально, а то, что в них всеобще. Их корни в их родной почве, а ветви качаются в воздухе, лишённом патриотизма и одинаковом для всех людей. Их листья сияют беспредельным светом равно для всех стран.
	“Nationality is a good thing to a certain extent, but universality is better. All that is best in the great poets of all previous hit countries next hit is not what is national in them, but what is universal. Their roots are in their native soil; but their branches wave in the unpatriotic air, that speaks the same language unto all men, and their leaves shine with the illimitable light that pervades all lands.”
	— «Кавана» (Kavanagh), 1849

	Суда, проходят ночью и говорят друг с другом мимоходом… Слышны таинственные голоса в темноте; Так, в океане жизни мы проходим мимо, Бросая на ходу лишь пару слов, А дальше снова тишина с безмолвьем.
	— сборник «Рассказы придорожной гостиницы» (Tales of a Wayside Inn), 1863

	… прежде чем Новый Свет выявит свою самобытность, ему следует пропитаться оригинальным художественным опытом других народов, и уважительно почитать героев, живших до Агамемнона. — слова Уолту Уитмену
	… ere the New World can be worthily original, and announce herself and her own heroes, she must be well saturated with the originality of others, and respectfully consider the heroes that lived before Agamemnon.

Дайте то, что у вас есть. Возможно, для кого-то это будет ценнее, чем вы можете себе представить.

Любовь отдаёт себя в дар; купить её невозможно.

Молодые могут умереть, старые — должны.

Музыка — универсальный язык человечества.

Не говори о любви, потраченной напрасно! Любовь никогда не пропадает зря; если даже она не сделала богаче сердце другого человека, то её воды, возвращаясь обратно к своему истоку, подобно дождю, наполнят его свежестью и прохладой.

Поэзия — это солнце, солнце с его тёмными пятнами и затмениями, освещающее весь мир.

Рим, Флоренция, вся знойная Италия находятся между четырьмя стенами его библиотеки. В его книгах — все развалины древнего мира, весь блеск и слава нового!

Старость хранит возможности не меньше, чем юность, но в других одеждах.

У заблуждения можно порой научиться большему, чем у правоты.

О Лонгфелло

	В Америке было три великих Поэта — <…> Эдгар По, Уитман, и Лонгфелло. <…> Лонгфелло, однако, более изящный поэт, нежели сильный, и нигде он не достигает той предельности, которую мы чувствуем на каждой странице в творчестве Эдгара По и Уольта Уитмана. Он мог быть, и не быть. С Лонгфелло мы богаче, но и без него мы не были бы бедняками.
	— Константин Бальмонт, «Полярность», 1908

	Лонгфелло был заботливым садовником на американской почве того талантливого и цветущего, что было в европейских литературах.
	— Владимир Луговской