Зимний Излом. Яд минувшего

«Зи́мний Изло́м. Яд мину́вшего» — второй том четвёртой книги из цикла «Отблески Этерны» писательницы Веры Камши. Главы романа называются по высшим арканам колоды Таро.

Цитаты

Мир (Le Monde)

	Любопытно, пускают в Рассвет не согрешивших по дурости?
	— Матильда Ракан

	— Счастливой дороги, и пусть нас никогда не сведёт во время боя. — Напротив, — откликнулся Борн, — пусть сведёт. И пусть мы друг друга узнаем. И поймём. Потому что, кроме нас самих, у нас ничего не осталось. — Удо Борну предписывается покинуть территорию Талигойи вследствие измены
	— Иоганн-Йозеф Мевен, Удо Борн

	У всего свой запах — дурная удача пахнет имбирём, подлость — тухлой рыбой, скука — уксусом, а разлука — дымом…
	— Матильда Ракан

	Как просто умереть за своего короля и как тяжело не оправдать его доверия!
	— Ричард Окделл

	Одиночество вечно жжёт ночами свечи. Одиночество, страх, болезнь и любовь, но только одиночество смотрит в стену, как в зеркало. Поудобней ухватиться за решётку, стукнуть в стекло раз, другой, третий… Повернула голову. Ей больше тридцати, но не слишком. Закричит, бросится вон из комнаты, откроет окно? Открывает. Одиночество гостеприимно.
	— Рокэ Алва

Шут (Le Fou)

	Синицам всё равно, кто живёт в доме, лишь бы не держал кошек и бросал крошки. Среди людей синиц тоже хватает, ты хоть плачь, хоть вешайся, они будут долбить в окна и требовать кусок. Мозги птичьи, совесть тоже.
	— Матильда Ракан

	Противоречия сильных хранят слабого. — о противодействии крупных держав
	— Жоа́н Габайру

	Когда дому грозит пожар, хозяин отдаст дочь водовозу, а не ювелиру.
	— Жоан Габайру

	Проигравшим свойственно преувеличивать силы и неуязвимость победителя, а проиграть непобедимому не столь зазорно, как равному. — о слухах по поводу участия Рокэ Алвы в битве при Хексберг
	— Альдо Ракан

	Имя сменить можно, сердце нет.
	— Мэллит

	— Мой долг, — нашёлся виконт, — служить моему новому сюзерену там, где он сочтёт нужным. И так, как сочту нужным я.
	— Марсель Валмон

— Все ваши долги погашены, — пухлая рука поднесла бокал к самому нижнему из трёх подбородков, — но их было подозрительно мало. Вы перестали играть? — Не перестал, — выдержать с отвычки отцовский взгляд было непросто, — но я больше не играю на деньги. — Я не возражаю против ваших новых игр. — Бертрам Валмон сделал маленький глоток, снова пожевал губами и, досадливо сморщившись, поставил бокал. — Ещё не отдышалось… Какова ставка, таков и выигрыш, но, если вы проиграете, я буду вами очень недоволен. Очень. Запомните, у меня нет ни малейшего желания по вашей милости переписывать завещание. — Марсель под видом иноземного посла собирается проникнуть в захваченную столицу

— Бертрам Валмон, Марсель Валмон.

	Все великие державы начинались с похорон.
	— Альдо Ракан

	— Некоторые действуют лучше всего, будучи предоставлены сами себе, — снизошёл до объяснения Лионель. — У вас были пистолет и выбор. Вы решили, выстрелили и прыгнули в окно. — Чарльзу Давенпорту, убившему переметнувшегося генерала во время пленения законного короля
	— Лионель Савиньяк

— Вы не можете одобрять предательство! — Одобрять не могу, но иногда без него не обойтись. — Лионель приподнял бокал. — Вас, к примеру, я предать могу, имейте это в виду. Вас, но не Талиг. — А Первого маршала? — Зачем он спросил? Его дело — исполнять приказы, а не набиваться на разговоры. — Алву? — Савиньяк усмехнулся. — Нет, Алву я не предам, точно так же как он не предаст меня. В случае необходимости один пожертвует другим, только и всего. — И чем это отличается от предательства? — Лионель был омерзительно прав, Чарльз понимал это и всё равно спорил, не мог не спорить. — Предательство для предаваемого всегда является неожиданностью и неприятностью, — маршал Севера больше не улыбался, — а мы знаем, чего ждать друг от друга. Если потребуется поджечь фитиль, ни меня, ни Алву не остановит то, что другой привязан к пороховой бочке.

— Чарльз Давенпорт, Лионель Савиньяк

	Адриан писал, что благородство мужчин измеряется подлостью и никчёмностью навязавшихся им женщин. Полагаю, верно и обратное. Никчёмность и подлость мужчин измеряется благородством оставивших их женщин.
	— Левий

Повешенный (Le Pendu)

	Помнить — не значит чувствовать, а не чувствовать — это почти забыть.
	— Робер Эпинэ

	От смерти спасти можно, а ты попробуй спасти от любви.
	— Робер Эпинэ

	Лучше меня прикончит верность, чем измена.
	— Никола Карваль

	Проявляя милосердие, мы спасаем не своих врагов, но свои души.
	— Левий

	Честная казнь по горячим следам победителя не запятнает. В отличие от попытки сделать убийство законным.
	— Инголс

	Юриспруденция — удивительная вещь, сочетающая безумие поэта с беспощадностью математика и наглостью кошки. То, что обычному человеку кажется очевидным, для юриста эфемернее радуги, зато откровенная чушь может стоить жизни и имущества.
	— Инголс

Колесница (Le Chariot)

