Человек в высоком замке

«Человек в высоком замке» (англ. The Man in the High Castle) — фантастический роман 1962 года Филипа Дика в жанре альтернативной истории.

Цитаты

Нация роботов. Роботов-покорителей и преобразователей природы, роботов-строителей. Строители? Перемалыватели — вот они кто! Великаны-людоеды, сбежавшие из палеонтологического музея, промышляющие выделкой чаш из черепов. Прежде всего мозг — он годится в пищу, затем череп, превосходный материал для кухонной утвари. И так далее. Какая бережливость: сожрать врага из его собственного черепа! Безотходное производство, лучшие в мире специалисты. Питекантропы в белых халатах, ставящие опыты в университетских лабораториях. «Герр доктор, мы нашли новое применение большому пальцу ноги. Смотрите, этот сустав подходит для зажигалки. Если герр Крупп возьмется выпускать их в достаточном количестве…» Фрэнк содрогнулся, представив Землю под пятой недочеловека-каннибала. «Миллионы лет мы пытались убежать от него, но каннибал все равно настиг нас, и теперь он не просто враг — он владеет миром!» — 1

— Фрэнк Фринк

	Японцы склонны ко всему заурядному. Только они могут благоговеть перед прокламациями, воззваниями и объявлениями. — 2
	— Роберт Чилдэн

Безумие в их природе. В умственной ограниченности. В незнании тех, кто их окружает, в равнодушии, с которым они несут гибель другим. Нет, не то. Я чувствую. Интуитивно. Целенаправленная жестокость… Нет. Боже, помоги, в одиночку мне не докопаться до сути! Пренебрежение истиной? Да. Но не только это. Безумие в замыслах. Да, в замыслах! Покорение планет. Такое же бессмысленное и жестокое, как покорение Африки, а еще раньше — Европы и Азии. Они мыслят космическими категориями и никак иначе. Слова человек, ребёнок — пустой звук. Только абстракции; раса, страна, Volk, Land, Blut, Ehre. Нет честных личностей, есть только сама Ehre — честь. Абстракция для них реальное, действительность — невидима. Die Gute, доброта, а не добрые люди, добрый человек. Для них не существует «здесь» и «сейчас» — их глаза устремлены сквозь пространство и время, в лежащую впереди бездну. И это — конец мира. Потому что мало-помалу они изведут все живое. Были ведь когда-то частицы космической пыли, раскаленные ядра водорода — и ничего больше. Теперь всё вернётся на круги своя. «Сейчас» — это миг между началом и концом, ein Augenblick. Процесс распада ускоряется, жизнь возвращается к граниту и метану. Жернова не остановить. А они, эти безумцы, спешат обратить нас в камень и пыль. Хотят помочь Natur. Я знаю почему, — подумал Бэйнс. — Им хочется быть не жертвами, а движущей силой природы. Они приравнивают свое могущество к божьему, считают себя подобными Богу. Вот она, суть безумия. Все они одержимы одной идеей. У каждого настолько возросло самомнение, что ему и в голову не придет считать себя иначе как божеством. Это не гордыня и не высокомерие — это раздувание собственного «я» до такой степени, когда исчезает разница между поклоняющимся и предметом поклонения. Не человек съеден Богом, а Бог съеден человеком. Чего они не могут уразуметь, так это своей ничтожности. Но что в этом плохого? Разве так — не лучше? Кого боги отмечают, того призывают к себе. Будь незаметен — и минует тебя злоба сильных мира сего». — 3

Зло — везде. Оно, как цемент, скрепляет наше общество… Не могу в это поверить. Не могу этого вынести. <…> Зло незримо. Оно — неотъемлемая часть нашего мира. Оно везде. Изливается на нас, разъедает мозги, тела, сердца и впитывается в асфальт. Почему? Мы — слепые кроты. Копошимся в земле, тычемся рыльцами в потёмках. Ничего не ведая. Я понимаю это… но не знаю, куда ползти. Остается верещать от страха. И удирать. Жаль. — 6

— Нобусукэ Тагоми

	Только японцы способны видеть красоту в самых простых вещах, а главное, умеют их расположить. — 7
	— Роберт Чилдэн

	Имеем ли мы право, даже ради спасения собственной жизни, поддерживать зло? Не в этом ли главный парадокс нашего суетного мира? Мне этой проблемы не решить. Человек не может существовать в вечной неопределенности. А в этом мире все пути ведут в тупик. Всё смешалось: свет и тьма, иллюзия и реальность. — 12
	— Рудольф Вегенер

	Немецкое тоталитарное общество напоминает некую жизненную форму, которая по ошибке явилась на свет. Оно отвратительно во всех своих проявлениях. Квинтэссенция бессмысленности. <…> Где истина? Что такое Германия на самом деле? Чем была прежде? Мерзкая гниющая пародия на государство, к которой чем пристальнее присматриваешься, тем большее отвращение испытываешь. — 12
	— Нобусукэ Тагоми

Перевод

Г. Корчагин, И. Петрушкин, 1992.

О романе

	«Человек в высоком замке» представляет собой высшую точку, в которой сходятся все темы диковского творчества.
	— Джон Браннер, 1966

	«Человек в высоком замке» нагляднее всех других произведений демонстрирует нам как таланты Дика, так и то, что со злом он знаком был не понаслышке. <…> Это мир творческой стерильности, где единственное, что продолжает развиваться и совершенствоваться, — «Организация Тодта» («Todt» — «смерть» по-немецки). Мир, в котором живёт Абендсен (а не мир, который он описал), — порождённый дьяволом мир, мироздание-подделка, сродни Пандемониуму из «Потерянного Рая» Мильтона, построенный падшим ангелом в попытке сымитировать чудесный град Небес. <…> Замысловатые ходы и повороты, ведущие читателя через весь роман, — часть того наслаждения, которое он получает от чтения Дика. Мы никогда не знаем наверняка, что является здесь первичной реальностью, но, тем не менее, не устаём от этой паутины майи, прилежно сотканной из иллюзий. <…> Роман отличается по тону от большинства других произведений Дика — эта книга более мрачная и трезвая. Наконец, она явно не была написана наспех, как многие другие его вещи. Но то, чего не хватает в пузырьках газировки, присутствует в послевкусии.
	The Man in the High Castle (1962) best represents Dick's talents and his easy acquaintance with evil. <…> It is a world of creative sterility where the only thing that grows is death, the 'Organisation Todt' (Todt being German for Death). The world in which Abendsen exists (and not the world he sees) is a hell world, evil, a counterfeit creation, like the Pandemonium of Milton's Paradise Lost, built by the fallen angels in mimicry of the marvellous city of Heaven. <…> Such twists and turns throughout the novel are part of the delight of Dick's work. We can never be certain what is ground-level reality, and yet we never tire of these webs of maya — of illusion. <…> The Man in the High Castle is different in tone from most o Dick's work, with a sombre, rather sober ring to it. It was obviously not written on the run, as were many of his novels. But what it lacks in fizz it makes up for in after-taste.
	— Брайан Олдисс, «Кутёж на триллион лет» (гл. 13), 1986