Разговор между Издателем и Классиком с Выборгской стороны или с Васильевского острова: различия между версиями

 

{{Q|Отрицая метафизическое противопоставление классицизма романтизму, Вяземский выдвигает историческую точку зрения на развитие литературы, исходя из которой и классицизм античности, и романтизм нового времени являются художественным выражением народности литературы. Такая постановка вопроса разрушала искусственные перегородки, построенные подражателями [[Аристотель|Аристотеля]] при изучении истории литературы, и проводила резкую демаркационную линию между классицизмом и [[литературный классицизм|ложноклассицизмом]]; она лишала рутинёров и консерваторов права на монопольное владение литературным наследством античности и выбивала из арсенала их аргументов самые сильные доводы против романтиков. Это было решительное наступление романтизма на ложноклассицизм, битва передовых романтиков с обветшалыми метафизическими воззрениями, причём, что особенно важно, это была битва непосредственно на территории классицизма.

Суждения мадам де Сталь <…> указа[ли] Вяземскому на взаимосвязь проблемы народности и романтического направления литературы. Однако в западноевропейской критической литературе встречаются работы, в которых высказаны положения, ещё более близкие к основной мысли «Разговора…»: <…> статьи итальянского романтика [[w:en:Giovanni Berchet|Берше]] «Полусерьёзное письмо Гризостомо», напечатанной в 1816 г., и о сочинении [[Стендаль|Стендаля]] «Расин, и Шекспир», опубликованном в марте 1823 г. <…>

[Но], по всей вероятности, Вяземский самостоятельно пришёл к своему основному положению. Характерно, что из различных теоретических построений западноевропейских романтиков ему оказались наиболее близкими прогрессивные взгляды Стендаля и Берше, <…> для которых главное в романтическом учении составляло стремление к народности, к обновлению словесности. <…>