Отношение романа к социальным противоречиям наших дней: Закат капитализма

«Закат капитализма» (англ. The Passing of Capitalism) — эссе Синклера Льюиса, второе в серии из 6 эссе разных авторов «Отношение романа к социальным противоречиям наших дней» (Relation of the Novel to the Present Social Unrest), опубликованных в ноябре 1914 года в журнале The Bookman.

Цитаты

Он, пожалуй, имеет большее, нежели кто-либо другой, право на несколько рискованный титул «величайшего из ныне живущих писателей». И мистер Уэллс необыкновенно отчётливо видит взаимоотношения людей в обществе. В «Тоно-Бенге» читатель, для которого его лавчонка всё ещё является центром вселенной, находит мир, населённый исключительно такими же близорукими лавочниками, как он сам. <…> В «Тоно-Бенге» показано, что все фетиши нашего общества — Финансовая Верхушка, Крупное Производство, Остроконкурентная Промышленность и Инициатива Предпринимателя — зиждутся на случайности, неорганизованности и чудовищной жестокости по отношению к тем, кого подминают под себя баловни случая. Избегая громких восклицаний, почти не упоминая о социализме, Уэллс доводит свою мысль до логического конца и выносит капитализму обвинительный приговор за бессмысленную жестокость по отношению к большинству человечества. Читатель закрывает книгу с убеждением, что людям, видимо, скоро надоест доверять руководство своей жизнью маленьким человечкам в шерстяном белье, нажившимся на производстве какого-нибудь вредного для здоровья патентованного средства. Ему приходит в голову, что людям следует объединиться и начать действовать по-мужски, что им пора всерьёз (хотя бы с некоторой долей той серьёзности, которую управляющий конторы вкладывает в выбор карандаша) разобраться в неполадках нашей экономической системы и заняться их устранением.

The somewhat perilous title of "the greatest living novelist" belongs as much to him as to any man living. And Mr. Wells terrifically sees this human spectacle in the group. Tono-Bungay reveals to the reader to whom his own little tuppenny-ha'p'ny shop is still the centre of the universe a world that is composed entirely of just such short-sighted shopkeepers. <…> Tono-Bungay looks upon High Finance, upon Large Production and Keenly Competitive Industry and the Initiative of the Entrepreneur as nothing more or less than chance and inefficiency and intolerable cruelty to those upon whose chests Chance sets the lucky. Without ranting, without saying very much about Socialism, Wells goes the whole journey and convicts Capitalism of puerile cruelty to most people, leaving in the reader's mind a strong feeling that men are about done with leaving the conduct of things in general to little men in woollen undergarments who have made a fortune by the manufacture of injurious patent medicines. He leaves a strong desire to see men get together and act like men; try seriously (at least with some part of the seriousness which an office manager puts into the selection of rubber erasers) to find out what is the matter with the economic system, and remedy it.

Нелепый галантерейный магазинчик, где мистер Полли нажил лишь нищету и несварение желудка, служит символом всей деятельности Государства. Жалкие лавчонки-прачечные, писчебумажные магазинчики, аптеки — вот, говорит мистер Уэллс, что нам заменяет современную систему распределения. А пустившись критиковать Современную Систему Распределения, автор окончательно впадает в странную ересь, именуемую социализмом, хотя он тщательно скрывает свои сатанинские намерения. <…> цитируя Омара Хайяма, <…> можно сказать, что мистер Уэллс хочет «понять весь жалкий план вселенной». С его влиянием надо всячески бороться, ибо он замышляет ни больше ни меньше как вытащить всех нас до единого <…> из нашей привычной колеи и сделать нас частью разумно и эффективно управляемого Государства. <…> И наконец, в «Освобождённом мире» — романе огромного диапазона — мистер Уэллс показывает, как осуществляется его план <…>. При всём том «Освобождённый мир» не является утопией, отголоском таких фантазий, как «Оглядываясь назад» или «Вести ниоткуда». Его основа — реальная действительность, та действительность, которая сейчас, когда я пишу эти строки, приняла в Европе столь трагический облик. Всё же у капитализма есть хотя бы то достоинство, что при нём возможно появление Г. Дж. Уэллса. Однако по глубине проникновения в суть деятельности финансиста «Тоно-Бенге» является лишь кратким рождественским буклетом по сравнению с романами нашего соотечественника Теодора Драйзера. Самый факт, что этот великолепный писатель видит в бизнесе приключение не менее романтичное, чем крестовые походы или служение прекрасной даме, свидетельствует об изменении взгляда на промышленность и финансы, которые уже не считаются «торгашеством — занятием, недостойным джентльмена», а деятельностью, требующей смелости и размаха и достойной или восхищения, или самого резкого порицания.

