Баня (пьеса)

пьеса Владимира Маяковского

«Баня. Драма в шести действиях с цирком и фейерверком» — сатирическая комедия Владимира Маяковского, высмеивающая бюрократизм. Создана в 1928—1930 годах.

Логотип Википедии
В Википедии есть статья

Реплики персонажей править

Победоносиков править

  • Итак, товарищи, этот набатный, революционный призывный трамвайный звонок колоколом должен гудеть в сердце каждого рабочего и крестьянина. Сегодня рельсы Ильича свяжут «Площадь имени десятилетия советской медицины» с бывшим оплотом буржуазии «Сенным рынком»…
  • Кто ездил в трамвае до 25 октября? Деклассированные интеллигенты, попы и дворяне. За сколько ездили? Они ездили за пять копеек станцию. В чем ездили? В желтом трамвае. Кто будет ездить теперь? Теперь будем ездить мы, работники вселенной[1]. Как мы будем ездить? Мы будем ездить со всеми советскими удобствами. В красном трамвае. За сколько? Всего за десять копеек.
  • Итак, товарищи, помните, что Лев Толстой — величайший и незабвенный художник пера. Его наследие прошлого блещет нам на грани двух миров, как большая художественная звезда, как целое созвездие, как самое большое из больших созвездий — Большая медведица. <…> Даже Лев Толстой, даже эта величайшая медведица пера, если бы ей удалось взглянуть на наши достижения в виде вышеупомянутого трамвая, даже она заявила бы перед лицом мирового империализма: «Не могу молчать. Вот они, красные плоды всеобщего и обязательного просвещения». И в эти дни юбилея… Безобразие! Кошмар!
  • Попрошу без замечаний в рабочее время! Для самокритики вам отведена стенная газета.
  • Итак, товарищи, Александр Семёныч Пушкин, непревзойденный автор как оперы «Евгений Онегин», так и пьесы того же названия…
  • Я здесь выдержанно и усовершенствованно пишу на одну тему и без всяких уклонов в сторону, а вы… И Толстой, и Пушкин, и даже, если хотите, Байро́н — это всё хотя и в разное время, но союбилейщики, и вообще.
  • Давно пора за счет молодых комсомолок орабочить секретариат.
  • Я сяду здесь, за письменным столом, но ты изобрази меня ретроспективно, то есть как будто бы на лошади.
  • Что?! Издеваться? И над своим непосредственным, ответственным начальством и над посредственной… да нет, что я говорю! над безответственной тенью Маркса
  • Что?! Сочувствие? Растратчику? Смеяться? Да еще накрашенными губами? Вон!!!
  • А кого вы нам противопоставляете? Изобретателя? А что он изобрел? Тормоз Вестингауза он изобрел? Самопишущую ручку он выдумал? Трамвай без него ходит? Рациолярию он канцеляризировал? <…> Я говорю, канцелярию он рационализировал? Нет! Тогда об чем толк? Мечтателей нам не нужно! Социализм — это учет!
  • Итак, товарищи, мы переживаем то время, когда в моем аппарате изобретен аппарат времени. Этот аппарат освобожденного времени изобретен именно в моем аппарате, потому что у меня в аппарате было сколько угодно свободного времени. Настоящий текущий момент характеризуется тем, что он момент стоячий. А так как в стоячем моменте неизвестно, где заключается начало и где наступает конец, то я сначала скажу заключительное слово, а потом вступительное. Аппарат прекрасный, аппарату рад — рад и я и мой аппарат. Мы рады потому, что, раз мы едем раз в год в отпуск и не пустим вперед год, мы можем быть в отпуску каждый год два года. И наоборот, теперь мы получаем жалованье один день в месяц, но раз мы можем пропустить весь месяц в один день, то мы можем получать жалованье каждый день весь месяц.
  • Кажется, меня переехало временем.

