Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова
«Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» — историческая поэма в народном стиле Михаила Юрьевича Лермонтова, написанная в 1837 году.
Степан Парамонович Калашников
править- Я скажу тебе, православный царь:
Я убил его вольной волею.
А за что, про что — не скажу тебе,
Скажу только богу единому. - Уж вы братцы мои, други кровные,
Поцелуемся да обнимимся.
На последнее расставание. - Поклонитесь дому родительскому,
Поклонитесь всем нашим товарищам,
Помолитесь сами в церкви божией.
Вы за душу мою, душу грешную!
О поэме
править… прекрасное стихотворение <…>. Мы знаем имени автора этой песни, которую можно назвать поэмою, в роде поэм Кирши Данилова, но если это первый опыт молодою поэта, то не боимся попасть в лживые предсказатели, сказавши, что наша литература приобретает сильное и самобытное дарование. — первая оценка Белинским поэзии Лермонтова, прозрение его будущей роли в русской литературе[1] | |
— «Елена, поэма г. Бернета», апрель 1838 |
Поэма, несмотря на её великое художественное достоинство, совершенную оригинальность и самобытность, не обратила на себя особенного внимания всей публики и была замечена только немногими <…>. «Песня про царя Ивана Васильевича <…>» показывает, что Лермонтов умеет явления непосредственной русской жизни воспроизводить в народно-поэтической форме, единственно свойственной им, тогда как прочие его произведения, проникнутые русским духом, являются в той общемировой форме, которая свойственна поэзии, перешедшей из естественной в художественную, и которая, не переставая быть национальною, доступна для всякого века и всякой страны. | |
— «Герой нашего времени», июнь 1840 |
… это произведение сделало известным имя автора, хотя оно явилось и без подписи этого имени. Спрашивали: <…> писал ли он что-нибудь, кроме этой поэмы?[2] <…> Но, несмотря на то, эта поэма всё-таки ещё не оценена, толпа и не подозревает её высокого достоинства. Здесь поэт от настоящего мира не удовлетворяющей его русской жизни перенёсся в её историческое прошедшее, подслушал биение его пульса, проник в сокровеннейшие и глубочайшие тайники его духа, сроднился и слился с ним всем существом своим, обвеялся его звуками, усвоил себе склад его старинной речи, простодушную суровость его нравов, богатырскую силу и широкий размет его чувства и как будто современник этой эпохи, принял условия её грубой и дикой общественности, со всеми их оттенками, как будто бы никогда и не знавал о других, — и вынес из неё вымышленную быль, которая достовернее всякой действительности, несомненнее всякой истории. <…> | |
— «Стихотворения М. Лермонтова», январь 1841 |
… не превосходя пушкинского «Жениха» со стороны формы, слишком много превосходит его со стороны содержания. Это — поэма, в сравнении с которою ничтожны все богатырские народно-русские поэмы, собранные Киршею Даниловым. И между тем «Песня» Лермонтова была не более, как опыт таланта, проба пера, и очевидно, что Лермонтов никогда ничего больше не написал бы в этом роде. В этой песне Лермонтов взял всё, что только мог ему представить сборник Кирши Данилова; и новая попытка в этом роде была бы по необходимости повторением одного и того же — старые погудки на новый лад. Чувства и страсти людей этого мира так однообразны в своём проявлении; общественные отношения людей этого мира так просты и несложны, что всё это легко исчерпывается до дна одним произведением сильного таланта. | |
— «Сочинения Александра Пушкина», статья восьмая, ноябрь 1844 |
Примечания
править- ↑ В. С. Спиридонов. Примечания // Белинский В. Г. Полное собрание сочинений в 13 т. Т. II. — М.: Издательство Академии наук СССР, 1953. — С. 737.
- ↑ По цензурным условиям Белинский не мог упомянуть о знаменитом стихотворении «Смерть Поэта». Именно оно, широко распространившись в списках, сделало известным Лермонтова и послужило поводом к ссылке его на Кавказ.