Монолог (Тальков)

«Монолог» — неоконченная автобиография Игоря Талькова историософской направленности. Впервые издана в 1992 году после его гибели[1].

Цитаты

править
  •  

Плод моей фантазии,
Что с тобою стало?
Бьёшься, как подстреленный,
В тине мёртвых чувств. <…>
Воплощайся в радугу
Над травой нескошенной,
В легкокрылых бабочек,
В первые цветы.

  — глава «На привале, а не в строю…»

Введение

править
  •  

Вот несколько выдержек из расшифровки трансцендентальных голосов, летящих на Землю из Космоса в вольном переводе человека-биопсихоприёмника, экстрасенсора четвёртой ступени Земного предела:
«…Дела земные плачевны. В момент скатывания Земли в предыдущий неузловой микроярус столетней цикличности произошло событие непредвиденное и роковое — были повреждены защитные, установленные высшими силами инфернобарьеры и психополя, в результате чего над территорией России в предохраняющем слое образовалась дыра, связующая Земной Мир с Миром Потусторонним. В Сверхпространственный туннель, пробитый силами зла хлынула материя инферно. Прокол был микроскопическим, но его хватило, чтобы разрушить треть Земного Мира и уничтожить сотни миллионов людей. На территории пострадавших районов не было жителей, умерших своею смертью, во всех случаях живую плоть убивало инферноматерия. Шаманы-ученые и полуграмотные астрологи-самоучки вселяли и продолжают вселять надежды Человечеству, которое уже занесло ногу над Пропастью. Из Пропасти инферно возврата нет, осталось лишь единое, лёгкое, почти неуловимое движение. Пространство отпустило для этого движения бесконечно малый срок — десятилетие. Сверхпространственный туннель не закрыт, дыра расширяется».

  •  

В Библии написаногде?: «Антихрист будет стоять у власти около четырёх лет». Вспомните, когда Ленин был объявлен больным, в каком году «захворал» и фактически отстранён от власти, и всё встанет на свои места. Запустив адскую машину, Ленин сделал своё дело и был устранён теми же силами, которые его привели к власти, силами зла.

  •  

Земля — Небо.
Между Землёй и Небом — война.
Спев одну эту строчку, Виктор Цой мог уже больше ничего не петь. Он сказал всё. Просто и гениально.
До сих пор мне непонятна смерть Цоя; предполагаю, что он был проводником Белых сил и явно не успел выполнить возложенную на него миссию. Он ушёл внезапно. Я думаю, что, на какое-то мгновение расслабившись, он потерял контроль над собой и открыл таким образом брешь в энергетическом поле защиты, причём сделал это так неожиданно, что Белые не успели среагировать, тогда как Чёрные среагировали мгновенно. — см. также песню «Памяти Виктора Цоя»

  •  

… моей Ахиллесовой пятой оказалась любовь. Я влюблялся не однажды со всей силой земной страсти, но последняя была гибельной. Понял, что умру, если не смогу победить её. <…>
И я её победил.

  •  

В 1988 году рано утром после ночной работы я гулял в районе Коломенского и, находясь на территории деревни Дьяково городище, увидел лежащий на земле крест, недалеко от полуразрушенного Храма Усекновения главы Иоанна Предтечи. Он, видимо, был сброшен с купола церкви, так как был изувечен и погнут у основания, наверное от удара о землю. На несчастном изуродованном кресте уже оставили свои «автографы» «Петя и Ваня» в виде «иксов» и «игреков» <…>.
У меня сжалось сердце при виде подобного кощунства, и я решил отнести крест к себе домой. Возможности сделать это немедленно не было, поскольку крест был огромен, и человека, обладающего подобной ношей, ротозеи могли принять за вора.
В поисках потайного места я вошёл внутрь Храма Иоанна Предтечи, двери которого были распахнуты настежь. <…> Божья обитель служила притоном для местных алкоголиков. Оставить там крест было бы святотатством, и мне пришлось искать другое место. Я набрёл на заброшенную монашескую келью и положил в неё крест, решив вернуться за ним ночью. Вернулся вместе с другом. В кромешной тьме, когда мы на ощупь стали пробираться к келье, раздался треск, и что-то тяжёлое, просвистев над моим ухом, ударило друга по голове. Как потом выяснилось, створка двери сорвалась с петель. <…> Окровавленный, с выпученными от ужаса глазами, он пролепетал: «Это знак. Крест забирать нельзя!» — «Но ты же получил по голове, а не я, значит, мне можно», — ответил я.
Забрав крест, мы вернулись домой. С тех пор он является не только священным символом, но и «термометром» отношения ко мне людей. <…>
В период постоянной загруженности, забывая о сне и еде и отдаваясь творчеству целиком, я невольно открываюсь для человеческой подлости.
Как раз находясь в подобном полуреальном состоянии, я <…> и нашёл крест.
Теперь ясно, что это было не просто находка. Это был мой крест! Недаром я нёс его на себе два километра по тёмному ночному пути от места его поругания под крышу своего дома, вернув ему прежнюю святость омовением святой водой.
Тогда я подумал: возможно, крест был послан мне в защиту от лжедрузей и предателей. Одни перестали бывать у меня дома, узнав об этой истории, другие чувствовали себя плохо, побывав у меня в гостях, и что самое интересное: тот «друг», который был в ту ночь со мной и «получил по голове», предал меня первым. Вот так. Вслед за этим предательством последовали и другие.
А верну я этот сброшенный крест в церковь Иоанна Предтечи только тогда, когда та епархия, в чьём ведомстве находится охрана исторических памятников русского зодчества, вспомнит о своих обязанностях и приступит наконец к восстановлению Храма Усекновения главы Иоанна Предтечи, как приступила Россия к реставрации душ человеческих, у последней черты вспомнив о Боге.[2]