Велосипедкин править

  • Что, всё ещё в Каспийское море впадает подлая Волга?
  • Унасекомили, значит, Швейцарию?
  • Чудаков, я пойду на всё. Я буду грызть глотки и глотать кадыки. Я буду драться так, что щеки будут летать в воздухе. Я убеждал, я орал на этого Оптимистенко. Он гладкий и полированный, как дачный шар. На его зеркальной чистоте только начальство отражается, и то вверх ногами.
  • Но что можно сделать с этим проклятым товарищем Победоносиковым? Он просто плющит каждого своими заслугами и стажем. Ты знаешь его биографию? На вопрос: «Что делал до 17 года?» — в анкетах ставил: «Был в партии». В какой — неизвестно, и неизвестно, что у него «бе» или «ме» в скобках стояло [2], а может, и ни бе, ни ме не было. Потом он утек из тюрьмы, засыпав страже табаком глаза. А сейчас, через двадцать пять лет, само время засыпало ему глаза табаком мелочей и минут, глаза его слезятся от довольства и благодушия.
  • Я буду жрать чиновников и выплевывать пуговицы.
  • Так ведь не на одном твоем ближайшем квартале социализм строится.
  • Люди горят работать на всю рабочую вселенную, а ты, слепая кишка, канцелярскими разговорами мочишься на их энтузиазм.

Оптимистенко править

  • Да я же ж вам говорю, не суйтесь вы с мелочами в крупное государственное учреждение. Мы мелочами заниматься не можем. Государство крупными вещами интересуется — фордизмы разные, то, сё…
  • Какой же может быть бюрократизм перед чисткой? У меня всё на индикаторе без входящих и исходящих, по новейшей карточной системе. Раз — нахожу ваш ящик. Раз — хватаю ваше дело. Раз — в руках полная резолюция — вот, вот! Я ж говорил — полное решение. Вот! От-ка-зать.
  • (К Чудакову) Да не мешайте вы со своими фантазиями нашей государственной деятельности! (К вошедшему Бельведонскому) Пожалте! Валяйте! Распространяйтесь! (К Чудакову) Ваше предложение не увязано с НКПС и не треба широчайшим рабочим и крестьянам.
  • Я ему рассказал со значением, что супруга его по комсомольцам пошла. Он спервоначалу как рассердится! Не потерплю, говорит, невоздержанные ухаживания без сериозного стажа и служебного базиса, а потом даже обрадовался. Секретаршу уже ликвидировал по причинам неэтичности губ.
  • В свою очередь беру слово от лица всех и скажу вам прямо в лицо, невзирая на лица, что нам всё равно, какое лицо стои́т во главе учреждения, потому что мы уважаем только то лицо, которое поставлено и стои́т. Но скажу нелицеприятно, что каждому лицу приятно, что это опять ваше приятное лицо. Поэтому от лица всех подношу вам эти часы, так как эти идущие часы будут к лицу именно вам, как лицу, стоящему во главе…
  • Отдавайте, отдавайте часы, гражданин! Бытовая взятка нам не к лицу как таковая, коль скоро я один от лица всех месячное жалованье в эти часы вложил. Мы найдем себе другое лицо, чтобы подносить часы и уважать.

Мезальянсова править

  • Ду ю спик инглиш? [3]Ах, так шпрехен зи дейч[4]? Парле ву франсе[5], наконец? Ну, я так и знала! Это утомительно очень. Я принуждена делать традюксион [6] с нашего на рабоче-крестьянский.
  • Ну, конечно, искусство должно отображать жизнь, красивую жизнь, красивых живых людей. Покажите нам красивых живчиков на красивых ландшафтах и вообще буржуазное разложение. Даже, если это нужно для агитации, то и танец живота. Или, скажем, как идет на прогнившем Западе свежая борьба со старым бытом. Показать, например, на сцене, что у них в Париже женотдела нет, а зато фокстрот, или какие юбки нового фасона носит старый одряхлевший мир — сконапель[7] — бо монд[8].
  • Ни социализма не смогли устроить, ни женщину. Ах вы, импо… зантная фигурочка, нечего сказать!