The foolish haberdashery where Mr. Polly accumulated poverty and indigestion is frankly the symbol o fall the State's activities. The barren shops which figure now as laundries, now as stationery shops, now as chemists' establishments, are pitiful makeshifts for a modern system of distribution, Mr. Wells assures us. And when an author begins to attack the Modern System of Distribution he is head over heels in the strange heresy of Socialism, even though his diabolic intentions are veiled. <…> quote Omar, <…> one might remark that Mr. Wells desires to "grasp this sorry scheme of things entire." He should have sermons preached against him, for certainly his plan would stop nowhere short of taking every single man of us from our ruts <…> and turn us into part of a smoothly and consciously coordinated State. <…> Finally, in The World Set Free, that truly panoramic book, Mr. Wells shows the world doing just this thing <…>. Nor is The World Set Free any Utopian Romance; any echo of Looking Backward, or News from Nowhere. It is founded on real life as it is, at the time of this writing, being so desperately played out in Europe. There is one thing to be said for Capitalism. Under it, an H. G. Wells can be produced. Tono-Bungay, as an intimate study of what finance means to the financier is, however, but a brief Christmas booklet compared with the work of our own Theodore Dreiser. The very fact that this admirable novelist sees in business an adventure, a romance, quite comparable to all the crusading and hand-kissing of hackneyed fiction, is an indication that men are no longer regarding business as "shop-keeping—unfit for a gentleman" but a very big emprise worthy of admiration or bitter attack.

Капиталисту совершенно необходимо прочесть «Тоно-Бенге» мистера Уэллса, которому великий финансист представляется неловким игроком в пинг-понг. Социалисту совершенно необходимо прочесть «Финансиста» и «Титана» мистера Драйзера, которому финансовый пират представляется необыкновенно романтической фигурой. А скромному читателю, не заслуживающему ни одного из этих определений, совершенно необходимо прочитать обе книги, из которых он узнает, что в наши дни художественная литература уже не похожа на тихую семейную жизнь «нашей возлюбленной королевы».

It is quite essential for the capitalist to read Tono-Bungay and behold how blithely Mr. Wells conceives the great financier as a clumsy player of ping-pong. It is quite essential for the Socialist to read The Financier and The Titan and see how romantic a figure is the pirate of finance to Mr. Dreiser. And it is quite essential for the reader too unimportant to have either label to read both and discover that fiction is no longer like the home life of our dear Queen.

	Мистер Роберт Херрик, <…> обеспеченный человек, изображает в «Жизнь за жизнь» общество имущих как рессмыслицу, не имеющую никакого оправдания. И опять он не Предлагает какого-либо радикального решения, не пытается доказать какой-либо пропагандистский тезис: он только рисует впечатляющую картину капитализма, из которой явствует, что этот строй должен отмереть, отмирает и обязательно отомрёт.
	Mr. Robert Herrick <…>—the well-received—had in A Life for a Life presented wealthy society as stupid and inexcusable. Again, there is no real solution presented; no propaganda urged; but a terribly earnest picture of capitalism as a thing that should, must, will pass.

	Почти для всех романов о Чикаго характерны раздумья о жизни.
	These novels of Chicago seem nearly all of them to be tinged with a thoughtfulness about real life.

В отличие от Херрика Норрис как будто видит выход из социальной неразберихи. В заключительной части «Спрута» он высказывает мнение, что вся кажущаяся несправедливость мира — это просто трение, неизбежно возникающее при движении вперёд. Что ж, эта точка зрения имеет своих сторонников. Она звучит весьма утешительно для капиталистов. Но в целом роман «Спрут» звучит для капиталистов совсем не утешительно. Из него вытекает, что вокруг нас царит несправедливость, с которой отнюдь не следует мириться как с неизбежным трением.

