Аркадий Натанович Стругацкий, Борис Натанович Стругацкий (Володихин)

«Аркадий Натанович Стругацкий, Борис Натанович Стругацкий» — статья Дмитрия Володихина 1999 года[1].

Цитаты

править
  •  

В 1984 г. группа советских старшеклассников отправилась в Чехословакию, где их должны были принимать «по обмену» в одном училище. Хозяева знали всего несколько слов по-русски, но желали продемонстрировать радушие, начав беседу с чего-нибудь прочно связанного со страной, откуда приехали гости. Спутник? Москва? Октябрь? Один из чешских юношей вышел вперёд, показал книгу и чётко произнёс:
Стругацкие.

  •  

Их повести выгодно отличались на общем фоне советской фантастики 50-60-х гг., где из книги в книгу кочевали романтические образы героев-звездолётчиков. Они преодолевали космические бездны, сражались с чудовищами, устраивали революции в других мирах. И походили друг на друга, как близнецы. Покорители космических пространств в произведениях Стругацких впервые начинают говорить, думать и вести себя как обычные люди, из плоти и крови, со всеми их слабостями и страхами, с иронией и даже некоторой чудаковатостью… <…>
Для звёздных капитанов советской фантастики не требовалось порой ничего, кроме волевого усилия, чтобы заставить корабль двигаться скорее, бешено пролететь мимо парочки созвездий и, может, даже заблудиться, выскочив за пределы Галактики.

  •  

Этот мир, нарисованный в сборнике «Полдень, XXII век» (1962 г.), очень долго был питательной средой, из которой рождались новые повести Стругацких. Любимые герои кочевали из произведения в произведение, но не покидали пределов «земли Стругацких». Все они умны и добры. Ни об одном из них нельзя сказать — он бездушный, трусливый, злой или глупый человек. Но какая бездна между ними и тем миром, в котором жили сами авторы и их читатели! Не так давно отгремела война, на умы давит тоскливое ожидание ядерной гибели, колючее слово «концлагерь» до самой смерти вбито в сознание современников Стругацких. Откуда же взялись эти светлые герои? Они, как, впрочем, и весь счастливый мир будущего, родились в сознании советской интеллигенции в годы «оттепели», когда на короткое время возродились надежды на счастливое будущее и свободное творчество. Стругацким выпала роль изобразить мир, где осуществились эти надежды. Те славные люди, которыми авторы повестей населили будущее, живут уже в настоящем, имея в душе те же идеалы, столько же ума, доброты и честности, сколько их понадобится нормальному человеку в XXII столетии. Что им делать, когда вокруг бушует море ненависти и невежества? Вмешаться, бороться? Но тогда придётся научиться применять насилие, быть может, даже обагрить руки кровью. Или просто жить, наблюдая постепенные, почти незаметные подвижки в сторону лучшего? Ведь прогресс неизбежен…

  •  

НИИЧАВО — источник света, радости, фантастический росток будущего в настоящем.

  •  

«Улитка на склоне» ставит по существу те же проблемы, что и «Полдень. XXII век». Но «Улитка…» — произведение гораздо более сложное, изощрённое. Понятно, как и куда не надо двигаться. А вот как надо? Как из полночи XX столетия родиться полудню XXII века? Возникает ощущение тупика. Как будто происходит движение по карте, на которой довольно чётко обозначена цель, но вместо дороги к ней — полное бездорожье.

  •  

То, что было ясным и простым у ранних Стругацких, стало загадочным и сложным в их позднем творчестве. Там, где был ответ, — появился вопрос, там, где был вопрос, — выросло десять новых вопросов.

  •  

В 1997 г. начали выходить сборники «Время учеников», на страницах которых писатели-фантасты «продолжали» сюжеты известных произведений Стругацких. В одном из них Павел Амнуэль опубликовал повесть «Лишь разумные свободны», «дописав» сюжет «Жука в муравейнике». Действия Сикорски и его коллег трактовались как кровавая расправа, роковая ошибка и однозначно осуждались. Сложнейшая нравственная проблема оказалась низведённой почти до уровня политического анекдота.
Не слишком удачными были и другие попытки предложить ответ там, где Стругацкие поставили вопрос. <…>
Таким образом, попытки «расшифровывать», прояснить Стругацких только подчеркнули, что нет в их произведениях такого «ключа», которым могли бы пользоваться все и каждый. — «„Время учеников“: у каждого свой ключ»

Примечания

править
  1. Энциклопедия для детей. Русская литература. XX век / глав. ред. М. Аксёнова. — М.: Аванта+, 2000. — С. 541-550. — копия на сайте «Русская фантастика»