Понт Кич править

  • Ай Иван в дверь ревел, а звери обедали. Ай шел в рай менекен, а енот в Индостан, переперчил ой звери изобретейшен.
  • Дед свел в рай трам из двери в двери лез и не дошел туго. Дуй Иван. Червонцли?
  • Асеев, бегемот, дай в долг, лик избит, и стоимость снизилась май пуд часейшен.
  • Вор нагл драл с лип жасмин дай нам плюньте биллетер…

Иван Иванович править

  • Нам, рабочим и крестьянам, очень, очень нужен свой, красный Эдисон.
  • Лес рубят — щепки летят.
  • Надо открыть широкую кампанию.
  • Маленькие недостатки механизма.
  • Удивительно интересно!
  • Я как раз купил кепку в Ливерпуле и осматривал дом, где родился и жил Антидюринг.
  • Сделайте нам красиво! В Большом театре нам постоянно делают красиво. Вы были на «Красном маке»? Ах, я был на «Красныом маке». Удивительно интересно! Везде с цветами порхают, поют, танцуют разные эльфы и… сифилиды[9]<…> …летают разные эльфы… и цвёльфы…[10] Удивительно интересно!
  • Вы пойдите в его [Победоносикова] учреждение. Директивы выполняются, циркуляры проводятся, рационализация налаживается, бумаги годами лежат в полном порядке. Для прошений, жалоб и отношений — конвейер. Настоящий уголок социализма.
  • Надо беречь здоровье старых ответственных, пока они еще молоды.

Поля править

  • Я просто за справкой, что такое социализм. Мне про социализм товарищ Победоносиков много рассказывал, но всё это как-то не смешно.
  • Да… он [Победоносиков] заботится, чтобы у меня ничего не было. Он говорит, что обрастание меня новым платьем компрометирует его в глазах товарищей.
  • Смешно, у меня нет детей. Муж говорит, что в наше боевое время лучше не связываться с таким несознательным не то элементом, не то алиментом.

Моментальников править

  • Сотрудник дореволюционной и пореволюционной прессы. Вот только революционная у меня, понимаете, как-то выпала. Здесь белые, там красные, тут зеленые, Крым, подполье… Пришлось торговать в лавочке. Не моя, — отца или даже, кажется, просто дяди.
  • Сам я рабочий по убеждениям. Я всегда говорил, что лучше умереть под красным знаменем, чем под забором.
  • Эчеленца, прикажите — аппетит наш невелик! [11]

Бельведонский править

  • Вы, разумеется, знаете и видите, как сказал знаменитый историк, что стили бывают разных Луёв. Вот это Луи Каторз Четырнадцатый[12], прозванный так французами после революции сорок восьмого года за то, что шел непосредственно после тринадцатого. Затем вот это Луи Жакоп[13], и, наконец, позволю себе и посоветую, как наиболее современное, Луи Мове Гу[14]. <…> Все три Луя́ приблизительно в одну цену.
  • Лошадь вашу я уже дома нарисовал по памяти, вдохновлялся на бегах и даже, не поверите, в нужных местах сам в зеркало гляделся.
  • Как сапожок чисто блестит, прямо — хоть лизни.
  • Самоуважение у вас, товарищ Победоносиков, титаническое!
  • Тюрьма и ссылка по вас плачет, журнал, разумеется… [15]
  • На модель надо смотреть, как утка на балкон. У меня только снизу вверх получается вполне художественно.

Ундертон править

  • Простите, товарищ Победоносиков, но вы сначала пустили трамвай, потом усадили туда Толстого, а теперь влез Пушкин — без всякой трамвайной остановки.
  • В подполье я не была, а нос у меня в веснушках, на меня только и внимание обратят, что я губами бросаюсь. Если у вас и без этого на людей смотрят, вы скажите, только покажите вашу жизнь — хоть краешком!

Чудаков править

  • …Волга человечьего времени, в которую нас, как бревна в сплав, бросало наше рождение, бросало барахтаться и плыть по течению, — эта Волга отныне подчиняется нам. Я заставлю время и стоять и мчать в любом направлении и с любой скоростью. Люди смогут вылазить из дней, как пассажиры из трамваев и автобусов. С моей машиной ты можешь остановить секунду счастья и наслаждаться месяц, пока не надоест. С моей машиной ты можешь взвихрить растянутые тягучие годы горя, втянуть голову в плечи, и над тобой, не задевая и не раня, сто раз в минуту будет проноситься снаряд солнца, приканчивая черные дни.
  • Ну вот, я вам в будущее дверь пробиваю, а вы на рубли сползли… Фу, исторические материалисты!

