Пиковая дама: различия между версиями

{{Q|Уступая моей просьбе, [[Александр Филиппович Смирдин|Смирдин]] доставил мне две первые главы вашей повести, <…> — верх искусства по стилю и хорошему вкусу, не говоря уже о бездне замечаний, тонких и верных, как сама истина. Вот как нужно писать повести по-русски! Вот, по крайней мере, язык вполне обработанный, язык, на каком говорят и могут говорить благовоспитанные люди. Никто лучше меня не чувствует, каких основ недостаёт нам, чтобы создать хорошую литературу, а главнейшая из них, жизненная, без которой нет настоящей национальной литературы, основа, которой совершенно не существует в нашей прозе, — это язык хорошего общества. До сих пор я встречал в нашей прозе только язык горничных и приказных. <…> Да если хотите, настоящего русского языка хорошего общества ещё и не существует, ибо наши дамы говорят по-русски только со своими горничными, но нужно разгадать этот язык, нужно его создать и заставить этих самых дам принять его; и слава эта, вижу ясно, уготована вам, вам одному, вашему вкусу и прекрасному таланту. <…> Вы создаёте нечто новое, вы начинаете новую эпоху в литературе, которую вы уже прославили в другой отрасли. Я замечаю совсем новый метеор. <…> Именно всеобщего русского языка недоставало нашей прозе, и его-то я нашёл в вашей повести.|Оригинал=Smirdine, se rendant à ma prière, m'a communiqué les deux chapitres premiers de Votre conte: <…> sont un chef-d'œuvre de style et de bon goût, sans parler d'une foule d'observations fines et vraies comme la vérité. Voilà, comment1 il faut écrire des contes en russe! Voilà au moins un langage civilisé, une langue qu'on parle et qu'on peut parler entre des gens comme il faut. Personne ne sent mieux que moi les éléments qui manquent chez nous pour créer la bonne littérature, et l'élément essentiel vital, sans lequel il n'y a point de vraie littérature nationale, l'élément qui manque totalement à notre prose, c'est le langage de la bonne société. Jusqu'à présent je n'ai vu dans notre prose qu'un langage de femmes de chambre et celui de suppôts de justice. <…> Si vous voulez, il n'existe pas encore de véritable langue russe de bonne société, car nos dames ne parlent russe qu'avec leurs femmes de chambre, mais il faut deviner cette langue, il faut la créer et la faire adopter par ces mêmes dames, et cette gloire, je le vois clairement, Vous est réservée, à Vous seul, à votre goût et votre admirable talent. <…> Vous créez une chose nouvelle, vous commencez une nouvelle époque pour la littérature, que vous avez déjà illustrée dans une autre partie. C'est un météore tout nouveau que j'aperçois. <…> C'est le langage russe universel <qui> manquait à notre prose, et je l'ai trouvé dans votre conte.|Автор=[[Осип Сенковский]], письмо[[Письма А.Осипа С.Сенковского|письмо]] Пушкину, январьянваря — 1-яй половинаполовины февраля 1834}}

{{Q|Я нахожу, что фраза Пушкина совершенно французская фраза, т. е. французская фраза XVIII века, потому что нынче разучились писать просто.<ref>В. Вейдле. Пушкин и Европа // Современные записки. — 1937. — Кн. LXIII (апрель). — С. 223.</ref><ref>Пушкин в эмиграции. 1937. — М.: Прогресс-Традиция, 1999. — С. 262.</ref>|Автор=[[Проспер Мериме]], письмо С. А. Соболевскому, 31 августа 1849}}

{{Q|Пушкин, давший нам почти все формы искусства, написал «Пиковую даму» — верх искусства фантастического. И вы верите, что Германн действительно имел видение, именно сообразное с его мировоззрением, а между тем в конце повести, то есть прочтя её, вы не знаете, как решить: вышло ли это видение из природы Германна или действительно он один из тех, которые соприкоснулись с другим миром злых и враждебных человечеству духов. Вот это искусство!|Автор=[[Фёдор Достоевский]], [[Письма Фёдора Достоевского#1880|письмо]] Ю. Ф. Абазе, 15 июня 1880}}

{{Q|В «Пиковой даме» сохранена граница между фантастикой и реальностью, но эта граница не установлена. Автор как бы не беретсяберётся её определить…<ref>А. С. Пушкин: Исследования и материалы / Отв. ред. Н. В. Измайлов. — Л., 1978. — Вып. 8. — С. 69.</ref><ref>В. М. Маркович. Дыхание фантазии // Русская фантастическая проза эпохи романтизма. — Л.: Издательство Ленинградского университета, 1990. — С. 38. — 250000 экз.</ref>|Автор=О. С. Муравьёва, «Фантастика в повести Пушкина „Пиковая дама“», 1978}}

Подобную структуру диалога М. Бахтин увидел, исследовал и описал у [[Фёдор Достоевский|Достоевского]]. Но впервые она была создана Пушкиным в «Пиковой даме». Исполненный экспрессии диалог Германна с графиней, который перешёл в монолог (на все исступленные вопросы и просьбы Германна графиня отвечает молчанием), — есть ''действие'', безумный, почти бредовый поступок, ''являющий впервые нам Германий таким, каков он есть на самом деле''.|Автор=[[Георгий Пантелеймонович Макогоненко|Георгий Макогоненко]], [[О диалогах в «Капитанской дочке» А. С. Пушкина]], 1981}}