Природа не может творить по приказу…

править
  •  

Однажды в г. Минске во время гастролей, посвящённых памяти погибших в чернобыльской катастрофе, после одного из концертов ко мне подошёл журналист и задал вопрос: «Почему сегодня вы пели только песни политического содержания? Разве проблемы экологии вас не волнуют?» — «Волнуют, — ответил я, — именно поэтому я и пою о политике». Журналист меня не понял. Я не стал ничего объяснять, полагая, что человеку прожившему полжизни и не понимающему, что экология и политика взаимосвязаны, объяснять что-либо бесполезно.

  •  

В окружении стаи вездесущих ракет
Так нелегко вращаться,
Всё-таки 5 миллиардов лет
Отдано цивилизации (!!!).
Мелкою дрожью на полюсах
Даёт себя знать усталость,
И застывает вопрос на устах:
А сколько ещё осталось?!

  — «Маленькая планета», 1978
  •  

В 1987 году я не пел песню «Чистые пруды», хотя она стала популярной, а вместо неё пел песню «Чистые пруды-2». На мой взгляд, тест <…> достаточно понятно объясняет моё отношение к взаимосвязи политики и экологии. <…>

В прудах известных чистой нет воды <…>.
Что произошло?!
Война.

70 лет идёт война.
Как тут будет петься про аккордеон
И про берег детства, если взорван он,
И казённой дланью бьёт бульвар в лицо,
И базарной бранью захлёбывается «Кольцо»,
Истекая кровью, мечется страна! <…>

Я на меч булатный и доспехов звон
Поменял приятный старый свой аккордеон… — также исполнял немного другой вариант «Война»

«Шоу-бизнес или искусство?»

править
  •  

Шоу-бизнес в чистом виде — явление положительное. Основная его задача — найти и раскрыть талант <…>.
В нашей же «стране наоборот» и в этой области всё наоборот. Вместо того, чтобы так называемые менеджеры, импресарио и продюсеры искали таланты, таланты сами вынуждены искать их, умоляя лишь об одном: дать возможность проявиться. Цель советского шоу-бизнеса в данном случае — поймать уже состоявшуюся «звезду», выжать её до предела и максимально поживиться за её счёт. <…>
Но кто же они, эти загадочные продавцы? В большинстве своём, как правило, — бывшие комсомольские работники, а как они «работали» в недалёком прошлом, сейчас уже знает вся страна. Прыткие комсомольцы, обладая сверхчутьём и наличием опыта одурачивания непосвящённых, просто перекинулись с одной «кормушки» на другую, «перестроились».

  •  

Владимир Кириллович Молчанов, создатель и ведущий передачи «До и после полуночи», рискуя потерять работу, наживая себе массу неприятностей, отважился дать на всю страну в одной из своих передач мою горемычную, считавшуюся властями криминальной «Россию». Я вздохнул! Молчанов «откупорил» меня социального, и Тальков был наконец выпущен из тисков амплуа «чистопрудника», став полноценным автором-исполнителем разноплановых песен. После первооткрывателя Молчанова осмелели и остальные создатели и редакторы других передач…

  •  

Когда-нибудь, когда устанет зло
Насиловать тебя, едва живую,
И на твое иссохшее чело
Господь слезу уронит дождевую,
Ты выпрямишь свой перебитый стан,
Как прежде, ощутишь себя мессией
И расцветешь на зависть всем врагам,
Несчастная Великая Россия.

