Сергей Александрович Макашин

Сергей Александрович Мака́шин (16 (29) января 1906 — 21 октября 1989) — советский литературовед и редактор.

Сергей Александрович Макашин

Статья в Википедии

Цитаты

… весь неприкрыто издевательский по отношению к высшей власти тон «детской сказки» [«Архиерейский насморк»] ярко освещает одну из важных граней в характере и самой личности Щедрина: его внутреннюю свободу от гипноза каких-либо институтов и фетишей этой власти. Свободой этой он владел в полной мере. Она являлась необходимой предпосылкой и питательной средой его обличительного творчества, воспитывавшего в русском обществе чувства ненависти и презрения к антинародному строю царизма и его союзника — церкви.

— «Не предназначавшаяся для печати „басня“ о царе Александре II и Синоде»

Во втором отдельном издании, устанавливая окончательную композицию цикла, Салтыков поставил «Единственного» одиннадцатым номером, то есть в самый конец галереи «помпадурских» портретов, перед «Мнениями знатных иностранцев о помпадурах». <…> Необыкновенный помпадур, названный «Единственным» с поясняющим это название словом «утопия», не мог находиться в одном ряду со всеми другими помпадурами — воспроизводящими, несмотря на гротескно-сатирическую форму изображения, не утопические, а вполне реальные типы государственной администрации царизма.

Центральная тема рассказа «Она ещё едва умеет лепетать» — эволюция героя от бесконечной болтовни к лапидарному «раззорю!» (это знаменитое в салтыковской сатире словечко впервые появилось в комментируемом рассказе). Завершая рассказ этим грозным возгласом, Салтыков не только обнажал линию перехода политики правительства в эпоху реформ от либерального курса к реакционному, но и решал творческую задачу, выступая с «заявкой» на гротеск. В финальной сцене рассказа неуёмный болтун Митенька Козелков превращается уже в другой образ, непосредственно предшествующий градоначальнику Брудастому в «Истории одного города» («Органчик»). К этому образу как нельзя более оказался приложим самый термин «помпадур», найденный впоследствии Салтыковым.

Статьи о произведениях

• См. в отдельной категории

О Макашине

… Ленин цитировал Щедрина больше, чем кого бы то ни было из русских писателей. Свыше четырёхсот раз. <…> [В 1976 году] Макашин сказал мне, что подсчёт цитат из Щедрина в работах Ленина приведён в щедринском полутоме «Литературного наследства», выпущенном в 1933 году. — Но у нас в библиотеке нет этого полутома, — пожаловался я. — Конечно, потому что он заперт в спецхране из-за предисловия, подписанного Зиновьевым. <…> Щедринские тома «Литнаследства» готовил вовсе не Зиновьев, а как раз Макашин. Он же написал и предисловие. Но, когда оно было готово, председатель Истпарта, курировавший издание, М. С. Ольминский заметил, что ввиду особого интереса Ленина к Щедрину хорошо было бы подписать предисловие у кого-нибудь из старых большевиков, близких к Ильичу. А Зиновьев прятался вместе с Лениным в Разливе, жил с ним в одном шалаше. Куда уж ближе? <…> Зиновьев и Каменев — вот настоящие близнецы-братья <…>. Сталин <…> отправил обоих в ссылку. И вот они вернулись, как будто прощённые (Зиновьев даже получил какой-то агитационный журнальчик), и ещё не были арестованы для последней разборки. Воспользовавшись этой паузой, Макашин с подачи Ольминского позвонил Зиновьеву и попросил, мягко говоря, авторизовать готовую статью. Тот живо откликнулся и пригласил молодого учёного к себе домой на Кропоткинскую. <…> Прямо у камина Зиновьев подмахнул сочинённое Макашиным предисловие, и первый щедринский полутом благополучно вышел в свет, но едва успел выйти, как из-за подписи Зиновьева, окончательно объявленного врагом народа, был отправлен в крупных библиотеках прямиком в спецхран. В остальных, где не было спецхрана, по акту брошен в печку.

— Владимир Радзишевский, «Байки старой „Литературки“», 2008