Княжна Зизи

«Княжна Зизи» — сатирическая повесть Владимира Одоевского 1839 года.

Цитаты

Иногда в домашнем кругу нужно больше героизма, нежели на самом блистательном поприще жизни. Домашний круг — для женщины поле чести и святых подвигов. Зачем немногие это понимают?.. Слова женщины — эпиграф

— Откуда ты? — С биржи. — Ну, что? — Каждый день выше! — Тем лучше. — Как тем лучше? Я от этого теряю двадцать тысяч пятьсот рублей. <…> Видишь ли ты: у меня теперь свободных денег сто двадцать тысяч пятьсот рублей: на сто тысяч я покупаю землю в моей тульской деревне, на двадцать тысяч пятьсот я хотел купить акций новой страховой компании, но они теперь поднялись в такую цену, которой не стоят, и мои двадцать тысяч пятьсот рублей я должен держать у себя почти без всякой пользы. — Это ты называешь потерять двадцать тысяч?.. — О, <…> ты ничего не понимаешь! С сими словами мой приятель, принадлежавший к новой породе фешенеблей-индустриялистов, бросился в кресла, погрузился в задумчивость и с досадою крутил усы свои. — У тебя сегодня сплин? — спросил я его. — Да, сплин, и ужасный… Чему ж ты смеёшься? — Я не смеюсь, а наблюдаю, каким образом байронизм соединяется с биржею. Если и на наше поколение повеял этот мрачно-промышленный дух, что же будет с новым?.. — Новое будет умнее нас: оно не потеряет столько времени и особенно столько денег на мечты, на звонкие слова и на филантропические бредни; оно будет заниматься солидным, положительным… — начало

Вино — великое дело; это единственная поэтическая сторона нашего века. Если оно вредно в физическом отношении, как утверждают гомеопаты, то необходимо в нравственном. Оно сдёргивает с человека хоть на несколько минут его промышленную, расчётливую оболочку, естественное состояние выводит наружу и часто помогает нам открывать под холодным, насмешливым человеком — другого, у которого есть и душа и сердце или нечто похожее на то и другое. Отнимите у нас вино — мы будем хуже китайцев и американцев. — вариант трюизмов

— Я сам, признаюсь, люблю начинать роман с четвёртого тома…

К счастию, на сём свете существуют могущественные полтинники, которыми отпираются двери и от которых немые делаются говорливыми;..

… она решилась, на что обыкновенно решаются нерешительные люди, то есть ничего не делать… — вероятно, трюизм

… есть люди, которые очень умны, когда говорят по-французски, и делаются невыразимо пошлы и глупы, как скоро заговорят по-русски. <…> Мы учимся не языку, но только заучиваем тысячи фраз, сказанных на этом языке умными людьми; говорить хорошо по-французски — значит повторять эти тысячи готовых фраз; эти фразы и мешают мыслям и избавляют от своих собственных.

О повести

«Княжна Зизи» читается с наслаждением, хотя и не принадлежит к лучшим произведениям его пера. Даже можно сказать, что эта повесть и не выдержана: во-первых, странно, что такая глубокая женщина, как княжна Зизи, могла полюбить такого пошлого и гадкого человека, как Городков; не менее того невероятно, чтобы Городков, который в большей половине повести является человеком светски образованным, в конце повести мог явиться провинциальным подьячим самого подьяческого тону.

— Виссарион Белинский, «Русские журналы», апрель 1839

	… в княжне Зизи видим мы натуру, которая только случайно поставлена автором в отношения большого света…
	— Аполлон Григорьев, «Русская литература в 1851 году» (статья 4), 1852