|
== Цитаты из произведений ==
* '''см. [[:Категория:Произведения Герберта Уэллса]]'''
{{Q|Воспоминания не мертвы, это живые существа, которые дремлют, пока их не трогают, но начинают расти и принимают порой самые неожиданные формы, если их постоянно тревожить.|Автор=«Препарат под микроскопом»}}
{{Q|Никто из нас не знает, что скрывается иногда за благообразной внешностью человека. Все мы — только одна видимость, только гробы повапленные.|Автор=«Волшебная лавка»}}
=== [[w:Россия во мгле|Россия в тенях]] (1920) ===
{{Q|Перед лицом гигантских трудностей они стараются построить на обломках прошлого новую Россию. Можно оспаривать их идеи и методы, называть их планы утопией, можно высмеивать то, что они делают, или бояться этого, но нельзя отрицать того, что в России сейчас идёт созидательная работа. Часть большевиков действительно {{comment|твердолобые|hard-minded, более близкий перевод вместо «упрямые»}}, {{comment|доктринёры и необучаемые люди|doctrinaire and unteachable men, более близкий перевод вместо «несговорчивые доктринёры»}}, фанатики, верящие в то, что одно лишь уничтожение капитализма, отмена торговли и денег и стирание всех классовых различий само по себе обеспечит приход некоего унылого «золотого века». Среди них есть и такие тупицы, которые способны отменить преподавание химии, если только не заверить их, что это «пролетарская» химия, или наложить запрет на любой орнамент, как реакционный, если в нём не фигурирует сочетание букв РСФСР...<ref>Герберт Уэллс. [http://lib.ru/INOFANT/UELS/russia.txt Россия во мгле]. Собрание сочинений в 15-ти томах. Т. 15 / пер. И. Виккер, В. Пастоев. — М.: Правда, 1964.
</ref>|Оригинал=And in the face of gigantic difficulties they are trying to rebuild a new Russia among the ruins. We may quarrel with their principles and methods, we may call their schemes Utopian and so forth, we may sneer at or we may dread what they are doing, but it is no good pretending that there is no creative effort in Russia at the present time. A certain section of the Bolsheviks are hard-minded, doctrinaire and unteachable men, fanatics who believe that the mere destruction of capitalism, the disuse of money and trading, the effacement of all social differences, will in itself bring about a sort of bleak millennium. There are Bolsheviki so stupid that they would stop the teaching of chemistry in schools until they were assured it was "proletarian" chemistry, and who would suppress every decorative design that was not an elaboration of the letters R.S.F.S.R. ...<ref>[http://www.gutenberg.net.au/ebooks06/0602371h.html Russia in the Shadows by H. G. Wells]</ref>|Автор=4. Созидательная работа в России.|Комментарий=перевод с уточнениями}}
=== [[Опыт автобиографии: Открытия и заключения одного вполне заурядного ума|Опыт автобиографии]] (1934) ===
{{Q|Я сознаюсь, что подходил к [[Сталин]]у с некоторым подозрением и предубеждением. В моём сознании был создан образ очень осторожного, сосредоточенного в себе фанатика, деспота, завистливого, подозрительного монополизатора власти. <…> Я ожидал встретить безжалостного, жестокого доктринёра и самодовольного грузина-горца, чей дух никогда полностью не вырывался из родных горных долин…долин. Но я вынужден был признать, что под его руководством Россия была не только сверхтиранизирована и приведена в упадок, она была отрегулирована и возрождается. <…> Все смутные слухи, все подозрения для меня перестали существовать навсегда, после того, как я поговорил с ним несколько минут. <…> Однако ум Сталина был почти так же ограничен, ограничен в доктринах Ленина и Маркса, как и умы выдрессированных сотрудников британской разведки и дипломатии (о которых я уже отозвался весьма нелестно). Он был точно таким же негибким. <…> Иногда мне хотелось сдвинуть его с неприступных позиций, и иногда это, кажется, удавалось, но как только Сталин чувствовал под ногами зыбкую почву, он находил опору в какой-нибудь испытанной временем фразе и продолжал отстаивать свои ортодоксальные взгляды. <…> Я никогда не встречал человека более искреннего, порядочного и честного; в нём нет ничего тёмного и зловещего, и именно этими его качествами следует объяснить его огромную власть в России.|Оригинал=I confess that I approached Stalin with a certain amount of suspicion and prejudice. A picture had been built up in my mind of a very reserved and self-centred fanatic, a despot without vices, a jealous monopolizer of power. <ref…>Г I still expected to meet a ruthless, hard—possibly doctrinaire—and self-sufficient man at Moscow; a Georgian highlander whose spirit had never completely emerged from its native mountain glen.Уэллс «ОпытYet автобиографии»I —had Ньюhad to recognize that under him Russia was not being merely tyrannized over and held down; it was being governed and it was getting on. <…> All such shadowy undertow, all suspicion of hidden emotional tensions, ceased for ever, after I had talked to him for a few minutes. <…> But Stalin was almost as much a trained mind, trained in the doctrines of Lenin and Marx, as those governess-Йоркtrained minds of the British Foreign Office and diplomatic service, 1934of which I have already written so unkindly. He was as little adaptable. <…> Sometimes I seemed to get him moving as I wanted him to move, but directly he felt he was having his feet shifted, he would clutch at some time-honoured phrase and struggle back to orthodoxy. <…> I have never met a man more candid, fair and honest, and to these qualities it is, and to nothing occult and sinister, that he owes his tremendous undisputed ascendency in Russia.<ref>[http://www.gutenberg.ca/ebooks/wellshg-autobiography/wellshg-autobiography-00-h-dir/wellshg-autobiography-00-h.html Experiment in Autobiography by H. G. Wells, 1934]</ref>|Комментарий=гл. 9, 9; перевод с англ. яз., Wells, H.G. (1934), Experiment in Autobiography, New-York, p. 685-690.}}
Однако ум Сталина был почти так же ограничен, как и умы выдрессированных сотрудников британской разведки и дипломатии (о которых я уже отозвался весьма нелестно), с той лишь разницей, что в случае Сталина речь шла о доктринах марксизма-ленинизма. Сталин был точно таким же негибким... Мне хотелось сдвинуть его с неприступных позиций, и иногда это, кажется, удавалось, но как только Сталин чувствовал под ногами зыбкую почву, он находил опору в какой-нибудь испытанной временем фразе и продолжал отстаивать свои ортодоксальные взгляды.|Оригинал=But Stalin was almost as much a trained mind, trained in the doctrines of Lenin and Marx, as those governess-trained minds of the British Foreign Office and diplomatic service, of which I have already written so unkindly. He was as little adaptable. ... Sometimes I seemed to get him moving as I wanted him to move, but directly he felt he was having his feet shifted, he would clutch at some time-honoured phrase and struggle back to orthodoxy.<ref>[http://www.gutenberg.ca/ebooks/wellshg-autobiography/wellshg-autobiography-00-h-dir/wellshg-autobiography-00-h.html Experiment in Autobiography by H. G. Wells, 1934]</ref>|Комментарий=перевод с англ. яз., Wells, H.G. (1934), Experiment in Autobiography, p. 689:}}
== О Герберте Уэллсе ==
|