	Драка — дело солдафонское и лакейское, юристы такого не одобряют, юристы убивают за беседой у камина, промокая губы надушенными платочками. Или зачитывая приговоры.
	— Робер Эпинэ

	Одно дело — быть одним из многих и совсем другое — дать убийству своё имя. — слушая приговор Рокэ Алве, зачитываемый одним из участников суда
	— Робер Эпинэ

Посвятившие себя Создателю думают лишь о воле Его, они чужды мести, корысти и ненависти, а неприявшие обет выискивают в святых текстах подтверждение своей правоты и оправдания своих деяний и чувств. Обманутая жена жаждет наказать мужа за измену, но не за нарушение заповеданного Создателем. Сосед доносит на соседа не потому, что тот — еретик, а потому, что богат. Король хочет смерти врага своего, видя в нём угрозу власти своей, но не власти Создателя…

— Левий

Папесса (La Papesse)

	Мы все рождаемся людьми, а если повезёт, ими и умираем…
	— Рокэ Алва

	— Только живой испытывает боль, — гоган спокойно поднял бокал, — тот, у кого не болит, мертвей камня и холодней болотной тины. Сильные взнуздывают боль, слабые прячутся в неё, как в гнездо.
	— Гавионн Енниоль

— Если ветер задует свечу друга твоего, — тихо сказал гоган, — осиротевшее сердце заплачет, но перед ветром все свечи равны. Шар судеб не различает имён и не слышит стенаний, он раздавил одних и пощадил других. Могло быть иначе, и дорога смерти прошла бы стороной, но не стала бы у́же. Возрадуешься ли ты, что плачут в доме чужом, а не твоём? Если так, правнуки Кабиоховы виновны, и ты виновен. Кто должен умереть, чтобы сын отца твоего сказал: «Стало лучше»? Сколько радостных и алчных пришло в место, названное Дорой? Сколько ушло оттуда? Сколько там осталось? Кого из спасённых блистательный столкнёт в яму, чтобы поднять упавших? — Роберу Эпинэ, обвиняющему самого себя за многочисленные жертвы, последовавшие после заключения договора Альдо Ракана с гоганами

— Гавионн Енниоль

	Ненависть впрок не запасают. Протухнет и провоняет весь дом…
	— Луиза Арамона

	Соизвольте остановить шар судеб. Причём немедленно.
	— Робер Эпинэ

Отшельник (L'Hermite)

	Справедливость и месть ходят разными тропами.
	— Мэллит

	Дом — это место, которое тебя любит и которое любишь ты. Без любви дома нет…
	— Луиза Арамона

	Жизнь — это надежда, любовь, долг и страх. Пока остаётся хоть что-то, смерть не придёт…
	— Мэллит

	Это прекрасная политика, молодой человек. Никогда и никому не бросать костей и почаще ронять. Их живо подберут, а ты останешься вне подозрений.
	— Жоан Габайру

Батюшка, если вы помните, любит повторять: «Что не нравится Валмонам, будет убрано». Раньше меня это коробило. Зачем убирать, если можно обойти? Но недавно я увидел его величество. И понял, что оно мне не нравится. По-настоящему не нравится, а не как сдохшая корова на тракте или некстати забеременевшая любовница. Я не могу радоваться жизни, зная, что через несколько кварталов от меня обретается господин, имевший наглость приставать с пошлостями к моей знакомой принцессе и лезть в тайны моего отсутствующего друга. И то, что этот господин под давлением обстоятельств сменил штаны, ему не поможет…

— Марсель Валмон

	Когда ты наконец поймёшь, что верность — это зола любви? Пока горит огонь, её нет и быть не может. Остаётся верность — любовь погасла…
	— Ротгер Вальдес

Мир (Le Monde)

— …и дан человеку дар великий, — то ли епископ слышал только себя, то ли у неё язык заплетался, — воспроизводить себе подобных, сиречь подобных Создателю. Вызревает подобие сие во чреве материнском, но из семени мужского. Не может жена без мужа зачать дитя, как не может заколоситься нива незасеянная. Как в малом зёрнышке сокрыт колос, так в семени мужском сокрыт образ Создателя. Мужеложцы же святыню сию посылают не за столом будь сказано куда. Что сие есть, как не кощунство и глумление? — А девицы, что друг с другом лижутся? — не утерпела её высочество. — они как? — Девицы твои есть дуры да несчастливицы, — отрезал епископ. — Но греха смертного в их забавах нет. Так, баловство одно…

— Бонифаций, Матильда Ракан

	Отвергнутая любовь перерождается в ненависть только у ничтожеств, а кричат об этом прилюдно лишь глупцы.
	— Руперт фок Фельсенбург

	— Высшая целесообразность зачастую жестока. — Глаза бергера были одного цвета с зимним небом, но, скажи ему кто-нибудь об этом, Ойген Райнштайнер не понял бы, о чём речь. — Однако она спасла больше жизней, нежели не имеющая смысла жалость.
	— Ойген Райнштайнер

	Если я нарушаю приказы, то делаю это осознанно.
	— Валентин Придд

	Видеть всюду предателей не менее опасно, чем не видеть нигде.
	— Робер Эпинэ

Источники

• Вера Камша. Зимний Излом. Том 2. Яд минувшего. Часть первая (Цикл «Отблески Этерны». Книга четвёртая) / Редакция Е. Самойловой. — М.: Эксмо, 2007. — 480 с. — 23000 экз. — ISBN 5-699-21483-9
• Вера Камша. Зимний Излом. Том 2. Яд минувшего. Часть вторая (Цикл «Отблески Этерны». Книга четвёртая) / Редакция Е. Самойловой. — М.: Эксмо, 2007. — 480 с. — 23000 экз. — ISBN 5-699-21484-6