Тень Баркова

«Тень Баркова» — пародийная эротическая поэма 1814 или 1815 года, вероятно, написанная Александром Пушкиным.

Цитаты

Однажды зимним вечерком В бордели на Мещанской <…> Всяк, пуншу осушив бокал, Лёг с блядью молодою И на постели откатал Горячею елдою. Кто всех задорнее ебёт? Чей хуй средь битвы рьяной Пизду кудрявую дерёт Горя как столб багряный? О землемер и пизд и жоп, Блядун трудолюбивый, Хвала тебе, расстрига поп, Приапа жрец ретивый В четвёртый раз ты плешь впустил, И снова щель раздвинул, В четвёртый принял, вколотил И хуй повисший вынул! Повис! Вотще своей рукой Ему милашка дрочит И плешь сжимает пятернёй, И волосы клокочет. Вотще! Под бешеным попом Лежит она, тоскует И ездит по брюху верхом, И в ус его целует. Вотще! Елдак лишился сил, Как воин в тяжей брани, Он пал, главу свою склонил И плачет в нежной длани. Как иногда поэт Хвостов, Обиженный природой, Во тьме полуночных часов Корпит над хладной одой, Пред ним несчастное дитя — И вкривь, и вкось, и прямо Он слово звучное, кряхтя, Ломает в стих упрямо, — Так блядь трудилась над попом, Но не было успеха, Не становился хуй столбом, Как будто бы для смеха.

… в ветхом сюртуке С спущенными штанами, С хуиной толстою в руке, С отвисшими мудами Явилась тень — идёт к нему Дрожащими стопами, Сияя сквозь ночную тьму Огнистыми очами. <…> «Твой друг, твой гений я — Барков!» Сказало привиденье. <…> «Восстань, любезный Ебаков, Восстань, повелеваю, Всю ярость праведных хуёв Тебе я возвращаю. Поди, еби милашку вновь!» О чудо! хуй ядрёный Встаёт, краснеет плешь, как кровь, Торчит как кол вонзённый.

И стал трудиться Ебаков: Ебёт и припевает Гласит везде: «Велик Барков!» Попа сам Феб венчает; Пером владеет как елдой, Певцов он всех славнее; В трактирах, кабаках герой, На бирже всех сильнее. И стал ходить из края в край С гудком, смычком, мудами. И на Руси воззвал он рай Бумагой и пиздами.

И поп в постелю нагишом Ложиться поневоле. И вот игуменья с попом В обширном ебли поле. Отвисли титьки до пупа, И щель идёт вдоль брюха. Тиран для бедного попа, Проклятая старуха! Честную матерь откатал, Пришлец благочестивый И в думе страждущей сказал Он с робостью стыдливой — «Какую плату восприму?» «А вот, мой сын, какую: Послушай, скоро твоему Не будет силы хую! Тогда ты будешь каплуном, А мы прелюбодея Закинем в нужник вечерком Как жертву Асмодея».

О поэме

Увлечённый успехом талантливого и остроумного произведения дяди, В. Л. Пушкина, Опасный сосед, которое ходило тогда в рукописи и с жадностью читалось и перечитывалось, племянник пустился в тот же род, и <…> написал: Тень Баркова, балладу, известную по нескольким спискам. Последнюю он выдавал сначала за сочинение князя Вяземского, но, увидев, что она пользуется большим успехом, признался, что написал её сам. Это стихотворение, неудобное вполне для печати, представляет местами пародию на балладу Жуковского Громобой

— Виктор Гаевский, 1863

Первое, что поражает при чтении баллады, это её чрезвычайно крепкое сквернословие. Не столько цинизм содержания, сколько лексика, называние вещей и действий своими именами составляет спецификум барковщины, её основную суть. Этой эксгибацией переполнена и «Тень Баркова», в которой количество похабных слов, можно сказать, ошеломляюще чрезмерно. В этом сказалось её «мальчишеское» происхождение. Юный автор, увлечённый запретностью и новизною сюжета, с наигранным цинизмом <…> старается уснастить своё произведение возможно бóльшим количеством нецензурных слов. Производимое на нас впечатление словесного неистовства тем сильнее, что в печатных текстах произведений и писем Пушкина все нецензурные слова изъяты, а между тем юношеская баллада представляет собой лишь нарочитое, в целях стилизации, скопление, «нагнетание» неприличных слов, вообще довольно обычных как в произведениях поэта, так и в его письмах. <…> Вообще как стилизация «Тень Баркова» — вещь большого мастерства. Как «Гавриилиада», вероятно, навсегда останется непревзойдённым образцом прикровенной эротики, так и «Тень Баркова» — лучшее произведение в барковском стиле.

— Мстислав Цявловский, комментарии к поэме, 1940-е