Unlike Mr. Herrick, Mr. Norris did, apparently, have a definite solution of the social confusion. As expressed at the end of The Octopus, his solution is that we must take all the apparent injustice of the world as necessary friction of progress. Now that is, of course, a quite tenable view. It is comforting to the capitalist. But in general The Octopus is not at all comforting to the capitalist. It makes us believe that injustice is everywhere prevalent and not at all to be tolerated as necessary friction.

Мистер Эптон Синклер для нас тоже, видно, всё равно что умер, ибо в последнее время он не столько пишет романы, сколько экспериментирует с диетой, а также занимается революционной деятельностью, которую можно расценивать либо как полную измену своему делу, либо как незаметный героизм — в зависимости от того, какой экономической теории вы придерживаетесь. Но перу мистера Синклера принадлежит роман, в котором впервые, словно в лучах безжалостно яркого света, предстала картина жизни людей в тяжёлых башмаках и который прямо заявил, что выход — в социализме. Этот роман — «Джунгли ».

Gone, perhaps, is Mr. Upton Sinclair, too, for to-day one hears of him not as a novelist but as an experimenter in diet, and as a revolutionist who is either a complete traitor or a quiet hero, depending on your economic theories. But Mr. Sinclair did one novel which first gave an almost painfully brilliant picture of life in brogans, and unhesitatingly suggested Socialism as a remedy—The Jungle.

	… год международного позора человечества, 1914.
	… year of international disgrace, 1914.

… почти каждый писатель — в Америке, во всяком случае, а в какой-то мере также и в Англии, — который стремится создать правдивое полотно современной жизни, вынужден показывать, что капитализм изжил себя, что он отмирает — независимо от того, скорбит ли данный писатель по этому поводу, радуется или просто констатирует факт. Мало кто из них отчётливо представляет, как именно отомрёт капитализм и что придёт ему на смену. А сейчас, когда война в Европе подорвала веру социалистов-интернационалистов в свои силы, люди менее чем когда-либо способны дать себе ответ на проклятые вопросы: что, как, почему и когда. И всё же почти каждый вдумчивый писатель наших дней в своём творчестве осуждает капитализм.

… practically every writer—certainly in America and to some extent in England—who is gravely seeking to present the romance of actual life as it is to-day, must perforce show capitalism as a thing attacked, passing—whether the writer lament or rejoice or merely complain at that passing? Few of them have any very clear idea of how the passing is to occur; as to what is to take its place. And now more than ever, with the European war shaking all the belief of the International Socialists in their might, one wonders what and how and why and when. Yet there it is, in nearly every seeing writer of to-day—an attack on capitalism.

Даже скиталец морей Конрад пишет об анархистах. Даже Киплинг, рыцарь холодной ванны, утренней прогулки верхом и других империалистических привычек с таким жаром защищает солдат Империи, что выдаёт этим свой страх перед непонятными людьми, которые не желают признавать никакой империи, кроме разве что интернациональной. Что касается Голсуорси, то его «Схватка» и опасливый интерес, который проявляют почти все его герои к переменам, происходящим в мире, так же как галерея образов простых людей, созданная Беннетом, свидетельствуют о том, что для обоих этих писателей прошло время величия Высших Классов и наступила эпоха Простого Человека. В «Клейхенгере» Беннетта мы находим замечательный образ «рядового человека», и этот рядовой человек, добившись признания своих способностей, наверняка захочет приложить их к какому-нибудь большому делу. А если это желание зайдёт достаточно далеко, оно может оказаться гибельным для капитализма.

Even Conrad, the seafaring, writes of anarchists. Even Kipling, the god of the cold bath and morning gallop and other imperialistic habits, by his very anxiety in defending the soldiers of the empire, betrays a belief that there is rather a large number of strange persons who are interested in no empire short of an international one. As for Galsworthy, with his Strife and the uneasy interest of nearly every character in the changing world, and Bennett with his great gallery of plain working people, to both of them the glory of the Classes is gone; the time of the Common People has come. Marvellous is the picture of the "average man" in Clayhanger. And the recognition of the average man is bound to give that man a desire to try his hand at running things. And that desire, carried far enough, is likely to be disastrous to capitalism.

Перевод

Р. С. Боброва, 1965