Режиссёр править

  • Простите, но эльфов было уже много, и их дальнейшее размножение не предусмотрено пятилеткой.
  • Свободный мужской персонал — на сцену! Станьте на одно колено и согнитесь с порабощенным видом. Сбивайте невидимой киркой видимой рукой невидимый уголь. Лица, лица мрачнее… Темные силы вас злобно гнетут.
  • Вы будете капитал. Станьте сюда, товарищ капитал. Танцуйте над всеми с видом классового господства. Воображаемую даму обнимайте невидимой рукой и пейте воображаемое шампанское.
  • Вы будете — свобода, у вас обращение подходящее. Вы будете — равенство, значит, всё равно, кому играть. А вы — братство, — другие чувства вы всё равно не вызовете.
  • Заражайте, заражайте всех энтузиазмом! Что вы делаете?!
  • Капитал, подтанцовывайте налево с видом Второго интернационала. Чего руками размахались! Протягивайте щупальцы империализма… Нет щупальцев? Тогда нечего лезть в актеры. Протягивайте что хотите. Соблазняйте воображаемым богатством танцующих дам. Дамы, отказывайтесь резким движением левой руки. Так, так, так! Воображаемые рабочие массы, восстаньте символистически! Капитал, красиво падайте! <…> Капитал, издыхайте эффектно! Дайте красочные судороги!
  • Свобода, равенство и братство, симулируйте железную поступь рабочих когорт. Ставьте якобы рабочие ноги на якобы свергнутый якобы капитал.
  • Постройте башню из якобы могучих тел, олицетворяя в пластическом образе символ коммунизма.
  • Свободный мужской состав, притворитесь, что вы — «кто был ничем», и вообразите, что вы — «тот станет всем». Взбирайтесь на плечи друг друга, отображая рост социалистического соревнования.

Капельдинер править

  • А бесплатных пирожных вам не нужно?
  • Гражданин, а гражданин, в театр для удовольствий ходют, а не по делу. Вам вежливо говорят, катитесь отсюда колбасой!

О пьесе править

  •  

Вопрос. Тов. Маяковский, почему пьеса названа «Баней»?
Потому что это единственное, что там не попадается.

  Владимир Маяковский, из выступления на заседании Художественно-политического совета Гос. театра имени Вс. Мейерхольда на чтении и обсуждении «Бани» 23 сентября 1929 года[16]
  •  

Основной интерес этого спектакля заключается не в психоложестве, а в разрешении революционных проблем. Оценивая театр как арену, отражающую политические лозунги, я пытаюсь найти оформление для разрешения подобных задач. Прежде всего я заявляю, что театр — это арена, а во-вторых, — это зрелищное предприятие, то есть опять-таки веселая публицистическая арена.
Кто-то сказал: «Провал "Бани", неудача "Бани"». В чем неудача, в чем провал? В том, что какой-то человечишко из «Комсомольской правды» случайно пискнул фразочку о том, что ему не смешно, или в том, что кому-то не понравилось, что плакат не так нарисован? На это я ориентировался двадцать лет своей работы? Нет, я ориентировался на литературный и драматический материал действительной ценности, вложенный в ту или другую вещь. В чем для меня ценность этого материала? Ценность в том, что это прежде всего пропаганда, поданная в форме читки, в том, что в самом тексте с самого начала до конца разрешены все комичные рамки разговоров. Я знаю, что каждое слово, мною сделанное, начиная с самого первого и кончая заключительным, сделано с той добросовестностью, с которой я делал свои лучшие стихотворные вещи…
…Разрешая постановочные моменты, мы наткнулись на недостаточность сценической площадки. Выломали ложу, выломали стены, если понадобится — выломим потолок: мы хотим из индивидуального действия, разворачивающегося в шести или семи картинах, сделать массовую сцену… Я знаю — и думаю, что Мейерхольд это знает, — что если бы мы сделали сцену по точным авторским ремаркам, мы достигли бы большего театрального эффекта. Но вместо психологического театра мы выставляем зрелищный театр. Меня сегодня в «Вечерней Москве» критиковали рабочие. Один говорит: «Балаган», другой говорит: «Петрушка». Как раз я и хотел и балаган и петрушку. Третий говорит: «Нехудожественно». Я радуюсь: я и не хотел художественно, я старался сделать нехудожественно.