«Антисемит»

править
  •  

До 1989 года включительно мне приходилось часто слышать за своей спиной «антисоветчик». После того, как песня «Россия» «заткнула» рты многим «советчикам», меня переквалифицировали в «антисемита».
Первыми всполошились мои коллеги — композиторы — евреи. На передаче «Песня-89», где я пел «Россию», некоторые из них восклицали: «Как же так, Игорь! Ведь Вы образованный интеллигентный человек, и вдруг: «Ринулись оттуда, срубая головы церквям и славя красного царя, новоявленные иуды». Что с Вами? Откуда такой шовинизм и антисемитизм?»
Поначалу я отшучивался, не придавая этому большого значения. Затем стал объяснять, что слово «иуда» — синоним слова «предатель». Я же не пою: «новоявленные иудеи». Объяснение не подействовали. В конце концов мне всё это надоело, и я, всерьёз решив доказать, что патриотизм и шовинизм — понятия диаметрально противоположные, стал пускаться в длительные полемики, заканчивающиеся всегда одним и тем же: мои оппоненты, зажатые в угол железной логикой, молча разводили руками, но… закрывая за собой дверь, бросали через плечо: «И всё-таки, Игорь, Вы — антисемит». — далее написал о «Протоколах сионских мудрецов», как о подлиннике

  •  

Потрудились вожди-палачи
Сделать все что возможно,
Чтоб Россия уже никогда
Не смогла разогнуться,
Встать с колен и очнуться от сна
И к истокам вернуться. <…>
Так начинается мой спектакль «Суд» над всеми теми, трудами которых Российская империя превратилась из могущественнейшей мировой державы в едва ли не самую отсталую страну планеты, а говоря проще и точнее — в сырьевую базу развитых капиталистических стран.

  •  

Россия — боль моей души.
Социальные песни — крик моей души.
Бой за добро — суть моей жизни.
Победа над злом — цель моей жизни.
Если я кому-то и служу, то только Господу Богу…

О «Монологе»

править
  •  

В исповедальной книге <…> Тальков писал о временах советской эстрады, не подозревая, что вскоре грянет буржуазная контрреволюция и продажность станет столь грандиозной, что советские коррупционеры теперь выглядят, как невинные пионеры.[2]

  Генрих Митин, «„Я воскресну и спою!“ (трагический путь Игоря Талькова)»
  •  

Сколько встречается книг, которые не стоило бы издавать, да ещё внушительным тиражом[1]. Проку от них мизер, а вреда навалом. Особенно вредят такие труды самим их авторам. <…>
Ну слушали бы, кто хотел, Талькова и слушали. Причём <…> преимущественно про «Чистые пруды» и «Летний дождь», и ушла бы окончательно в небытие та мракобесная аура, что всё больше обволакивала его в последние годы жизни. Забылся бы тот перестроечный бедлам, посреди коего впечатлительный Игорь наслушался странноватых историков, экстрасенсов, уфологов, патриотов, батюшек, доброжелателей, начитался разномастной и зачастую бредовой, но привлекательной своей недавней запрещённостью духовной литературы и почувствовал себя посланцем Белой силы, контактирующим с Космосом и бьющимся с Люцифером. <…> Незачем более выискивать и имя убийцы Талькова.
<…> с молчаливого согласия большого количества вовлечённых в данный процесс лиц, довольно прозрачное дело постарались замять, <…> облечь таким ореолом таинственности <…>. Апологеты тальковского творчества подозревают, что на всё более изнашивающихся и морально устаревающих шлягерах не протянуть широкой памяти об Игоре долго <…>. Загадку гибели надо хранить, а харизматичность образа (если даже он станет выглядеть всё брутальнее) крепить.
И «Монолог»[3] барда — это <…> программное <…> послание певца, дополненное рифмованными текстами и «информацией к размышлению» (наверное, для следователей) вдовы музыканта Татьяны.
Такой «винегрет», судя по регулярному обновлению «тальковской» полки в книжном магазине «Москва», пользуется спросом. Это неудивительно. Жуткие пророчества судеб человечества и России в частности, аккумулированные из разных источников и пересказанные тривиально-школярским языком да к тому же личностью, кровью заплатившей за свою борьбу (а вся книга последовательно подводит к мысли, что уничтожение Талькова — спланированная акция, а вовсе не следствие конфликта амбиций), наверняка подействуют на не самую просвещённую часть публики.[4]

  Михаил Марголис, «Нельзя ли без Люцифера?»

Примечания

править
  1. 1 2 Монолог. Песни; Стихи; Проза. — М.: Художественная литература, 1992. — 158 с. — 200 000 экз.
  2. 1 2 День литературы: газета. — 2000. — 28 ноября. — Вып. 18 (48).
  3. Игорь Тальков. Монолог: Стихи, воспоминания, дневники. — М.: ЭКСМО-Пресс, 2001. — 416 с. — (Поэзия русского рока). — 10 100 экз.
  4. Новые Известия. — 2001. — 11 декабря.