Вторжение с Альдебарана (сборник)

«Вторжение с Альдебарана» (польск. Inwazja z Aldebarana) — авторский сборник Станислава Лема из 9 фантастических рассказов, названный по одноимённому. Впервые опубликован в 1959 году.

Цитаты

— Вы хотите услышать от меня правду — но правда не одна, их две. Одна — для еженедельников, помещающих длинные статьи с заставками. Стекловидные груши — это экспонаты из ботанических садов высокоразвитых звёздных существ. Существа эти вырастили их ради своих эстетических целей. Груши — это их скульпторы и портретисты. Другая правда, которая ничуть не хуже первой, обязательна для ежедневной прессы, особенно выходящей после полудня. Груши — космические чудовища, которым доставляет удовольствие процесс уничтожения, являющийся в то же время процессом их самоутверждения как индивидуумов. Всю оставшуюся часть жизни они наслаждаются, повторяя предсмертные движения своих жертв. — перевод: А. Якушев, 1960

— «Вторжение» (Inwazja), 1958

	— Это Институт синтеза личности. Они там, понимаешь, собирают из разных аппаратов, у них есть такие аппараты, ну вот они и собирают эти, ну… личности. Потом пробуют. — Что это за личности? Люди? — Что ты! Какие люди. Кроме этих двоих, там никого нет. Это такое, электрическое, ну машины такие. Они их собирают, пробуют разные соединения, испытывают. Включат, посмотрят, что получилось, выключат, что-нибудь ещё соединят, думают как и что… — И что? — И ничего. — А для чего они это делают? — Им нужно. — Зачем? — Отстань. Пошли к пруду. — А почему те так кричат? — Не хотят, чтобы их выключали. — А что с ними делается, когда их выключают? — Перестают существовать. — перевод: В. Никольский, 1993
	— Instytut Syntezy Osobowości. Oni tam — tak — składają z aparatów — mają takie aparaty — łączą — te, no, osobowości. Robią takie próby. — Co to są osobowości? Ludzie? — Skąd. To nie są żadni ludzie. Tam nikogo nie ma, oprócz nich. To takie — elektryczne — takie maszyny. Składają je, robią coraz nowe połączenia, próby. Na moment włączą, zobaczą, co wyszło, wyłączą i dalej kombinują. — I co? — I nic. — Po co to robią? — To im jest potrzebne. — Do czego? — Nie nudź. Chodźmy nad staw. — Dlaczego tamci tak krzyczą? — Nie chcą, żeby ich wyłączali. — A co im się robi, jak ich wyłączają? — Przestają istnieć.
	— «Молот» (Młot), 1959

	К весне комната кишела шариками. Он уже не пытался, их заворачивать в станиоль, да и где взять его столько. Они болтались всюду, попадали под ноги, бесшумно сыпались с книжных полок, где особенно хорошо были видны, когда залеживались, припудренные тонким слоем пыли, которая мягко обрисовывала их контуры. И вечно что-нибудь приключалось с ними (он выуживал шарики из овсянки, из молока, находил в пакете с сахаром, они как невидимки выкатывались из посуды, варились в супе); их обилие начинало подсказывать ему новые идеи и слегка тревожить. Неудержимо разрастающаяся орава мало о нём заботилась. Его бросало в дрожь при мысли, что какой-нибудь шарик выскочит в сени и дальше, в сад, где его могут найти дети. — перевод: Т. Монюкова, 1960
	Z nadejściem przedwiośnia pokój mrowił się od kulek. Nie zdobyłby się na przyodziewek dla wszystkich — skąd miał wziąć tyle staniolu? Wałęsały się wszędzie, poszturchiwał je niechcący nogami, bezszelestnie spadały z półek z książkami — najlepiej widać je było właśnie na nich, kiedy od dłuższego leżenia przytrzaśnięte zostały jak pudrem subtelną warstewką kurzu, który delikatną, matową błoną zarysowywał ich krągłość. Ciągłe nowe przygody (wyławiał je z owsianki, z mleka, znajdował w woreczku z cukrem, wytaczały się, niewidzialne, z naczyń, gotowały z zupą), obfitość, jaka go otaczała, jęły nasuwać mu nowe pomysły i z lekka niepokoić. Rozrastająca się tak niepohamowanie czereda mało się o niego troszczyła. Drżał, aby któraś nie wymknęła się do sieni i dalej, do ogrodu, na drogę, gdzie mogłyby znaleźć ją dzieciaki.
	— «Темнота и плесень» (Ciemność i pleśń), 1959

О рассказах

	[Не совсем] удачной кажется мне по своей конструкции новелла «Молот» с компьютером — спутником звёздного путешественника, одаряющим как бы эротическими ощущениями одинокого пассажира (он же и пилот корабля), поскольку психологическая проработка интриги опасно соприкасается с мелодрамой.
	[Nie do końca udana] szczęśliwa wydaje mi się w koncepcji nowela Miot, z komputerem — towarzyszem gwiazdowej podróży, darzącym jakby erotycznymi uczuciami samotnego pasażera i zarazem pilota statku (ponieważ psychologiczna rozbudowa intrygi ociera się niebezpiecznie o melodramat).
	— Станислав Лем, «Фантастика и футурология», книга 2 (II. Роботы и люди), 1970

Отдельные статьи

• «Вторжение с Альдебарана»
• «Друг»
• 3 рассказа о пилоте Пирксе: «Альбатрос», «Испытание», «Патруль»