Воспоминания, заметки, тайные мысли

«Воспоминания, заметки, тайные мысли» (фр. Souvenirs, notes et pensées intimes) — тетрадь, в которою Гюстав Флобер примерно в 1838—1841 годах вносил заметки. Впоследствии озаглавлена его племянницей Каролиной, впервые опубликована частично в 1931 году, полностью — в 1965.

Цитаты

	… гнев находит забаву в себе самом.
	… la colère s'amuse d'elle-même.

	Есть нечто, что тоньше вкуса <…> — надо ещё иметь чувствительное нёбо. <…> У Расина было нёбо, он понимал, какова поэзия на вкус, в чем самый сок её, амбра её аромата, самая чистая сущность чего-то неведомого, но чарующего, щекочущего, зовущего улыбку на уста.
	Il y a quelque chose de plus fin que le goût <…> — il faut en avoir le palais. <…> Mais Racine en avait le palais, il en comprenait la saveur, la fleur, l'ambre du parfum, l'essence la plus pure du je ne sais quoi qui charme, qui chatouille et qui fait sourire.

	Стыдливость в искусстве — это идея, которая могла прийти в голову лишь дураку, — искусство в самых бесстыдных своих отклонениях стыдливо, если оно прекрасно, если велико. <…> Стыдливость — некое свойство сердца, а не тела; это лак с чуть приглушенным блеском.
	La pudeur dans l'art est une idée qui n'a pu venir qu'à un imbécile. L'art dans les écarts les plus impudiques est pudique s'il est beau, s'il est grand. <…> La pudeur est quelque chose de cœur et non du corps, c'et un vernis qui brille, une peau veloutée au cœur.

	… маркиз де Сад <…> порождает у вас непреодолимо влекущую мечту о безграничной власти, о сказочном могуществе. <…> Маркиз де Сад забыл две вещи: каннибализм и хищников, и это доказывает, как всё же мелки и величайшие из людей, и сверх того, он должен был подвергнуть осмеянию также и порок…
	… le marquis de Sade <…> vous fait rêver d'un pouvoir sans bornes et de puissances magnifiques. <…> Le marquis de Sade a oublié deux choses, l'anthropophagie et les bêtes féroces, ce qui prouve que les hommes les plus grands sont encore petits. Et par-dessus tout il aurait dû se moquer du vice aussi…

	Шутка — самая могучая сила на свете и самая грозная, она неотразима — нет суда, который мог бы призвать её к ответу ни за повод, ни за вызвавшее её чувство. То, что осмеяно, то мертво. Смеющийся сильнее опечаленного.
	Une plaisanterie est ce qu'il y a de plus puissant, de plus terrible. Elle est irrésistible. Il n'y a point de tribunal pour en rappeler ni la raison ni le sentiment. Une chose en dérision est une chose morte. Un homme qui rit est plus fort qu'un autre qui a une épée.

	Если общество и впредь пойдёт тем же путём, через 2000 лет не останется ни травинки, ни дерева; они изведут природу <…>. Мы утратили веру даже в порок. Маркиз де Сад, на которого взирают как на чудовище, безмятежно опочил вечным сном праведника — у него была своя вера, он умер счастливым, — а как умрут наши нынешние мудрецы?
	Si la société continue à aller de ce train il n'y aura plus dans 2000 ans ni un brin d'herbe ni un arbre ; ils auront mangé la nature <…>. Nous n'avons pas même de croyance au vif. Le marquis de Sade qu'on regarde comme un monstre s'est endormi pour toujours avec calme comme un sage. Il avait une foi, il est mort heureux. Et les sages d'aujourd'hui, comment meurent-ils ?

	Христианство покоится на смертном одре, дарованная ему отсрочка была, на мой взгляд, последним проблеском.
	Le christianisme est à son lit de mort. Le retour qu'il a eu n'en était (je crois) que la dernière lueur.

	Цивилизация — это нечто, обращённое против поэзии.
	La civilisation est une victoire contre la poésie.

	Сила есть свойство, которым наслаждаешься лишь в том случае, если его расходуешь.
	La force est quelque chose dont on jouit en la perdant.

	Когда я начал вести эти записи, я хотел, чтобы они были точною копией всех моих мыслей и чувствований, и ни разу этого не добился — человек лжёт даже самому себе…
	Quand j'ai commencé ceci je voulais en faire une copie fidèle de ce que je pensais, sentais, et cela n'est pas arrivé une fois tellement l'homme se ment à lui-même…

	Меланхолия — искусственно возбуждаемая разновидность сладострастия. Как много людей <…> бередят свою грусть <…>. Мы беспрестанно выдумываем и передумываем самих себя.
	La mélancolie est une volupté qu'on excite. Combien de gens <…>. Nous nous bâtissons et nous débâtissons sans cesse.

	Драматическое искусство — это геометрия, переходящая в музыку возвышенное у Корнеля и Шекспира производит на меня впечатление прямоугольника — мысль заканчивается прямыми углами.
	L'art dramatique est une géométrie qui se parle en musique. Le sublime dans Corneille et dans Shakespeare me fait l'effet d'un rectangle. La pensée se termine en angles droits.

Мысль — острейшая из разновидностей сладострастия — само сладострастие всего лишь воображение — случалось ли вам наслаждаться въявь сильнее, чем в мечтаниях?

	… философия не даёт плодов — она вся — мысль; поэзия, напротив, вся — действие, чувства и действия в образах; она — целый мир, у неё есть свои моря, свои реки, утоляющие нам жажду, — глотка философии иссохла от пыли небытия всех её систем.
	La philosophie n'en donne pas des résultats. Elle est toute pensée. La poésie au contraire est toute action, des images d'actions ou de sentiments. Elle est un monde, elle a ses mers, savanes qui nous perdent, ses ruisseaux qui nous désaltèrent — la philosophie a le gosier séché par la poussière du néant de tous ses systèmes.

	Быть может, в один прекрасный день современная наука падёт и мы станем предметом насмешек…
	Il arrivera peut-être un beau jour où toute la science moderne croulera et où l'on se moquera de nous…

Перевод

А. М. Косс под ред. А. Л. Андрес, 1984 («Тайные мысли»)