Пятьдесят лет чудес

«Пятьдесят лет чудес» (англ. Fifty Years of Wonder) — предисловие Ли Брэкетт 1976 года к сборнику «Лучшее Эдмонда Гамильтона».

Цитаты

	… «Человек, который эволюционировал» <…> является также прекрасным примером умения Гамильтона инкапсулировать грандиозную тему в аккуратный и совершенный лаконичный рассказ.
	… “The Man Who Evolved” <…> is also a fine example of Hamilton’s skill in encapsulating an enormous theme into the neat and perfect compass of a short story.

Он был новатором с самого начала, и давайте сразу скажем, что он не думал о малом. В день, когда фантастика была озабочена главным образом с лабораториями и пробирками, он хотел звёзд. И он получил их. <…> Он первым описал человека за пределами космического корабля, занятого тем, что мы сейчас называем «космической прогулкой». Он писал о «великом взрыве солнц во внешнем космосе» — и если они не взрывались, значит, то было надобно Богу! — и читателям это нравилось. Гамильтон больше, чем кто-либо расширил горизонты научной фантастики, выведя её за пределы Земли, за пределы Солнечной системы, к самой дальней звезде, и ещё дальше — в другие галактики.

He was an innovator from the first, and let it be said that he did not think small. In a day when science fiction was concerned chiefly with laboratories and test tubes, he wanted the stars. And he got them. <…> He invented the spacesuit. He was the first to take a man outside a spaceship, for what we now call a “space walk.” He wrote about the “great booming suns of outer space”—and if they don’t boom, they by God ought to!—and the readers loved it. Hamilton more than anybody opened up the horizons of science fiction, taking it out beyond Earth, out beyond the solar system, out to the farthest star, and still outward and onward to other galaxies.

Его стало раздражать стереотипное изображение землян, как героев с божественным правом покорять другие планеты, которые были всегда заселены стереотипными отвратительными чудовищами. Рассказ «Покорение двух миров» <…> стал вехой, которая произвела огромное впечатление на читателей. В удивительно реалистичной, горькой и мрачной манере он поднял философские вопросы о «бремени землянина» и правильности территориальных войн, и изобразил в нём инопланетян как вызывающих сочувствие жертв агрессии, а не безмозглых типажей «осторожно-они-появились-из-за-скал»…

He became irritated with the stereotypical rendering of Earthmen as heroes with a divine right to conquer other planets, which were always inhabited by stereotypical nasty monsters. “A Conquest of Two Worlds” <…> was a landmark story that made a profound impression on its readers. In a remarkably realistic, bitter, and downbeat fashion, it questioned the philosophy of the “Earthman’s burden” and the rightness of territorial wars, and it portrayed the aliens as sympathetic victims of aggression rather than the brainless menaces of the look-out-they’re-coming-over-the-rocks”…

Он был сыт по горло с наивными предположениями о космическом полёте, когда ловкие гении мастерят космические корабли на своих дворах, а потом отправляются в невероятные путешествия, — в таких историях вообще не думают о каких-либо актуальных проблемах, которые должны возникать при этом. Он был убеждён, что если космос когда-нибудь и будет достигнут, это будет сделано только через широкомасштабные национальные усилия, требующие огромных затрат денег и рабочей силы, и он не верил, что пилотируемые посадки на другие миры могут быть достигнуты без опасностей и потерь. Он написал реалистичный рассказ [«Ну, и как там?»] о том, как всё по его мнению будет, но историю отклонили все редакторы. Как они говорили, слишком мрачно и потому читатели не примут его. Так что рассказ был спрятан в архивах и забыт.

He was fed up with the easy assumptions about spaceflight, which had clever geniuses tinkering up spaceships in their back yards and making incredible voyages with no thought at all for any of the actual problems that would be involved. He was convinced that if spaceflight were ever to be achieved, it would be done only through a massive national effort, requiring enormous expenditure of money and manpower, and he did not believe that manned landings on other worlds would be achieved without danger and loss. He wrote a realistic story of how he thought things would be, and every editor in the business turned it down. Too grim, they said; the readers wouldn’t accept it. So the story was tucked away in the files and forgotten.

	«Дитя Ветров» <…> — это красивая и изящная сказка, которая оставляет у читателя пронзительное чувство утраты…
	“Child of the Winds” <…> is a beautiful and graceful tale that leaves the reader with a poignant sense of loss…

	«На закате мира» можно было бы назвать научной фантастикой, однако это в основном упражнение в настроении — ожидании призраков и мрачной клаустрофобии, которые достойны По.
	“In the World’s Dusk” could be called a science fantasy, but it is chiefly an exercise in mood. The doom-haunted, somber claustrophobia of this one is worthy of Poe.

… «Чужая земля» <…> была вдохновлена фильмом, который показал некоторые потрясающие эффекты замедленной съёмки роста растений, ставшего откровением того, что происходит на самом деле — эти прелестные невинные зелёные штучки ведут себя как свирепые дикари и борются за выживание как наиболее зубастые и когтистые хищники, буквально убивая друг друга, коля и удушая, но с такой медленной скоростью, что мы не можем этого увидеть <…>. Это произведение прекрасного настроения, которое переносит нас в сердце этого секрета джунглей и даёт новый взгляд на мир, в котором мы живём.

… “Alien Earth” <…> was inspired by a film which featured some stunning time-lapse photography of how plants grow, and the revelation of what actually goes on—these nice pretty innocent green things do in fact wage as fierce and savage a battle for survival as the most toothed-and-clawed predator, literally murdering each other by stabbing and strangulation, but at a rate of speed so slow that we are unable to see it <…>. It’s a fine mood piece that takes us into the heart of that secret jungle and gives us a new perspective on the world we live in.

	… в 50-е и 60-е годы, когда полностью изменилось писательские и повествовательные стили по сравнению с теми ранними днями. В то время, когда широкомасштабные звёздные приключения вышли из моды, он продолжал писать их с выдающимся успехом; сделав их более литературными, и при этом не скучными или пафосными.
	… into the 50s and 60s, when styles of writing and storytelling had changed completely from those of the earlier days. In a time when wide-ranging star-adventures were out of fashion, he continued to write them with eminent success; they had become more literary without becoming dull or pretentious.