Николай I: различия между версиями
| [досмотренная версия] | [досмотренная версия] |
Содержимое удалено Содержимое добавлено
Khanaon (обсуждение | вклад) →О Николае I: из дневников Веры Аксаковой |
|||
Строка 15:
=== О Николае I ===
* см. [[s:Категория:Эпиграммы на Николая I|''Категория:Эпиграммы на Николая I'']]
{{Q|Оригинал похож на бюст:
Он так же холоден и пуст.<ref>Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков / составление и примечания С. А. Рейсера. — М., Художественная литература, 1975.</ref>|Автор=анонимная эпиграмма, между 1826 и 1832}}
{{Q|Да помнит вечно русская земля,
Как волей божьей к ней была добра природа.<ref name="ва">Русская эпиграмма / составление, предисловие и примечания В. Васильева. — М.: Художественная литература, 1990. — Серия «Классики и современники».</ref>{{rp|с.154}}|Автор=анонимная надгробная надпись, 18 февраля 1855}}
{{Q|В нём много от прапорщика и немного от [[Пётр I Великий|Петра Великого]].|Автор=[[Александр Пушкин]]}}
Строка 25 ⟶ 32 :
{{Q|Воскресенье, 20 февраля. Боже мой, какое страшное неожиданное известие! Мы были поражены, ошеломлены совершенно. Сегодня привезли письма и газеты с почты рано, в то время как мы собирались к обедне. Прочли сперва за [[чай]]ным [[стол]]ом в зале письмо от [[Иван Сергеевич Аксаков|Ивана]], и в нём были очень важные известия <...> об Николае Павловиче. — «Каком Николае Павловиче?» — «О государе, — сказал он, — он очень [[болезнь|болен]]». — «Как, что, значит, [[смерть|умирает]], может быть, умер, не совсем!» — И Константин не решался вдруг выговорить, наконец, показал письмо Ивана. Оно начиналось так: «Государь Николай Павлович умер».
Не могу пересказать то впечатление, которое произвели эти слова на всех нас. Мы были подавлены огромностью значения этого неожиданного события. Следствия его нескончаемы, неисследимы. Никогда не могло оно иметь такого важного значения, как в настоящую минуту. Чего ждать, что будет, как пройдёт эта минута смущения? Не пойдёт ли всё прежним или даже худшим порядком, или вдруг переменится всё направление, вся [[политика]]? И, может быть, Бог ведёт Россию к исполнению её святого [[долг]]а непостижимыми своими [[путь|путями]]! Да, на Бога вся [[надежда]], Господь не оставит [[верующий|верующих]] и [[молитва|молящихся]] Ему, а сколько [[молиться|молятся]] [[усердие|усердно]] по всей земле русской! Господь защитит [[православие]] и [[несчастье|несчастных]] мучеников.<ref name="Аксакова">Аксакова В.С. «Дневник: 1854 — 1855 гг.» Санкт-Петербург, 1913</ref>|Автор=[[Вера Сергеевна Аксакова|Вера Аксакова]]}}
{{Q|Он<ref name="ва"/>{{rp|с.348}} меж холопьями считался мудрецом
За то, что мысль давить была его отрада;
Он был фельдфебелем под царственным венцом
И балетмейстером военного парада.<ref>Н. Ф. Щербина // Русская эпиграмма (XVIII-XIX вв.) / предисловие, подготовка текста и примечания В. Мануйлова. — Л.: Советский писатель, 1958.</ref>|Автор=[[Николай Фёдорович Щербина|Николай Щербина]], «Всеобщий благоприятель», 1854}}
* см. [[Фёдор Тютчев]], [[s:Не Богу ты служил и не России (Тютчев)|эпиграмма]], 1855
{{Q|Все говорят о государе Николае Павловиче не только без [[раздражение|раздражения]], но даже с участием, желая даже извинить его во многом. Но между тем все невольно чувствуют, что какой-то [[камень]], какой-то пресс снят с каждого, как-то легче стало дышать; вдруг возродились небывалые надежды; безвыходное положение, к [[сознание|сознанию]] которого почти с [[отчаяние]]м пришли, наконец всё, вдруг представилось доступным изменению. Ни [[злоба|злобы]], ни неприязни против [[виновник]]а этого положения. Его жалеют, как человека, но даже говорят, что, несмотря на все сожаление об нём, никто, если спросить себя [[откровенность|откровенно]], не пожелал бы, чтобы он [[Воскресение|воскрес]]. Мир его душе! Он действовал добросовестно по своим убеждениям; за [[грех]]и России эти убеждения были ей тяжким [[бремя|бременем]]. Его система пала вместе с ним; в последнее время она достигла крайности.<ref name="Аксакова"/>|Автор=[[Вера Сергеевна Аксакова|Вера Аксакова]]}}
| |||