  Владимир Маяковский, из выступления на диспуте о «Бане» в Доме печати 27 марта 1930 года[17]
  •  

«Баня» — моет (просто стирает) бюрократов.
«Баня» — вещь публицистическая, поэтому в ней не так называемые «живые люди», а оживленные тенденции.
Сделать агитацию, пропаганду, тенденцию — живой, — в этом трудность и смысл сегодняшнего театра.
<…>
Театр забыл, что он зрелище.
Мы не знаем, как это зрелище использовать для нашей агитации.
Попытка вернуть театру зрелищность, попытка сделать подмостки трибуной — в этом суть моей театральной работы.

  Владимир Маяковский, «Что такое "Баня"? Кого она моет?»[18]
  •  

— Слушайте, Катаич, что они от меня хотят? — спрашивал он почти жалобно. — Вот вы тоже пишете пьесы. Вас тоже так режут? Это обычное явление?[19]
— Ого!
Я вспомнил экземпляр одной из своих пьес, настолько изуродованный красными чернилами, что Станиславский несколько дней не решался мне его показать, опасаясь, что я умру от разрыва сердца.
Маяковский брал меня с собой почти на все читки. По дороге обыкновенно советовался:
— А может быть, читать Оптимистенко без украинского акцента? Как вы думаете?
— Не поможет.
— Всё-таки попробую. Чтобы не быть великодержавным шовинистом.
И он пробовал.
Помню, как ему было трудно читать текст своего Оптимистенко «без украинского акцента». Маяковский всю свою энергию тратил на то, чтобы Оптимистенко получился без национальности, «никакой», бесцветный персонаж с бесцветным языком. В таком виде «Баня», конечно, теряла половину своей силы, оригинальности, яркости, юмора. Но что было делать? Маяковский, как мог, всеми способами спасал своё детище. Всё равно не помогло. К великодержавному шовинизму на этот раз, правда, не придирались, но зато обвинили в «барски-пренебрежительном отношении к рабочему классу».
— Что это за Велосипедкин! Что это за Фоскин, Двойкин, Тройкин! Издевательство над рабочей молодежью, над комсомолом. Да и образ Победоносикова подозрителен. На кого намекает автор? И прав товарищ Мартышкин, когда отмечает, что характеры, собранные Маяковским, далеко не отвечают требованиям единственно правильной марксистской теории живого человека. Так что учтите это, товарищ Маяковский, пока ещё не поздно, пока вы ещё не скатились в мелкобуржуазное болото.
— Запрещаете?
— Нет, не запрещаем.
— Значит, разрешаете?
— Не разрешаем.
— А что же?
— А то, что сделайте для себя надлежащие выводы, если не хотите из левого попутчика превратиться в попутчика правого, а то ещё похуже…

  Валентин Катаев, «Трава забвенья», 1967

Примечания править

  1. Искаженная цитата из «Интернационала»: «Лишь мы, работники всемирной великой армии труда…»
  2. То есть неизвестно, был ли Победоносиков большевиком или меньшевиком.
  3. Говорите ли вы по-английски? (англ.).
  4. Говорите ли вы по-немецки? (нем.).
  5. Говорите ли вы по-французски? (франц.).
  6. Перевод (франц.).
  7. Что называется (франц.)
  8. Высший свет (франц.)
  9. Оговорка слова «сильфиды»
  10. По-немецки «эльф» — одиннадцать, «цвёльф» — двенадцать.
  11. Маяковский заимствовал эти строки, несколько изменив их, из комической оперы «Каморра» (1902, музыка Е. Эспозито, сюжет и слова С. Мамонтова). «Эчеленца» (итал. Eccelenza) — ваше превосходительство.
  12. «Каторз» (quatorze) по-французски и есть «четырнадцатый».
  13. Жакоб — фамилия известных французских мастеров художественной мебели (XVIII—XIX вв.), но никого из них не звали Луи.
  14. Дурной вкус (франц).
  15. Имелся в виду журнал Всесоюзного общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев «Каторга и ссылка».
  16. [1]
  17. Выступление на диспуте о «Бане» в Доме печати. Впервые - газ. "Известия ЦИК", М., 1935, 6 декабря. Диспут проходил 27 марта 1930 года
  18. Что такое «Баня»? Кого она моет? «Огонек», М., 1929, № 47, 30 ноября
  19. В Главреперткоме.